Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Далримпл, Анита Ананд cтр.№ 30

«Итак, господин редактор, после многих предыдущих бездоказательных сообщений, появлявшихся последние девять месяцев, было полностью и официально подтверждено, что Льва Пенджаба больше нет, – что этот жестокий угнетатель, так долго сидевший бельмом на глазу у Ост-Индской компании, присоединился к предкам, и алмаз Кох-и-Нур, или Великая Гора Света был завещан умирающим тираном Джаггернауту, чтобы украсить бесчувственного идола. Самый дорогой драгоценный камень из известных в мире был передан и доверен языческим и корыстным жрецам-идолопоклонникам…» ^[189]

Автор называл себя «Голосом из Кашмира» и явно получал информацию изнутри сикхского двора. Индия кишела невидимыми игроками Большой игры; не ясно, работал ли «Голос» на британское правительство или на Ост-Индскую компанию, но очевидно было одно: он был околдован Кох-и-Нуром, который считал ключом от королевства Пенджаб.

«Голос» призывал соотечественников воспользоваться моментом и овладеть легендарным алмазом: «Либо Ост-Индская компания должна покорно подчиниться аппетитам Харака Сингха, который сегодня занимает трон Лахора, стремящегося сохранить обладание вышеуказанным ценным трофеем как частью его наследия… либо она должна защищать притязания [Джаггернаута] и начать боевые действия против него».

В любом случае, утверждал «Голос», британцы должны следить за алмазом. Он призывал британцев как можно быстрее заключить союз с наследным принцем. Перед лицом неминуемой потери Кох-и-Нура английские законы о наследовании будут выглядеть привлекательно для Харака Сингха. Они автоматически сделают алмаз его имуществом, отменяя любое сомнительное предсмертное завещание Ранджита Сингха: «Если компания сможет убедить Харака Сингха, что английское право должно стать общепринятым в Лахоре, как и в уступленных провинциях Индостана, все остальное пойдет как по маслу. Харак Сингх распахнет двери британской юриспруденции, а затем и британскому влиянию; и когда придет время, у него не будет сил сопротивляться британскому господству. Чтобы сделать предложение более привлекательным для Харака Сингха, – продолжал «Голос», – агенты могли бы пригрозить жрецам Джаганнатха, заставив их отказаться от притязаний по собственной воле».

«Жрецы являются непосредственными иждивенцами Компании… и кто обеспечивает, позвольте спросить, необходимую атрибутику для сопровождения зрелища на празднествах идола Джаггернаута? Ост-Индская компания! Кто одаривает храм Джаггернаута большими наделами земли? Ост-Индская компания!! Кто нанимает агентов для того, чтобы силой вытащить из крестьянских домов бедный, несчастный, полуголодный народ и пригнать его в омерзительный город Джаггернаута во время их Рутьятры ^[190]? Ост-Индская компания».

У британцев были все шансы получить благодарность коронованного принца. По оценке автора письма, сын и наследник Льва Харак Сингх был несдержанным и слабовольным, и это плюс, ведь недостатки Харака Сингха упростят задачу добычи Кох-и-Нура. Если камень когда-нибудь попадет к Джаганнатху, то окажется в руках одетых в шафран воров и навсегда будет потерян для Британии. «Голос» предупреждал британцев, что жрецы просто продадут камень по самой высокой цене для своей выгоды. «Будут ли скуповатые брахманы долго терпеть Кох-и-Нур в качестве украшения омерзительного истукана, которому он принадлежал по завещанию? – спрашивал «Голос», – ослепительный драгоценный камень, украшавший могучую руку «Льва Пенджаба», добавлявший вес и достоинство Дому Кабула, заменят на какой-нибудь не имеющий ценности стеклянный шар – жалкое свидетельство индуистской доверчивости и суеверия…»

Хотя письмо было полно насмешливых комментариев об индийцах, некоторые оценки автора отличались крайней фактической точностью. Харак Сингх был слабым и жадным человеком, и даже придворные считали его дураком. Наследный принц часто находился в подпитии и больше интересовался вином и женщинами, чем делами государства. Он вдыхал большое количество опиумных паров и мало времени уделял королевским советникам. Перспектива служить такому человеку была для дарбара нерадостной. Для тех, кто знал внутренние дела Лахора, план, выдвинутый «Голосом», не был таким уж неправдоподобным. Однако британцы не имели возможности его реализовать, как и любой другой. За недели до публикации этого письма в Era судьбу Кох-и-Нура уже решил простой слуга сикхского двора.

