— А кого бояться надо?
— Шипоголовки. Но ими сами сборщики займутся… Немного гиен. Слизни плоские на склонах. Та еще гадость! И могут голубые ящерицы заявиться! Эти опасны! Метров на пять языки выбрасывают! И охотятся всегда по три штуки… Против них малые огнеплюи — как спица против кабана! Но вообще-то спокойно должно быть
— зима. В Пустоши время сбора урожая.
— Хорошо. Позовешь, когда надо будет.
Реток повеселел, хотя и старался не показать этого. Он огляделся, надул губы и нахмурился:
— Только немного груза придется здесь разместить. Но беспокоиться не о чем! Бутоны в кожаных мешках будут — совершенно безопасно! А то в других повозках не повернуться. Придется пандус опустить — грузить удобнее будет.
Не дождавшись возражений, конюх спросил:
— Так я пойду?
— Иди.
Лишь когда Реток уже повернулся спиной, Арлей добавил:
— И скажи Рите, что я не злой, а принципиальный.
Свое кресло в комнате управления герцог занял, как только караван остановился. Орудия на крыше работали так, что Пустошь отзывалась непрерывным гулом и треском. Натянув шлем, Арлей удивился:
— Так весь товар спалить можно!
И действительно, слева от дороги в Пустоши торчали на длинных стеблях лишь несколько желтых бутонов золотого лотоса. Да и то сильно опаленных. А вот справа, между двумя скальными хребтами, лотос занимал все пространство. Почему-то орудия здесь били только по скалам и по долине метров за пятьдесят от повозок. А перед караваном на пару десятков метров долина была выжжена начисто.
— Все не спалим! — заверил Реток. — Это только на пользу! Весной, после дождей, еще больше взойдет! Сейчас, ваша светлость, на той стороне орудия работают сами. А здесь… Здесь мы работать будем, и придется вам стрелять. Следите за седловиной справа! Кроме вас, ее никто не видит, и мало ли… Принимайся за дело, Дэйран! А мне одеваться пора.
Арлею работы досталось немного — и долина, и скалы вокруг основательно прожарены, а дорогу впереди каравана перекрывало переднее орудие. Но стрелять приходилось достаточно: то парочка гиен прыгнет через ближайший гребень, то шипоголовые змеи полезут из лотоса… Сам лотос караванщики сожгли так, что образовались четыре полосы. Как понял позже герцог, чисто для удобства и безопасности сбора бутонов.
Едва с десяток сборщиков вышли в долину, как герцог, словно кожей спины, ощутил присутствие Риты. «Провожала Ретока, что ли? — подумал Арлей. — Хотя…» Облачиться в подобную амуницию одному было бы не просто: высокие сапоги, наручи, перчатки, очки с маской и костяной щит на спине…
— Можно мне… — И после явной паузы она добавила: — Дэйран?
Герцог лишь указал на соседнее кресло. Он был очень занят — как раз небольшая стая гиен решила, что идущие к лотосам люди явились специально к ним на обед.
— А можно я звук включу?
Но Арлей сделал это сам, быстро и безошибочно передвинув на пульте рычажок. В шлеме моментально забубнили голоса караванщиков, хлопки взрывов и длинное шипение ручных огнеплюев. Дэйран хотел спросить, откуда Рита знает про возможность слышать, что происходит снаружи, но отвлекся.
На скальном склоне вдруг зашевелились камни, осыпались вниз, а из-под них выпрыгнули белесые комки, развернулись и огромными полотнищами поплыли в сторону караванщиков.
— Слизни справа! — предупреждающе крикнул кто-то.
Но пока сборщики среагировали, герцог успел расстрелять трех и подбить одного. Этого подранка и еще парочку полотен поменьше сожгли орудия второй повозки. А затем такая же атака слизней прошла и с левого склона долины лотоса.
— Ой! Какие они огромные! — воскликнула Рита. И тут же быстро спросила: — А что это было?!
И на этот раз Арлею не пришлось отвечать на вопрос. Хотя бы потому, что в шлемах зазвучали голоса, слегка искаженные масками:
— Крупные слизни, Пустошь им между ног!
— Нет у них ног…
— А как приземлили их?! А?! Раза в два быстрее, чем раньше!
— Так сам герцог стрелял! Ну и глаз у Арлея!
— Одному даже развернуться не дал!
— A вот прятаться они стали гораздо лучше…
— Чтоб у них задницы заросли!
— Так нет их…
Рита хихикнула, и Дэйран предложил:
— Отключить звук?
— Ой! Не надо! Я и не такое слышала… И сама могу, если надо! Ой…
Герцогу вдруг показалось, что склон выглядит как-то не так, не естественно… Камни, будто в мареве плывут… Словно поголубели полосой. Просвет седловины, о которой предупреждал Реток, уменьшился…
Арлей взрезал эту плывущую голубизну из орудий от караванщиков до самой седловины. Первые разрывы пришлись метрах в десяти от людей, и по ним густо секануло каменной крошкой и каплями синей крови. А на вмиг посиневшем склоне остались три изрубленные орудиями, вздрагивающие туши.
— Ой… — с ужасом выдохнула Рита.
— Ну, что пригнулись?! — По голосу Арлей узнал Алекса. — Ящеров синих не видели?! Все уже, работать пора! Реток! Нам надо бы… — и забубнил что-то совсем тихо.
Конюх согласно кивал, а караванщики восхищенно оценивали произошедшее:
— Вот это выстрел, твою Пустошь налево!
— В одно движение всех трех… Он их что — специально так близко подпустил?!
— А то! Если только одну убить, так умаешься выцеливать остальных!
— Ай да герцог! Вот это охотник!
— Хватит болтать! — оборвал галдеж Алекс. — Огнеплюи вперед! Следить за скалами и долиной! А ты тащи сюда резак! Когти ящерам срежешь… Ну, если остались, конечно. И выше тех камней не лезь! Сборщики! Тащите мешки и остальное! Стебли рубить на три пальца от чашки бутона! Больше возьмем…
За скалами раздался многоголосый тоскливый вой.
— Это гиены, — пояснил Реток. — Большая стая! Но Дэйран их славно накормил! Пока седловину от мяса не очистят, не полезут! Десять раз успеем закончить. Смотреть по сторонам!
— Ой! А вы, правда, специально подпустили этих страшилищ так близко?! — восхищенно и недоверчиво спросила Рита.
***
Арлей едва не ответил, что это была не просто случайность, а большой зевок с его стороны. И необыкновенное везение, но… Почему-то ему не захотелось разочаровывать девушку. Еще он подумал, что об этом выстреле наверняка будут ходить легенды, и как ни отрицай, а переубедить никого не сможешь.
— Почти, — усмехнулся герцог.
Он осмотрел гребень скал, обстрелял подозрительный нарост на камне и добавил:
— Повезло. Очень.
— Ой! Ну конечно! — без всякого доверия воскликнула Рита. — Вы так стреляете… А кто вас учил?