Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 240

Страница

На следующий день британский кабинет согласился начать переговоры с польским правительством с целью определить наилучший способ остановить немецкую угрозу для их страны. Пока Великобритания и Франция прикладывали все усилия для ускорения перевооружения и велись лихорадочные переговоры с поляками, новости об угрозе для Польши со стороны Германии стали достоянием гласности в отчетах из Берлина, опубликованных в британской прессе 29 марта. Чемберлен немедленно дал государственную гарантию того, что если независимость Польши будет поставлена под угрозу, то Великобритания обязательно вмешается для ее защиты. Эта гарантия должна была отпугнуть немцев. Однако она оказалась ограничена различными секретными условиями, которые позволяли продолжать политику умиротворения. Британское правительство заявило, что эта гарантия будет иметь силу, только если поляки не станут демонстрировать «провокационное или глупое упрямство» в ответ на требования немцев о возвращении Данцига и Польского коридора. Таким образом, Чемберлен все еще продолжать думать об урегулировании путем переговоров, которое бы оставило Польшу в таком же уязвимом положении, как Мюнхенское соглашение оставило Чехословакию. В конечном счете Польша тоже была далекой страной. Более того, эта гарантия приводилась бы в действие только в случае мобилизации польских национальных сил обороны для оказания отпора немецкому вторжению. Чемберлен все еще продолжал надеяться на мир, сменив свою позицию с прямого умиротворения на комбинацию умиротворения и сдерживания ^[1595].

С немецкой точки зрения, гарантии Чемберлена не доставало правдоподобия по ряду причин. Для начала — как Великобритания собиралась фактически помогать Польше, если бы война действительно началась? Как можно было решить географические и транспортные проблемы? Неопределенность гарантии и постоянные оговорки Чемберлена только усиливали сомнения. Но главное, опыт предыдущих лет, начиная с Рейна и Австрии и заканчивая Мюнхенским соглашением, твердо убедил Гитлера, что Великобритания и Франция постараются всеми силами избежать участия в военных действиях. По его мнению, их лидеры были бесхребетными трусами ^[1596]. Более того, в отличие от предыдущей войны немецкая армия и ее руководство не колеблясь начали бы агрессию против поляков, которых в отличие от современной и хорошо вооруженной чешской армии они считали отсталыми, плохо организованными и экипированными. Уже в конце марта 1939 года Браухич, которому Гитлер сообщил о необходимости начать военные действия против Польши, если переговоры по Данцигу и Коридору завершатся ничем, подготовил предварительный план вторжения под кодовым названием «План Вайс». Гитлер одобрил его, дописал вступление, в котором объявлял, что будет стремиться локализовать конфликт, и приказал готовить его осуществление в начале сентября 1939 года. Как и в предыдущие годы в Берлине началась пропагандистская кампания против объекта враждебных намерений Германии. Пятичасовой военный парад по столице в честь 50-летия Гитлера 20 апреля 1939 года стал, как писал Геббельс в своем дневнике, «ярчайшей демонстрацией силы и мощи Германии. Впервые была показана наша самая тяжелая артиллерия», — добавлял он. Восемь дней спустя, 28 апреля 1939 года, Гитлер официально объявил в Рейхстаге об аннулировании Пакта о ненападении с Польшей, подписанного в 1934 году, и Военно-морского соглашения с Великобританией, подписанного в следующем году. В начале апреля 1939 года Вайцзеккер сообщил полякам, что срок на переговоры по Данцигу и Коридору подошел к концу ^[1597].

23 мая 1939 года Гитлер сообщил руководителям вермахта, включая Геринга, Гальдера и Редера, что «дальнейшие успехи невозможны без кровопролития». «Сегодня на карту поставлен не Данциг, — продолжал он. — Для нас это вопрос расширения нашего жизненного пространства на Восток и обеспечения продовольственной безопасности для страны… Если судьба приведет нас к конфронтации с Западом, хорошо бы было иметь изрядные территории на Востоке». Поэтому напасть на Польшу необходимо было при первой подходящей возможности. Гитлер допускал, что Великобритания и Франция могли прийти на помощь Польше. «Таким образом, Англия является нашим врагом, и война с ней — это вопрос жизни и смерти». При возможности Польша должна была погибнуть в одиночестве без сторонней помощи. Однако в долгосрочной перспективе война с Англией и Францией была неизбежна. «Англия — это главный источник враждебности против Германии». Гитлеру также хотелось бы надеяться, что такая война будет короткой. Однако, сказал он, необходимо было готовиться к войне, которая будет продолжаться десять или пятнадцать лет. «Время решит не в пользу Англии». Если оккупировать Голландию, Бельгию и Францию, подвергнуть бомбардировке английские города, перекрыть атлантические поставки с помощью морской и воздушной блокады, то Англия истечет кровью. Однако, добавил он, Германия, наверное, не будет готова к такому конфликту в ближайшие пять лет. Таким образом, немецкая политика в 1939 году должна была ориентироваться на максимальную изоляцию Польши и обеспечение условий, в которых предстоящие военные действия не привели бы к немедленной общеевропейской войне ^[1598]. Этот довольно непоследовательный набор задач, а местами и бессвязные замечания выдавали неуверенность Гитлера по поводу последствий вторжения в Польшу. Однако для их поддержки была организована целая дипломатическая кампания, целью которой было лишить Польшу любой возможной помощи. 22 мая немецкий альянс с Италией был преобразован в «Стальной пакт», в то же время были заключены соглашения о ненападении с Латвией, Эстонией и Данией. Договор, подписанный в марте 1939 года, давал Германии доступ к румынским источникам нефти на случай войны, и одновременно были заключены похожие, хотя и не такие односторонние торговые соглашения со Швецией и Норвегией по поставкам железной руды. Однако переговоры с Турцией, Югославией и Венгрией оказались не такими успешными, на них звучали заверения в добрых намерениях, особенно в экономической области, но не было каких-либо конкретных результатов ^[1599]. Но самый удивительный шаг был сделан в направлении Москвы. Уже в мае Гитлер начал понимать, что для успеха вторжения было жизненно необходимо обеспечить благожелательный нейтралитет Советского Союза, чьи протяженные границы с Польшей имели центральное стратегическое значение. Существовала опасность, что Великобритания и Франция заручатся поддержкой Советов с целью сдержать немецкую агрессию. К концу июня 1939 года Гитлер уже не включал в свои речи традиционные обличения угрозы мирового большевизма. Вместо этого он направил свой огонь против западных демократий ^[1600]. В то же время Риббентроп начал тайно подготавливать почву для заключения официального соглашения с Советами. Его ободрила речь, произнесенная Сталиным 10 марта 1939 года, в которой тот объявил, что не захочет приходить на помощь западным капиталистическим странам, если они вступят в вооруженный конфликт с Германией, поскольку их политика соглашательства с гитлеровскими требованиями очевидным образом вела к усилению Германии в отношении ее долгосрочных планов по нападению на Советский Союз. 3 мая 1939 года Сталин подал ясный сигнал Берлину, уволив Максима Литвинова, долгое время занимавшего пост министра иностранных дел, который активно выступал за коллективную безопасность и цивилизованные отношения с Западом. Вместо него он поставил своего верного сторонника Вячеслава Молотова. Ни от чьего внимания не ускользнул тот факт, что Литвинов был евреем, а Молотов — нет ^[1601].

Страница