Смерть лицедея - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Грэм cтр.№ 12

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Смерть лицедея | Автор книги - Кэролайн Грэм

Cтраница 12
читать онлайн книги бесплатно

Эсслин считал, что она это заслужила своим безобразным поведением. Когда он попросил у нее развода, Роза рыдала, вопила и причитала. Кричала, что он забрал у нее лучшие годы жизни. Эсслин вполне резонно заметил, что если бы не он, то это сделал бы кто-нибудь другой. Навряд ли ей удалось бы провести эти годы, запершись в несгораемом сейфе, и при этом сохранить молодость. Тогда она сквозь слезы проговорила, что всегда хотела детей, а теперь уже слишком поздно, и в этом его вина. Эсслину это заявление показалось просто смехотворным.

Они иногда подумывали обзавестись потомством, особенно когда им поручали играть в спектакле родительскую пару, но Эсслин всегда справедливо замечал, что если их сценические дети исчезнут после финального представления, то настоящие будут рядом с ними гораздо дольше. И что если его жизнь не слишком изменится, то жизнь Розы никогда не будет прежней, поскольку он не намерен тратить деньги на няньку. Он полагал, что убедил супругу своей логикой, но та припомнила ему все это во время бракоразводного процесса и не соглашалась на расторжение брака, пока Эсслин не выплатит ей компенсацию за «потерянных детей». Сумма оказалась довольно внушительной. Впрочем, потом он отыгрался. Когда Китти забеременела, он объявил об их бракосочетании после одной из репетиций «Магазина в Слай-Корнере» [28]. Нежно держа Китти за руку и глядя в лицо Розе, Эсслин чувствовал, что с лихвой возместил свой убыток.

Конечно, тогда она уже была замужем за своим маленьким скучным подрядчиком. «Однако, если честно, — думал Эсслин, заканчивая упражнения для щек и принимаясь вращать головой, чтобы снять напряжение с шеи, — некоторые считают бухгалтерский учет такой же скучной работой, как строительство. Или еще скучнее». Эсслин не мог с этим согласиться. Изучение и проверка исков и встречных исков, превращение огромных расходных счетов в столбики здравых и приемлемых цифр и выискивание в законах темных мест и лазеек, которые позволяли ему сократить сумму налогов, выплачиваемых его клиентом, были для него ежедневным вызовом, почти что творчеством.

Эсслин предпочитал работать с индивидуальными счетами. Его партнер, специалист по акционерному праву, работал с крупными предприятиями, а также с благотворительным фондом, который оказывал поддержку театру Лэтимера. Будучи членом театрального общества и хорошо разбираясь в его делах, Эсслин автоматически взял на себя его отчетность, а также отчетность принадлежавшего Гарольду бизнеса по импорту-экспорту, довольно скромного, но небезынтересного. С Гарольда он брал за услуги гораздо меньше, чем с других клиентов, и частенько задавался вопросом, признателен ли ему за это режиссер.

Закончив предаваться воспоминаниям и описав головой полный круг, Эсслин вновь переключил внимание на Китти. Она ощутила на себе его взгляд и кокетливо встряхнула своими золотистыми кудрями; менее самодовольный муж посчитал бы этот жест несколько расчетливым. Потом она полюбовалась отражением своей шеи в зеркале. Эсслин тоже полюбовался ее шеей, очертания которой казались ему безупречными. Ее личико было прелестным. Оно имело не слишком вытянутую форму, однако было в нем что-то лисье и, в сочетании со слегка косившими глазами, очень привлекательное. Она встала, разгладила розовую ткань ночной сорочки на своем животе, который еще не округлился с тех пор, как они забавлялись тогда в реквизиторской, и улыбнулась, глядя в зеркало.

Эсслин не улыбнулся в ответ, ограничившись простым кивком. Он расходовал свою улыбку очень бережливо, только в особых случаях. Он давно знал, что она не только озаряет и преображает его лицо, но также углубляет носогубные складки.

— Дорогая, — скорее повелительно, чем ласково, позвал он.

