Молот ведьм - читать онлайн книгу. Автор: Яцек Пекара cтр.№ 37

После разговора с монахом и уважаемым Конфеткой я и сам догадывался об этом, но утешился, что мои предположения оказались верны.

– И чем же он заслужил столь резкие слова?

– Может, тем, что не садится за стол, не замучив человека? Или тем, что его подземелья полны узников? Или тем, что безнаказанно убивает, насилует и грабит? Или тем, что привечает беглых палачей, дабы те опробовывали на невинных новые инструменты? Или…

– Замолчи, дитя, – молвил я. – У нас еще будет время поговорить, но теперь могу сказать одно: это не касается Святого Официума. Пусть им занимаются имперские судьи, если уж он столь отвратителен, как ты описываешь. Но какое дело до этого инквизитору Его Преосвященства?

Она смотрела на меня в молчании и с каким-то совершенным непониманием в глазах.

– Отправлял ли он черную мессу? Вызывал ли демонов или Сатану? Проклинал ли нашего Господа Вседержителя? Осквернял ли святые реликвии?

Я смотрел на нее – она молчала.

– Отчего же ты, отказавшаяся от Божьей милости и обрекшая себя на вечное проклятие, смеешь считать себя кем-то лучшим, чем он? Кто дал тебе право судить и выносить приговор?

– Вас поймали в ловушку, инквизитор, – сказала Ванесса с отчетливым удовлетворением в голосе. – Заманили в нее, будто слепое дитя. Вассельрод знал, что некто готовится убить его друга князя. Знал, что враги Хауберга вызовут демона. И он использовал вас, чтобы вы, благодаря своим умениям, спасли преступника и убили тех, кто жаждал лишь справедливости и воздаяния за обиды.

Я долго смотрел на нее. Если амулет Хагаф не был передан священнику во время исповеди, значит, он добыл его каким-то другим способом. Может, прекрасная Катрина украла его у бывшей подруги?

И все же я не видел ни за нею, ни за настоятелем большой вины. Конечно, правдивому и набожному христианину следовало бы открыть всю правду, не вынуждая инквизицию проводить следствие. Но я также понимал, что настоятель и его родственница хотели скрыть от меня свою личную заинтересованность в победе князя и в фиаско Ванессы. Важно было одно: дело закончилось триумфом добра, а дорога, что привела к этому триумфу, не имела никакого значения.

– Возможно, все было именно так, как говоришь, – ответил я. – Но какое теперь это имеет значение?

Она молчала, поэтому я отвернулся и кивнул стражнику, чтобы увел ее.

– Зло можно победить лишь злом! – крикнула она мне в спину.

Я слышал, как Ванесса бьется в руках стражников и проклинает меня. Возможно, и была права в том, что порой большое зло следует побеждать с помощью еще большего. Только вот чтобы решиться на такое, нужно иметь много сил. А вызвавшие Хагаф такими силами не обладали.

– Ты чудовище, – доносился до меня ее крик. – Ты, а не Хагаф!

Я рассмеялся собственным мыслям. В том, что она сейчас кричала, было внутреннее противоречие, которого сама она не замечала. Ведь если я – чудовище, кем же должен быть Тот, Кому я столь истово служу?

– Уже собираетесь уезжать, господин хороший? – Трактирщик приковылял к нашему столу, и я видел, что он старается не глядеть в лицо Курносу.

В отблесках каминного пламени Курнос и вправду выглядел страшнее обычного, а неровный широкий шрам, уродовавший его щеку, казалось, ритмично пульсирует: словно под кожей у него живут толстые черви и, подергиваясь, изо всех сил стремятся выползти наружу.

– А тебе-то что за дело? – рявкнул Первый. Он нынче был не в духе.

– Да просто… – Трактирщик начал отступать, но я остановил его.

– Отчего ты спрашиваешь, добрый человек? Счет ведь оплачен, верно?

– О, и куда как щедро, достойный господин! – обнажил он в усмешке голые синие десны с остатками зубов. – И даже более, чем щедро, если смею так…

– Тогда – что?

Он снова приблизился, и в нос мой ударил запах гнили, бьющий из его рта. «Ох, бедный Мордимер, – подумал я. – Неужто лишь ты один заботишься о гигиене? Неужто одному тебе мешают никогда не мытые тела, никогда не стиранная одежда и гнилые зубы?» Я мысленно вздохнул. Несмотря на долгие недели, проведенные в совместных с Курносом путешествиях, я не привык и к его смраду. Но сей крест я нес терпеливо.

– Тут никто не ездит ночами, господин хороший! – трактирщик понизил голос. – Как сумерки – все сидят по домам да в корчмах.

– Ага, точно, пьют водку и набивают мошну трактирщикам! – снова рявкнул Первый.

– Близне-е-ец, – успокоил я его. – Дай человеку сказать. Видишь же, это честный хозяин. Не отпускает путников в глухую ночь, хочет удержать их от опасностей дороги. Да, милый мой, редко в мире стали попадаться люди, что любят ближнего своего совершенно безвозмездно…

Курнос заморгал и тихонько, под нос, повторил мои слова. Споткнулся на слове «безвозмездно». Близнецы лишь глуповато усмехались.

– Красиво говорите, господин хороший, – покачал головой трактирщик. – Вы клирик какой или, может, даже священник?

Близнецы фыркнули от смеха.

– Священник или нет, а кропило и вправду у него есть, – хохотнул Первый.

– Да куда уж, – ответил я, не обращая внимания на его слова. – Занимаюсь то тем, то другим, однако до священника мне далеко. Но скажи же наконец, что за опасности грозят путникам в здешних краях? Разбойники? Бунтующие селяне? Местный наследник изымает излишки из сундуков да переметных сум путешественников?

– Ах, если бы! – он размашисто повел рукою, а я скривился, поскольку смрад из его подмышек едва не остановил мое дыхание. – Все куда хуже, господа, куда хуже…

– Присядьте с нами, – пригласил я, указывая на лавку подле Второго, поскольку предпочитал, чтобы трактирщик вместе со своим смрадом держался от меня как можно дальше. – Мы ведь можем выпить еще по кружечке.

Близнецы и Курнос аж просияли, когда услышали, что ожидает их еще одна кружка пива. Ведь всяко приятней сидеть подле очага и попивать пивко, чем тащиться сквозь дождливую ночь по буреломам. Правда, в этом трактире пиво было что конская моча, хлеб – черствый, мясо жилистое, а дым наполнял всю комнату и лез в глаза, но что же, и это лучше, чем ничего.

Довольный трактирщик с усмешкой уселся на лавке и подозвал слугу – маленького, светловолосого паренька в залатанном, до невозможности засаленном и грязном кафтане.

– Принеси-ка кувшинчик наилучшего, – приказал я.

Мне было интересно, отличается ли наилучшее от того, которое мы имели удовольствие – или, вернее, неудовольствие – пить; и надеялся, что так и будет.

– Прежде чем начну рассказывать, – заявил трактирщик, – нужно, господа хорошие, чтобы вы кое-что узнали об околицах. Тут у нас, видите ли, три сельца, – он поднял руку и начал считать на пальцах: – Торфяники, Язевый Перешеек и Старухово. Каждое – в несколько десятков дымов, а Старухово – вроде даже вооруженное поселение. Ибо окружено палисадом, и живет там человек сто…