Главный казначей, Миср Бели Рам, служил у Ранджита Сингха хранителем сокровищницы, где находились драгоценности – тошаханы, – на протяжении десятилетий. Он был одним из самых надежных и уважаемых людей во всем Лахоре. Отец Бели Рама служил в тошахане до него, и четверо братьев занимали высокие должности в императорской армии. Трудно было найти семью, более преданную махарадже.

Кроме самого Ранджита Сингха, только Бели Раму было дозволено прикасаться к Кох-и-Нуру. Крутя в пальцах длинные жемчужные кисти замысловатого крепления алмаза, Бели Рам относился к Кох-и-Нуру как к живой и опасной хищной птице. Когда махараджа посещал дальние уголки своего королевства, Бели Рам заботился о наиболее деликатных вещах. Он прятал Кох-и-Нур в простой малозаметной шкатулке и помещал две его точные стеклянные копии в двух таких же коробочках. Коробки грузили на разных верблюдов хорошо охраняемого каравана Ранджита Сингха. Никто, кроме Бели Рама, не знал, какой из верблюдов вез настоящий бриллиант ^[191]. Когда они останавливались на ночлег, три шкатулки приковывали цепями к кровати Бели Рама. Если бы воры прорвались через плотные кольца охраны вокруг его шатра, им нужно было бы открепить все три шкатулки, чтобы убедиться, что им в руки попал настоящий камень. До такого дело ни разу не доходило, но Бели Рам перерезал бы злодеям глотки, прежде чем они приблизились к алмазу его хозяина.

Бели Рам был настолько предан махарадже, что сумел настроить против себя самого сильного и опасного человека в царстве. Визирь Пенджаба или, на западный лад, премьер-министр раджа Дхьян Сингх однажды попросил, чтобы ему домой послали несколько драгоценностей из казны, чтобы произвести впечатление на посещавших его высокопоставленных сановников. Дхьян Сингх был достаточно осмотрителен, чтобы не включить в список просимого Кох-и-Нур; тем не менее Бели Рам наотрез ему отказал, потребовав у Дхьяна Сингха письменное разрешение от махараджи. Визирь подавил гнев в ответ на такую дерзость, но не забыл об этом случае. Четыре года спустя, когда махараджа Ранджит Сингх ушел из жизни, Дхьян Сингх отомстил, заточив Бели Рама и его братьев в своей конюшне и приковав их цепями, как животных. Они целыми днями голодали и получали побои, пока их не передушили одного за другим, когда визирь устал от пыток.

В 1839 году, однако, когда «Голос» убеждал соотечественников предпринять шаги в отношении Кох-и-Нура, Бели Рам находился на вершине власти. Хотя его хозяин был мертв, чувство долга было живо, и Бели Рам единственный стоял между алмазом и храмом Джаганнатха. Исключительно из соображений лояльности Бели Рам не выполнил предсмертное завещание Ранджита Сингха. Под звенящие в его ушах проклятия жрецов Джаганнатха Бели Рам спрятал Кох-и-Нур в хранилище и отказался отправлять его в Ориссу. Хотя он знал, что его могут обвинить в краже камня и оскорблении правителя, но сильная вера Бели Рама в древние принципы поведения чакравартина ^[192] дала ему силы сопротивляться людям, жрецам и даже их богам. Во времена Империи Маурьев (322–185 годы до н. э.) чакравартин заключал в себе кодекс царствования, обязывающий монархов править добродетельно. За несколько веков до того, как Макиавелли приписывал итальянским князьям свои соображения насчет необходимости хитрости в управлении, индийский император по имени Чандрагупта Маурья изложил свою философию чакравартина, согласно которой реальное значение имела корона, а не король.