Черновик человека - читать онлайн книгу. Автор: Мария Рыбакова cтр.№ 33

Гости смеются. Кудрявая женщина (медсестра Марта?) закрывает лицо руками: ее смущает упоминание о ее собственной свадьбе.

Ал решил, что Ариэль пришла в голову очень хорошая мысль, поясняет Эрик. Вернувшись вечером домой, он объявил родителям: я женюсь! На Ариэль! Когда, спросили родители. Как можно быстрее, ответил Ал, надеюсь, что через месяц! Родители были удивлены таким поворотом событий, но во всем поддержали жениха и невесту. И вот сегодня мы собрались, чтобы отпраздновать свадьбу Ариэль и Ала и пожелать им любить друг друга как можно дольше, не только в этой жизни, но и в следующей.

Аплодисменты в зале.

Ал, берешь ли ты Ариэль в жены?

Да, беру.

Ариэль, берешь ли ты Ала в мужья?

Да, беру! Я тебя очень люблю, отвечает Ариэль и берет жениха за руку.

Объявляю вас мужем и женой! Вы можете поцеловаться.

Дети наклоняются и целуют друг друга в щеку.

Гости бьют в ладоши. Арфа звучит снова. Ал и Ариэль держатся за руки. Они проходят к столику, на который водружен огромный белый торт. Гости встают и кричат: браво, поздравляем!

К горлу подступает тошнота, и Света, воспользовавшись тем, что гости встали и можно незаметно уйти с балкона, торопится в туалет. В кабинке она стоит над унитазом, надеясь, что тошнота пройдет, но она не проходит. Света встает на колени, держит руками волосы, вот-вот ее вырвет от этой свадьбы, от того, что перед смертью ребенок мечтает о замужестве, от глянцевых журналов и от изображений счастья на лицах гостей. Рвота отступает, и Света сидит на полу и вспоминает Ариэль со смешанным чувством жалости и отвращения, неужели родители ее воспитывают, неужели ее ставят в угол, когда она провинится. Ребенок – это лишь заготовок, набросок, а что делать с тем, кто так и остался наброском?

Я была тоже – набросок, думает Света. Набросок сделали, а картины не вышло.

Ариэль всего десять лет, но ее любят. Она умрет любимой. Если бы она, Света, погибла в десять лет, она тоже умерла бы любимой – всей страной, всем миром. Жаль, что она упустила этот шанс. Как тебе не стыдно, Света, сказал бы Эрик, если бы услышал ее мысли, ты завидуешь девочке, которая неизлечимо больна, ты понятия не имеешь о ее страданиях и о ее страхе. Нет, не имею, извини, отвечает Света с издевкой. Но ведь и она, с твоего позволения, не имеет понятия о моих.

Она встает, не отряхиваясь.

На балконе гости разбились на группки, каждый гость держит кусок торта на бумажной тарелке и пластмассовую вилку.

Света идет посмотреть на водопад за стеклянным забором. У воды сидит огромная черная горилла с седыми волосками на спине. Запрокинув голову, горилла смотрит на кабинки фуникулера. Какой страшный зверь, думает Света, зачем он здесь, так близко от ресторана. Отходя, Света видит свое отражение на стекле: темная фигура, только силуэт, черт лица не разберешь.

* * *

«Мы поднимаемся по лестнице на третий этаж обычного блочного дома, каких много в Приморском, поселке городского типа, и звоним в дверь квартиры Лукиных. У Приморского долгая история. В конце XIX века сюда стали приезжать поэты, художники, мыслители. В настоящее время каждое лето здесь проводят слет авторской песни. Рядом с поселком расположены дом отдыха, дом творчества журналистов, турбаза. Черное море – здесь оно сине-зеленое – приветливо плещется в полукруглой бухте, а высокие скалы сурово и неприступно глядят на свое отражение в водной стихии.

Лилия, мама Светы, открывает дверь и тут же начинает рассказывать нам, приезжим, про историю родимого края. Она художница. По ее словам, взяться за кисть еще в юности ее заставила красота родного Крыма. «Ведь тут жили еще древние греки», – поясняет она. Мы проходим в комнату, где нас ждет юная поэтесса в пышном синем платье с белым воротником. «Она не любит, чтобы ее называли поэтессой, – предупреждает мама Светы. – Света – поэт».

Поэту восемь лет. Густая челка падает на зеленые, с озорной искоркой, глаза, в которых поневоле читаешь вопрос: сумеете ли вы, взрослые, понять меня – или попытаетесь измерить мой детский мир по взрослому шаблону?

Нам предлагают сесть на мягкий диван и приносят чай в граненых стаканах с подстаканниками. Как уютно в этой квартире, полной книг, цветов и картин! У каждого предмета здесь своя история. Бабушка показывает коллекцию полудрагоценных камней, которую она много лет бережно собирала на черноморском пляже. Света приносит в картонной коробке свою собственную коллекцию «камней с дырочками». «Это называется куриный бог, – объясняет она. – О них я написала стихотворение:

– А как Света написала свой первый стих? – спрашиваем мы у мамы.

– Она вышла утром на кухню и, как в трансе, начала читать. Мы с бабушкой прямо испугались. Она домашний ребенок, все детство с нами просидела, откуда вдруг такое? Будто в нее вселился другой человек. Мы взяли тетрадку и записали все, чтобы доктору потом показать. Врачи в один голос твердили: нельзя ребенку стихов писать, это только навредить может. Но как ей запретишь?

Света подходит к столу и раскрывает толстую тетрадь: «Вот они! А хотите, я вам сама почитаю?» Мы киваем. Света выходит на середину комнаты и начинает читать стихи.

Когда молодой поэт читает, она преображается. На месте ребенка вдруг возникает взрослый человек, с уверенными, размашистыми движениями, с гордо поднятой головой и громким, твердым голосом. В ее стихах звучит не по-детски пронзительная боль: так бережно она описывает степные травы, вытоптанные ногой бездумного прохожего, потрескавшуюся от зноя землю, глаза старого моряка, устремленные в морской простор, который он бороздил когда-то. И все же это стихи ребенка, местами наивные, местами неровные, но всегда честные, искренние, полные удивления перед красотой людей и природы. Как удивителен и как хрупок мир ребенка-творца!

Мы снова обращаемся к Светиной маме, Лилии:

– Скажите, какие чувства возникают у вас, когда вы слушаете стихи дочери?

– Страшно мне за нее. Страшно оттого, что такая маленькая, она все уже так остро чувствует. Что же будет, когда она вырастет?

– Света, – спрашиваем мы у героини нашей статьи, – когда ты вырастешь, тебе хотелось бы стать взрослым поэтом?

– Я не могу знать наперед, как обернется жизнь, – после минутного размышления отвечает девочка. – Знаю, дар поэзии иногда проходит с возрастом, а порой остается. То, что в конце концов делает человека поэтом, это, наверное, не только талант. Это – упорный труд. Хочу ли я трудиться? Да, хочу. Хочу трудиться на благо моей Родины, приносить пользу людям. Больше всего мне хотелось бы стать настоящим человеком. Человеком с большой буквы. А это, я думаю, труднее всего.

Мы благодарим Свету, прощаемся с ее мамой, бабушкой, с их квартирой, гостеприимно подарившей нам домашнее тепло. Живет в крымском поселке, на третьем этаже обычного дома, такая вот совсем необычная девочка: девочка, которая пишет стихи и мечтает стать человеком».