Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 242

II

Растущее нетерпение Гитлера в последние дни и недели перед подписанием Пакта обуславливалось не в последнюю очередь тем, что вторжение в Польшу уже было назначено на 26 августа 1939 года ^[1610]. Тем временем Гитлер предпринял меры с целью избежать развития «военного психоза», который доставил столько беспокойства обычным немцам во время чехословацкого кризиса предыдущим летом. Он постарался вести себя на публике так, как будто бы ничего необычного не происходило, съездил в тур по любимым местам своего детства в Австрии, посетил Байройтский фестиваль, огромную выставку немецкого искусства и культуры в Мюнхене и провел несколько недель в своем горном особняке в Оберзальцберге. Он объявил, что ежегодный партийный съезд в Нюрнберге станет «Съездом мира» и начнется в первых числах сентября (он предполагал, что к этому времени немецкие войска уже будут маршировать по Польше). И он постарался обратить общественное внимание на позицию Польши в отношении Данцига. На самом деле это был второстепенный вопрос, не более чем предлог. Однако начиная с мая Геббельс стал выпускать ежедневные инструкции для прессы, позволившие развернуть кампанию ненависти против Польши, в которой дело представлялось так, будто этнические немцы, проживавшие в стране и в первую очередь в Данциге, находились под постоянной, смертельной и растущей угрозой насилия со стороны поляков. «Этнические немцы бегут от польского террора, — кричали заголовки. — В немецкие дома вламываются с топорами — Недели польского террора — Сотни беженцев арестованы поляками». Поляки якобы убивали этнических немцев, стреляли в немецких прохожих в Данциге и в целом постоянно их запугивали, делая жизнь невыносимой. Несмотря на то что политика польского правительства по отношению к этническому немецкому меньшинству была намного менее либеральной и терпимой, чем в Чехословакии, эти истории были гротескными преувеличениями, если не сказать чистой выдумкой. Со своей стороны нацисты, которые доминировали в политической жизни Данцига, поддерживали напряженность, провоцируя поляков и устраивая постановочные сцены для немецкой прессы, например, организуя жестокие нападения на польских сотрудников таможни и распространяя рассказы об их зверствах, когда те пытались защитить себя ^[1611].

Однако волна пропаганды, поднятая Геббельсом, представляла события в таком свете, будто снова настали времена Судетов, а включение Данцига в состав рейха вместе с пока еще неподписанным соглашением по Польскому коридору и, возможно, опять при содействии Великобритании и Франции, было именно тем, чего добивался Гитлер. Даже социал-демократы признавали, что поляков презирало и недолюбливало подавляющее большинство немецкого населения, включая рабочих, которые считали их грязными, отсталыми и дешевыми конкурентами на рынке труда. Горькая память о боях конца Первой мировой войны не стерлась и двадцать лет спустя. Тем не менее была надежда, что эти вопросы удастся уладить мирным путем. «Данциг, — думали сторонники социал-демократов, — это, в конце концов, чисто немецкий город. Кто может что-либо сказать против того, что Германия забирает его себе обратно? Ситуация с Данцигом в целом намного проще, чем с Чехословакией». Разумеется, Англия и Франция должны были это понять ^[1612].

Такие взгляды были распространены и среди сторонников нацистов. «Никто из нас, — вспоминала позднее Мелита Машман, — не сомневался, что Гитлер избежит войны, если он сможет придумать способ» ^[1613]. В конце концов, ему столько раз это уже удавалось. Гитлер был гением дипломатии, и люди верили его заверениям в том, что он был приверженцем мира ^[1614]. В отчете об отношении к кризису со стороны сельского населения в баварском районе Эберманштадте от 30 июня 1939 года местный чиновник без колебаний утверждал: «Желание мира сильнее желания войны. Таким образом, среди подавляющего большинства населения решение данцигского вопроса найдет понимание, только если оно будет достигнуто таким же мирным путем, как в ходе предыдущих аннексий на Востоке». ^[1615] Мысль о том, что Гитлер искал мирного решения ситуации с Данцигом, не только должна была свести к минимуму озабоченность собственного населения. 11 августа 1939 года Гитлер по собственной инициативе встретился в Оберзальцберге с Верховным уполномоченным Лиги Наций в Данциге, швейцарским дипломатом Карлом Буркхардтом, с целью продемонстрировать свою готовность к переговорам с британцами. Однако он полностью испортил этот просчитанный ход, начав кричать, что сотрет Польшу в порошок, если ее правительство не выполнит его требований ^[1616].

Никакие дипломатические шаги Гитлера не оказали значительного эффекта на позицию, которую занимали другие международные игроки в этой смертельной игре, даже его объявление о Нацистско-советском пакте. Польское правительство всегда с подозрением и недоброжелательно относилось к Советскому Союзу, с которым Польша вела ожесточенную войну в начале 1920-х гг., поэтому с этой точки зрения Пакт не играл особой роли. События в Данциге и схожие волнения в Силезии только укрепили решимость поляков сопротивляться любым сделкам, учитывая, что они лишь предоставят Польшу Германии, как это произошло с Мюнхенским соглашением и Чехословакией. Но в любом случае вероятность заключения сделки была мала. И британское, и французское правительства настаивали на том, что Нацистско-советский пакт не сможет изменить их решение выступить на стороне Польши, как сообщил Чемберлен в письме Гитлеру, доставленном в Оберзальцберг в целом прогермански настроенным британским послом сэром Невиллом Хендерсоном 23 августа 1939 года. Получив письмо, Гитлер обрушился на Хендерсона с гневной речью против британцев, которые, кричал он, собирались уничтожить Германию раз и навсегда в интересах низших рас. Однако 25 августа 1939 года по возвращении в Берлин Гитлер взял другой курс, в общих чертах обрисовав Хендерсону соглашение с Великобританией, которое можно было заключить после решения польского вопроса. Когда Хендерсон улетел назад в Лондон для консультаций, Гитлер узнал, что британцы только что заключили военный союз с Польшей. Плохая репутация Риббентропа в Великобритании сводила на нет его попытки выиграть расположение Чемберлена. На время убрав в сторону своего министра иностранных дел, Гитлер обратился к Герингу, которого всегда гораздо больше уважали в Лондоне. Шведский друг Геринга Биргер Далерус был направлен в британскую столицу с целью дальнейшего прощупывания почвы. Из ответа, доставленного Хендерсоном 28 августа 1939 года, они уяснили для себя, что британское правительство было готово признать границы между Германией и Польшей, утвержденные в ходе мирных переговоров, и поддержать возвращение зарубежных немецких колоний, переданных под мандат Лиги Наций по условиям Версальского мира 1919 года, однако британцы по-прежнему собирались поддержать Польшу военной силой в случае вторжения Германии ^[1617].