Святой Томас - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 43

— Она была милейшим ребенком, — продолжила миссис Фишер. — Осиротевшая, пережившая плохое обращение, замученная, но уже тогда твердо решив­шая не мириться с ролью жертвы. Никогда больше. Я провела с ней всего два дня, но эти дни я никогда не забуду, Одди. Замечательная крошка: чуть больше сорока фунтов, едва ли выше садового гномика, но на­строенная покорить весь мир.

— На самом деле ее ничто не могло напугать, — сказал я. — Иногда она боялась за меня, но за себя — никогда.

Миссис Фишер сжала мою ладонь.

— Славная девочка сказала, что ее имя, Бронуэн, звучит, как имя эльфа или феи, а она не такая. Она решила найти себе сильное имя. На второй день разыг­рался ужасный шторм. Яркие вспышки молний. Ветер и гром, от которых сотрясалось здание. Она стояла у окна, наблюдая за грозой, совершенно не боясь, — так и нашла свое новое имя.

Я понял, что сжимаю руку миссис Фишер так силь­но, что, наверное, делаю ей больно, хотя она даже не поморщилась, не говоря уже о том, чтобы отнять руку. Я ослабил хватку.

— Я никогда... никогда не знал, почему она выбра­ла имя Сторми. Знаете, оно так хорошо ей подходило, ведь в ней было столько силы, столько уверенности. При этом она совсем не стремилась к разрушению, чего не скажешь о шторме.

В коконе лимузина, под урчание двигателя, в приглушенном свете и прохладе, исходящей от прибор­ных клапанов, я почти ощущал, что мы находимся не в простой машине. Мы вполне могли сидеть в более значимом транспортном средстве, возможно путеше­ствующем в космосе или во времени в поисках мира, более безмятежного, чем наш, или будущего, в кото­ром человечество некой великой милостью вновь об­рело безгрешность и право первородства.

Когда я снова взглянул на миссис Фишер, брошка в виде восклицательного знака на ее лацкане сверкнула в свете приборной панели.

— Сначала я не мог понять, почему вы рассказы­ваете мне все это. Но теперь понимаю.

— Я знала, что ты поймешь, дитя.

— Иногда, когда я жалею себя, мне кажется, что я создан, чтобы нести эту невозможную тяжесть, со­крушительную тяжесть от ее потери. У меня бывают моменты скорби и сомнений. Понимаете? Но на самом юле эта тяжесть — благословение, и мне не следу­ет скорбеть. У меня тяжело на сердце, потому что я шал и любил ее. Эта тяжесть — совокупность всего, что у нас было, всех надежд и переживаний, смеха, пикников на колокольне Святого Варфоломея, при­ключений, в которые мы попадали из-за моего дара... Вели бы они увезли ее на яхте, если бы я никогда не повстречал ее, этой тяжести не было бы — но не было бы и воспоминаний, которые меня поддерживают.

Миссис Фишер улыбнулась и кивнула:

— Полностью синий и почти полностью выгла­женный.

За несколько минут до того, как меня нашли сектанты, миссис Фишер съехала с двухполосного шоссе и остановилась на обочине, рядом с тополиной рощей, в которой я оставил «Форд Эксплорер». Она заглушила двигатель, выключила фары, выбралась из лимузина и обошла его, чтобы мы могли должным образом обняться.

Она была похожа на птичку, такая миниатюрная. Однако я подозревал, что любой, кто попытается на­пасть на нее или ограбить, обнаружит, что миниатюрность и преклонный возраст не гарантируют, что она окажется легкой мишенью.

Она проводила меня в темноту, к деревьям.

— Я хочу, чтобы ты знал: с Тимом все будет хоро­шо. На его счет не волнуйся. Кое-кто из наших примет его к себе в семью. Собаку, Рафаэля, тоже возьмут. У них уже есть золотистый ретривер и мальчик две­надцати лет, гак что у Тима будут две собаки и стар­ший брат.

— Что, если к нему начнут возвращаться воспоми­нания о прошлом: кем он был и через что прошел?

— Они к нему не вернутся, дорогой. Аннамария уверила меня, что избавила его от тех воспоминаний К тому же он обзавелся новыми, и они послужат креп­кой основой для счастливого будущего.

— Я знаю, что он помнит не то прошлое, которое прожил на самом деле, но не понимаю, как это воз­можно. Дело ведь не в гипнозе и не в наркотиках?

— Нет-нет-нет. Боже правый, ничего подобного.

— Тогда в чем?

— Все выглядит слегка загадочно, верно? Не за­бивай этим свою очаровательную голову.

— В марте вы сказали, что в конце концов я пойму истинную и скрытую природу мира, — напомнил я. — Она все еще от меня скрыта, мэм.

— Это не делает мои слова менее правдивыми, ми­лый.

Я проникся к миссис Фишер любовью и полностью ей доверял. Однако временами наши разговоры были больше под стать чаепитию у Безумного Шляпника.

— Вы давно знаете Аннамарию, не правда ли? — спросил я. — Гораздо дольше меня.

— О да, мы знакомы целую вечность.

— Ей всего восемнадцать.

— Да, дорогой, ей уже целую вечность восемнад­цать.

— Как так получается?

— В ее случае — превосходно.

Я помолчал.

— Знаете, я тоже могу сыграть в загадочность.

— Нет, не можешь, дорогой.

— Кто она?

— Не мне это тебе рассказывать, Одди.

— Так кто же мне расскажет?

— Она сама, когда придет время.

— И когда придет время?

— Ты поймешь, что время пришло, когда оно при­дет, конечно же. Ты задаешь столько вопросов, что тебе прямая дорога стать ведущим какой-нибудь вик­торины.

Я вздохнул и остановился у деревьев.

Не было видно ни луны, ни звезд. В окружающем темноте ее лицо казалось призрачным. Седые волосы покрывали голову, оставляя открытым только лицо, будто она состояла в каком-то монашеском ордене. Я не стал включать фонарик, поскольку за ее словами о ведущем викторины расслышал подавляемую печаль и мне показалось, что она силится сдержать слезы. Если эта встреча с миссис Эди Фишер — последняя, если это воспоминание о ней — последнее, я не хочу запомнить ее плачущей.

— Мы увидимся снова? — спросил я.

— Конечно, дорогой. Ты еще со всеми повидаешь­ся. А теперь ответь-ка на вопрос. Что ты собираешься делать дальше?

— Вы узнаете о моем следующем ходе, когда при­дет время.

— Ты теряешь всю свою очаровательность, когда пытаешься играть в загадочность, дорогой. Это тебе совсем не идет.

— Простите.

— Твой маленький бунт закончился?

— Да, мэм. Дальше я собираюсь... Ну мне нужно поговорить с чифом Портером, выяснить, есть ли у него что-то новое на этого Вольфганга Шмидта, одно­го из сектантов.

— Да, один из тех трех, что получили пулю в заты­лок от своих же дружков.

— Откуда вы знаете?

Она ущипнула меня за щеку.

— Как я могу не знать, дорогой?