Молот ведьм - читать онлайн книгу. Автор: Яцек Пекара cтр.№ 40

– Верные, – повторил барон и слегка усмехнулся. Я заметил, что он поглядывает на лицо Курноса. – Приветствую вас, господа, – сказал он уже громче, и голос его был сильным, глубоким, звучным.

Хаустоффер сплел пальцы на колене и некоторое время молчал.

– Вы, мастер, наверное, привыкли, что к вашей помощи взывают люди с серьезными проблемами. Именно так, – вздохнул он, – обстоят дела и у меня.

– Почту за честь, если сумею служить вашей милости в меру своих скромных сил.

– Ну да-а, – протянул он. – Что вы думаете о вампирах, господин Маддердин? – спросил он, с интересом разглядывая меня.

– Думаю, что их не существует, – ответил я, удивляясь: неужто здесь все подурели?

– Не существует, – повторил он и глянул на Кнотта. – Слышал, Йоахим? Не существует.

– Инквизитор уже просветил меня относительно своих взглядов, – едко отозвался управитель.

Барон смотрел на меня и все накручивал и распускал седую прядь, свисавшую над ухом. Драгоценные камни в оправе перстней на его пальцах отбрасывали в сиянии свечей разноцветные отблески. Я спокойно дожидался, что за этим воспоследует, и лишь надеялся, что независимо от результата беседы обедом нас накормят. Поскольку от трактирного жилистого мяса и кислого пива у меня уже была изжога.

– Не существует, потому что вы их не видели, верно?

– Я весьма далек от того, чтобы доверять лишь разуму и глазам, поскольку крайне часто убеждался, что пред лицом деяний Сатаны они подводят. В конце концов, Писание недаром предупреждает нас: «погублю мудрость мудрецов» ^[17]. Но практика – моя и других инквизиторов – не позволяет мне относиться к легендам некритично.

– Мой сын – вампир, – сказал барон попросту, как если бы сказал: «Мой сын поехал на охоту».

Я надеялся, что Курнос и близнецы промолчат, и они, слава Богу, промолчали.

– И отчего ваша милость так решили? – спросил я вежливо.

– Может, от того, что растут у него острые клыки? – ответил он лениво. – А может, от того, что высасывает кровь из своих жертв и спит в гробу?

– Такие вещи случаются… – откашлялся я. – Ваша милость, – добавил я, помолчав с минуту. – Независимо от того, что я думаю об этом деле, если ваша милость пожелает, я расследую его со всем тщанием…

– Я не хочу, чтобы ты что-то там расследовал, Мордимер, – снова прервал меня Хаустоффер, и я услышал нотку нетерпения в его голосе. – Я хочу, чтобы ты его убил.

Видимо, я должен был сказать: «Ах, конечно», – но я не сказал ничего. Этот человек наверняка был безумен, однако я не собирался вмешиваться в аристократические интриги и замыслы. Конечно, насильственно избавляться от наследников некоторым родам случалось довольно часто, точно так же часты бывали и попытки молодых наследников ускорить наступление волшебного мига оглашения завещания. Старый барон явно не любил сына: может, был у него другой, коего и хотел облагодетельствовать. Но Мордимер Маддердин, милые мои, не наемный убийца. А те, кто путает святое призвание инквизитора с профессией наемника, обычно с горечью убеждаются, что совершили непростительную ошибку.

– Пусть ваша милость меня простит, – сказал я осторожно, – но я не заинтересован в этом задании.

Кнотт внезапно засопел, но барон успокоил его едва заметным жестом левой руки. Женщина в черном всматривалась в мое лицо с почти болезненным интересом, но больше походила на мертвую: черты лица словно застыли под толстой восковой маской. Что ж, если была матерью младшего Хаустоффера, она и должна была испытывать неловкость, присутствуя при разговоре о его убийстве.

– Знаю, о чем думаешь, инквизитор, – сказал барон. – Но уверяю, что глубоко ошибаешься. Мой сын уже не человеческое существо, и его убийство или, скорее, уничтожение – поскольку он на самом-то деле не живет, – окажется для него освобождением, а для тебя – причиной гордиться собой.

– Пусть ваша милость позволит мне самому решать, чем следует гордиться инквизитору, – ответил я, не пытаясь смягчать слова. – Отвечу все так же: нет. – Я склонился еще ниже, чем в начале беседы. – Позвольте мне попрощаться с вашей милостью и пожелать вам доброго здравия.

Правда, мне было жаль так и не состоявшегося угощения, но я знал, что если проведу в замке больше времени – добром это не кончится.

– Проклятие, Маддердин, стой! – рявкнул барон, и на сей раз было хорошо видно, насколько он разъярился.

Я остановился, поскольку не хотел обострять и так непростую ситуацию. Мы сюда прибыли не для того, чтобы сражаться с воинами местных феодалов, и я надеялся, что до худшего не дойдет. Правда, кроме Кнотта, в комнате не было ни одного вооруженного человека, но наверняка барон при желании сделал бы наш исход из его дома непростым занятием. На подворье мы видели несколько вооруженных людей и несколько слуг. Мимо них мы бы наверняка прорвались, но кто знал, не появились бы на стенах лучники или арбалетчики. А убежать от метко выпущенной стрелы не так уж просто, увы.

– Как пожелает господин барон, – ответил я, снова крайне вежливо.

Он всматривался в меня взглядом василиска и посапывал. Наконец отер лицо, словно отгоняя ненужные мысли.

– Останьтесь на обед, инквизитор, – сказал примирительно. – И на десерт я представлю вам кое-что такое, что сможет изменить ваше мнение.

– Благодарю, господин барон, – согласился я, поскольку не было у меня другого выхода. – Это честь для меня.

* * *

За многие годы ваш нижайший слуга убедился, что значение имеет лишь безропотная и преданная служба Господу, а материальные блага и плотские утехи суть ничто. Именно поэтому я научился довольствоваться сухой корочкой и глотком воды, хоть и не был уверен, что для меня годится подобная диета. Но когда возможность предоставлялась, я не отказывался потешить свой аппетит.

И на что же я надеялся, отправляясь на обед к барону Хаустофферу? Да уж точно не на то, что увидел, войдя в столовую. За почти квадратным столом, покрытым вышитой скатертью, сидел сам барон, его жена и несколько нарядно одетых дворян, управитель Кнотт и человек, которого ранее я видел на замковом дворе и который почти наверняка был капитаном стражи. За спинками высоких кресел, подле каждого из гостей, стояло по паре слуг, один должен был следить за напитками, второй – за едой. Ха, едой! Уж не знаю, можно ли столь тривиальным словом назвать те деликатесы и чудеса, которые гордо высились на столе! Ибо приметил я здесь молочных поросят с легко подрумяненной шкуркой, фаршированных сомов и щуку, каплунов, нашпигованных куропаток и фазанов, украшенных настоящими перьями. В серебряных супницах исходила паром горячая уха, а ко всему тому поданы были булки, булочки и хлеба – всех цветов и форм. Перед каждым из гостей стояла собственная тарелка, серебряная и украшенная гербом Хаустофферов. Ох, милые мои, да и княжеский двор не устыдился бы подобного ужина, и я лишь жалел, что Курнос и близнецы не с нами, поскольку – как можете догадаться – их попросили поесть вместе с дворней и стражей.