Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 51

В то время как Аманн занимался скупкой немецких издательств, Геббельс и его сторонник Отто Дитрих, руководитель пресс-службы партии, расширяли свой контроль за их содержанием. Дитрих добился того, что 4 октября 1933 года был принят новый закон, по которому редакторы были лично ответственны за содержание своих газет, он лишил владельцев издательств права увольнять сотрудников и установил правила, по которым в газетах нельзя было печатать ничего, что «было бы направлено на ослабление могущества германского рейха на международной арене и внутри страны, ослабление народной воли немецкого народа, немецкой обороны, культуры или экономики или повредить религиозным чувствам других людей». Членство в Имперской ассоциации немецкой прессы теперь было обязательно по закону, и его можно было лишиться, если журналист нарушил правила поведения, установленные профессиональными судами.

В результате за два года пребывания Гитлера в должности канцлера 1300 журналистам, среди которых были евреи, социал-демократы и левые либералы, запретили работать в газетах. Таким образом, Геббельс осуществлял контроль через издательства и журналистов, а Аманн делал это через палату прессы и собственников издательств ^[310].

Однако на региональном и местном уровне, где инициативу осуществлять контроль над прессой брали на себя нацисты среднего ранга, часто использовались сразу оба способа, в особенности там, где были организованы региональные газетные издательства. Вызванное тем или иным способом закрытие конкурирующих газет не только устранило альтернативу местным нацистским газетам, но также превращало их из маленьких предприятий, едва держащихся на плаву, в успешные и прибыльные компании ^[311].

Над всеми другими газетами нацистской эпохи возвышался «Народный обозреватель» — «Фёлькишер Беобахтер» (Völkischer Beobachter). Это была единственная среди немецких ежедневных газет, выходившая одновременно в Мюнхене и в Берлине. Она была рупором партийного руководства, необходимым чтением для тех, кто был верен партии или просто хотел, чтобы ему сказали, как нужно думать и во что верить. В частности, учителя подписывались на эту газету, чтобы использовать ее в классе и время от времени проверять, не взяты ли из нее работы их учеников, прежде чем критиковать их за стиль или содержание. Тираж газеты мгновенно вырос с 116 000 экземпляров в 1932 году до 1 192 500 в 1941 году, это была первая немецкая газета, у которой продавалось более миллиона экземпляров в день. Ее редактор Йозеф Вейсс после 1933 года начал размещать на ее страницах серьезный фактологический материал, но также он побуждал авторов использовать в своих статьях язвительный, угрожающий, горделивый тон, таким образом ежедневно демонстрируя высокомерие нацистской партии и ее решимость сокрушить любого, кто потенциально может нести для нее угрозу. Однако он не смог убедить Макса Аманна профинансировать содержание постоянного кадрового состава иностранных корреспондентов, вместо этого в вопросах зарубежных новостей ему пришлось положиться на сообщения пресс-агентств. За «Фёлькишер Беобахтер» следовало множество других газет и журналов, среди которых прежде всего стоит отметить эпатажную газету «Штюрмер» (Der Stürmer; «Штурмовик») Юлиуса Штрейхера, тираж которой вырос с 65 000 в 1930 году до примерно 500 000 тремя годами позже, во многом благодаря заказам от различных нацистских организаций. Ее широко продавали на улицах, ее первую полосу выставляли в витринах, чтобы все могли ее видеть. Многие из размещенных там статей, рассказывающих о ритуальных убийствах и подобных зверствах, предположительно совершаемых евреями, были настолько неправдоподобны, а регулярные сообщения о сексуальных скандалах с участием мужчин-евреев и нееврейских немецких девушек были столь порнографичны, что многие люди не хотели, чтобы в их доме был хоть один номер этой газеты; иногда партийное руководство даже было вынуждено отзывать отдельные номера из продажи. С другой стороны, в ее редакцию приходило много читательских писем, где они доносили на своих соседей, не отдававших гитлеровское приветствие, или общались с евреями или в их высказываниях появлялась критика режима. Также стоит отметить, что эта газета организовывала общественные петиции о закрытии еврейских предприятий и подобных антисемитских мероприятиях. Заказам от партии также обязаны своими высокими тиражами такие известные партийные журналы, как «СА-Ман» (SA-Mann), которые в середине 1930-х годов распространялись среди членов Штурмовых отрядов по 750 000 экземпляров в неделю. Но по индивидуальной подписке немцы, как правило, получали иллюстрированные еженедельные журналы, где печатали менее политизированные статьи и фотографии ^[312].

Геббельс четко осознавал, что, осуществляя контроль над прессой, надо сделать так, чтобы вся она придерживалась единого курса. Чтобы было легче следить за содержанием печатных изданий из центра, в декабре 1933 года Министерство пропаганды взяло контроль над двумя основными пресс-агентствами — Телеграфным союзом Гуттенберга и конкурирующим с ним Телеграфным отделением Вольфа — и объединило их в «Немецкое бюро новостей» (Deutsche Nachrichten Bureau) — DNB. Оно не только предоставляло газетам информацию для внутренних и международных новостей, но также давало инструкции и комментарии по поводу того, как их нужно трактовать. Редакторам не разрешали получать новости из каких-либо источников, кроме своих собственных корреспондентов. Инструкции, которые Геббельс выдавал редакторам на регулярных пресс-конференциях или сообщал по телефону в региональные пресс-агентства, включали приказы о том, что нужно напечатать, и, довольно часто, запреты. «Ни в коем случае нельзя публиковать фотографии Людендорфа вместе с фюрером», — говорилось в одной из таких инструкций, изданной 6 апреля 1935 года. «Вчера посол фон Риббентроп попал в автомобильную аварию. В этой аварии серьезно пострадала его дочь. Сам посол остался невредим. Немецкая пресса не должна сообщать об этом происшествии», — говорилось в другой инструкции, изданной 14 апреля 1936 года. «В будущем имена высокопоставленных советских чиновников и политиков, если они являются евреями, будут упоминаться только так — приставка “еврей” и их “еврейское имя”», — сообщалось работникам немецкой прессы 24 апреля 1936 года. «Нельзя сообщать о визите руководителей СА из группы “Митте” в музей масонства во время их пребывания в Берлине», — проинструктировали издателей 25 апреля 1936 года. «Сообщения о Грете Гарбо могут быть позитивны», узнали они 20 ноября 1937 года, возможно, к своему облегчению ^[313]. Указания были удивительно подробными, это делалось для того, чтобы не оставить редакторам возможности проявить инициативу ^[314].