Китти покорно подошла к кровати и встала рядом с мужем. Эсслин повел рукой, и его жена сняла через голову ночную сорочку, которая упала к ее ногам прохладной розовой атласной волной. Эсслин окинул взглядом ее худые, почти мальчишеские бедра и маленькие груди, и его губы удовлетворенно сжались. (Роза в последние годы их брака позволила себе безобразно растолстеть.) Эсслин одной рукой расстегнул пижаму, а другой взбил подушку для жены.

— Быстрее, котенок.

Она выглядела поистине прелестно. Молодая, стройная, полная сил. От нее пахло жимолостью и скверным белым вином, которое продают в буфете. Она была скорее податливой, нежели активной, но Эсслину это и нравилось. И в придачу ко всему актрисой она была чрезвычайно плохой.

Эта последняя мысль напомнила Эсслину о репетициях «Амадея», и, торопливо исполняя супружеский долг, он думал о своей нынешней роли, которую играл в театре Лэтимера. Роль весьма ответственная (ведь Сальери постоянно находится на сцене), однако он чувствовал, что одной игры ему уже недостаточно. Эсслин хотел попробовать свои силы в режиссуре и не мог отделаться от этой мысли. Однажды он прочел биографию Генри Ирвинга [29] и теперь часто представлял себя в длинном темном пальто с каракулевым воротником и в цилиндре. Он бы даже отпустил бакенбарды…

— Дорогой, тебе нравится?

— Что «нравится»? А… — Он поглядел в лицо Китти. Ее губы приоткрылись от удовольствия, а веки сомкнулись в приятном забытьи. — Извини. Я опять где-то далеко. Прекрасно… прекрасно. — Он чмокнул ее в щеку, как будто положил вишенку на торт, и отвалился на свою половину кровати. — Постарайся выучить свои реплики ко вторнику. По крайней мере, из наших с тобой общих сцен. Не хочу, чтобы выходили заминки. — И неосознанно повторил за Гарольдом: — Не знаю, что ты делаешь целыми днями.

— Как это? — Китти приподнялась на локте и устремила в сторону мужа светлый и чистый взгляд своих лазурных глаз. — Я думаю о своем мурзике.

— Я тоже думаю о своей кошечке, — совершенно искренне ответил Эсслин. И добавил: — Не забудь, ко вторнику.

Потом поправил подушку и через две минуты заснул.


Братья Эверарды, всегда поддакивавшие исполнителю главной роли, жили в неряшливом и обветшалом типовом доме возле железной дороги.

Для всех своих соседей они были предметом неиссякаемого любопытства. Работы у них, по всей видимости, не было (шторы у них раздвигались не раньше полудня), но перед самым вечерним чаем они частенько куда-то уходили, прихватив с собой хозяйственные сумки.

Денег у них, очевидно, было мало. Они никогда не ходили в места, где нужно было платить за вход. Иногда их видели на рынке, где они быстро и ловко выбирали что получше из оставленных продавцами подгнивших фруктов и овощей. Многократные тактичные и не очень тактичные попытки соседей напроситься к ним в дом оборачивались провалом. Никому не удавалось ступить даже на дешевый линолеум, настланный у них в прихожей. А окна покрывал такой толстый слой грязи, что, даже когда драные шторы были отдернуты, внутреннее убранство комнат разглядеть не удавалось.

Клочок земли за домом порос крапивой, чертополохом и высокой травой, которая порой качалась и шелестела, потревоженная шнырявшими грызунами. На асфальте перед входной дверью доживал свой век их автомобиль. Это был пятнадцатилетней давности «фольксваген», не развалившийся на куски лишь благодаря хорошей сварке и железной воле, с этикеткой от пива «Гиннесс» поверх наклейки об уплате транспортного налога. Миссис Григгс из газетного киоска на углу заявила об этом в полицию, и этикетка исчезла, но потом появилась снова. Миссис Григгс любила повторять, что Эверарды вгоняют ее в дрожь. Ее воротило от передних зубов Клайва, очень острых и слегка выступающих вперед, и от привычки Дональда щуриться и моргать. За глаза она звала их мистер Крыс и мистер Крот [30].

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию