Федор (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Борис Споров cтр.№ 31

Cтраница 31

К сороковому дню могильная тяжесть так и наваливалась на плечи. И это не физический гнет, а гнет неуверенности, сомнений. Никогда Вера не задавала себе таких злых и безответных вопросов, никогда так не унижала свою веру: «Бессмертие?! Да какое же бессмертие, если все человечество от Адама до дедушки гниет в земле. Только Христос, но Он – Бог… А уж как будет и что там – никто не знает… А, может, и с душами так… Господи, зачем вся эта ярмарка?! Хотя бы пришел дедушка в духе, да и сказал: "Все так – радуйся…" Нет, не приходит. А если за гробом только смерть…» – Так или примерно так она могла унывать часами.

16 июня она поднялась рано, потому что плохо спала, а потом боялась проспать. А ночи как будто и вовсе не было – зори сходились, а в крыжовнике до сих пор пел соловей.

Она готовилась к причастию, а утром вдруг подумала: «А зачем? Успею, причащусь. А можно и не причащаться. Пишут, что и во вред может быть причастие». Она уже открыла холодильник, но на мгновение задержалась, сдвинула брови и резко захлопнула дверцу холодильника.

Накинула куртку, сунула в карман головной платок, вскинула на плечо сумку и вышла на первую электричку…

Отец Михаил не исповедовал. Он готовился к литургии. Но увидев Веру, батюшка тихо воскликнул:

– Верочка, милая моя!..

И она пошла к нему навстречу, и он благословил и обнял ее.

– Верочка, деточка, тебе тяжело. Я знаю. Но тыне сомневайся и причастись, ведь ты готовилась… Тяжело, ох, как тяжело, но сегодня сорок дней, отслужим панихидку – и станет легче… Пойдем, я тебя исповедую… Деточка моя, да ведь Христос воскресе…

И разливалась на сердце тихая радость – все так.

Поперек дороги, при въезде на кладбище, были вкопаны три бетонные столба, и на среднем прикручен дорожный знак – «кирпич». Вокруг столбов свежая утрамбованная земля. Шофер затормозил перед знаком.

– Кто же это вкопал? – выбравшись из машины, изумилась Вера.

– На месте, зело прочно, – негромко одобрил отец Михаил, приводя облачение в порядок после дороги.

Алтарник со всем необходимым для службы стоял рядом, готовый выполнить любое поручение настоятеля. Но настоятель был тих и как будто пребывал в растерянности.

Многое повидал на своем веку этот уже старый священник. Он видел, как взрывали и оскверняли храмы, как размывали гидромоторами кладбища – и останки в гробах и без гробов уплывали вниз по Волге или тотчас тонули; видел как убивали безвинных и сам едва не был убит; как раскапывали могилы с надругательством для перезахоронения; он прошел фронт – и видел, как шло сатанинское истребление народов, и даже укрывался от смерти иконой Божией Матери. А было это так: заняли селение – ни людей, ни изб, – и только церковь небольшая с крестом, чудом уцелевшая. Не успели окопаться, как начался обстрел – и никакого укрытия. В храм? Но это мишень для обстрела. Схоронились в воронке. А тут двое из церкви тащат икону – как дверь, да тяжелая. Вот и укрылись в воронке иконой. Оглохли, друг друга не слышно. А тут – хрясь в икону. И в тот же миг где-то там, выше, мина разорвалась – попав в икону, она подпрыгнула и разорвалась в воздухе. А тут шестеро под иконой – и все живы остались.

Тогда-то молодой солдат Михаил, с крестиком под гимнастеркой, и поклялся: «Живым останусь, посвящу себя Церкви». И еще многое суждено было пережить отцу Михаилу: и холода, и голода, и гонений – всего вдоволь. И казалось, ничем не удивить человека. Но вот предстала его добрая душа перед кладбищем – охнула и притихла: без высоких пней и поваленных деревьев, без дикого кустарника и бурьяна кладбище как будто обнажилось. И кое-как обустроенные холмики с крестами и без крестов, лежали вечной скорбью и вечной надеждою на спасение – как будто сама жизнь со всеми ее страданиями вселилась в эти могилы. И почти в центре кладбища, ближе к высокому кресту, небольшой пестрой кучкой сбились овцы – старушки. Смотрел на них отец Михаил и плакало его сердце, и трепетало в радости: живые, живые, воскресли, милые… И он пошел к ним навстречу, воздев перед собой руки и восклицая:

– Милые мои, подвижницы мои, родные мои, да вы сатану одолели, себя одолели и власть! Да вы посмотрите, как вы Божии могилки обустроили – и обкопали, и дерном обложили, и цветочками… Да все грехи простятся вам за такое святое дело, да благословит вас Господь, родные мои… Доживем, доживем, милые, когда и на храме Божием крест воссияет…

Утро выдалось тихое и солнечное. Братовщина еще дремала, когда Вера поднялась. На сердце был покой. И прежде всего она почувствовала, что лукавый от нее отступился. И птицы в огороде торжествующе щебетали. Хотелось широты и движения. И она открыла все окна навстречу солнцу, решив быстренько вымыть голову и ехать в Москву, чтобы прояснить последние мелочи со сдачей экзаменов.

Распустив мокрые волосы, Вера села на подоконник спиной к солнцу. И потряхивала головой, и пропускала через расческу длинные волосы. Солнце ласкало Веру, точно была она любима всем миром.