Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 234

Страница

Чехословакия действительно была намного дальше в сознании британцев, как и в представлении их премьер-министра, чем Индия, Южная Африка или Австралия. Чемберлен, несомненно, понимал, что будет иметь малую или не получит вообще никакой общественной поддержки в вопросе войны против Германии из-за судетской проблемы, несмотря на то, что к тому времени в британском политическом мире уже начали звучать голоса с требованием остановить гитлеровское завоевание Европы ^[1556]. Чемберлен все еще полагал, что Гитлер не ведет завоевание Европы, а занимается исправлением несправедливостей Версальского мирного договора и защитой угнетаемых немецких меньшинств. Если бы он получил то, что хотел в Судетах, то, может быть, тогда его удалось бы успокоить и избежать масштабной войны. Чемберлен решил вмешаться, чтобы не допустить войны, заставив чехов уступить. Когда Гитлер выступил с речью на Нюрнбергском партийном съезде 12 сентября 1938 года, угрожая войной, если судетским немцам откажут в самоопределении, Чемберлен созвал совещание. Пока головорезы Генлейна по приказу Гитлера организовали волну жестоких акций, они должны были спровоцировать жесткую ответную реакцию со стороны чешской полиции, которую можно было использовать в качестве предлога для немецкой интервенции. Чемберлен впервые в жизни сел в самолет — резкий контраст с Гитлером, для которого этот современный транспорт стал обычным делом много лет назад, — и полетел в Мюнхен. В ходе длительного разговора с глазу на глаз, на котором присутствовал только переводчик, Чемберлен согласился на пересмотр границ Чехословакии в соответствии с пожеланиями судетских немцев. Однако это, по-видимому, не удовлетворило немецкого фюрера. Чемберлен отреагировал на взрыв негодования Гитлера, спросив, зачем тот согласился на встречу, если не видел никакой альтернативы войне. Получив такой ультиматум, немецкий лидер с неохотой согласился на следующую встречу ^[1557].

22 сентября 1938 года, сообщив британскому правительству о своих уступках, Чемберлен еще раз полетел в Германию и встретился с Гитлером в отеле «Дреезен» в Бад-Годесберге на Рейне. Он заверил Гитлера, что французы согласились с его условиями. Поэтому проблем в достижении соглашения не должно было возникнуть. Однако, к его удивлению, Гитлер представил ему новый набор требований. Недавнее насилие в Чехословакии, заявил он, означало, что ему придется захватить Судеты практически немедленно. Более того, Польша и Венгрия, находившиеся в руках милитаристских, авторитарных националистских правительств, почувствовавших кровь в атмосфере, окружавшей переговоры, также выставили свои требования по чешским территориям, граничившим с их собственными, и их, по словам Гитлера, также необходимо было удовлетворить. Позиции сторон стали ужесточаться. Чешское правительство, понимая всю серьезность ситуации, приняло условия англичан и французов. Однако в то же время под влиянием кризиса к власти в Праге пришло милитаристское правительство, и стало понятно, что больше никаких компромиссов не будет. Британский кабинет отклонил годесбергские предложения, опасаясь, что британская общественность воспримет их как унижение правительства. Чемберлен направил в Берлин представительную миссию, которая должна была сообщить Гитлеру, что Великобритания не потерпит односторонних действий. Гитлер в ярости пригласил сэра Ораса Уилсона, руководителя делегации, на речь, с который он собирался выступить в Дворце спорта вечером 26 сентября. Она завершилась яростным выпадом против чехов. Уильям Л. Ширер, присутствовавший на съезде, отмечал, что Гитлер «кричал и визжал в самом ужасном состоянии возбуждения, в котором я его видел… с фанатичным огнем в глазах». Доведя себя до неистовства, он объявил под оглушительные аплодисменты 20 000 нацистов, что терпеть чешский геноцид против немецкого меньшинства больше было нельзя. Он сам поведет туда войска. Датой вторжения должно было стать 1 октября ^[1558].

Пока британцы и чехи готовились к войне, в конечном счете отступил именно Гитлер. Наверное, удивительно, что решающим фактором здесь было влияние Германа Геринга, который стал таким воинственным после Австрии. Как и генералов, его страшило то, что речь шла о риске масштабной войны из-за конфликта, по которому ключевые уступки в пользу Германии уже были сделаны. Поэтому за спиной Гитлера он организовал встречу с англичанами, французами и, что важно, итальянцами, которые попросили Гитлера отложить вторжение до проведения этой конференции. Убежденный серьезными сомнениями Геринга по поводу войны и получивший в просьбе Муссолини возможность выйти из этой ситуации без унижения, Гитлер согласился. Встреча состоялась в Мюнхене 29 сентября 1938 года без участия чешских представителей, которых не пригласили. Геринг заранее составил черновик соглашения и оформил его в официальном стиле с помощью статс-секретаря МИД Вайцзеккера. Риббентроп был обеими руками за войну («он слепо ненавидит Англию», отмечал Геббельс в своем дневнике) ^[1559]. Поэтому ему не сообщили о черновике документа, который был передан итальянскому послу, предложившему его Гитлеру 28 сентября в качестве проекта Муссолини. Спустя тринадцать часов переговоров по подробными условиям 29 апреля 1938 года представители четырех стран подписали Мюнхенское соглашение. На следующий день Чемберлен представил Гитлеру декларацию о том, что Великобритания и Германия никогда снова не вступят в войну. Гитлер подписал его без колебаний. По возвращении в Англию Чемберлен размахивал ею перед приветствовавшими его толпами из окна здания дома номер 10 по Даунинг-стрит. «Я верю в мир для нашего поколения», — говорил он им. По всей видимости, он искренне верил, что смог добиться решения, удовлетворявшего всех, включая чехов, которые, по его словам, были спасены. После первой встречи с немецким фюрером он сказал своей сестре, что Гитлер был человеком, слову которого можно было верить. И опыт дипломатических «качелей» на переговорах, казалось, не развеял его иллюзий ^[1560].

Ощущение успокоения было таким же ощутимым в Германии, как и в Великобритании. С мая в Германии наблюдалось распространенное общественное беспокойство по поводу возможной войны, которое обострялось военной мобилизацией чешского правительства в том же месяце. Прежде паника была кратковременной. Однако в этот раз кризис тянулся несколько месяцев. Даже Служба безопасности СС признавала, что среди населения наблюдался «военный психоз», который длился вплоть до подписания Мюнхенского соглашения. «Учитывая превосходство противника, возникли пораженческие настроения, которые выросли в жесткую критику «авантюрной политики рейха». Многие люди полагали, что включение пораженной кризисом Судетской области в состав Германии станет тяжелым экономическим бременем для рейха. В самые напряженные моменты кризиса люди в панике снимали свои накопления из банков, жители районов, граничивших с Чехословакией, готовились к бегству на запад. Многие немцы, что было прискорбно с точки зрения Службы безопасности, предпочитали черпать сведения из иностранных радиопередач, а это еще больше усиливало их пессимизм. Служба винила в этой тенденции в первую очередь интеллигентов ^[1561].

Страница