Простительная ложь. Вестник истины - читать онлайн книгу. Автор: Жаклин Уинспир cтр.№ 38

— А, вот вы где!

Мейси обернулась.

— Морис! Хорошо отдохнули?

Бланш облокотился на поручень.

— Отлично! Люди зачастую недооценивают важность короткого сна. Вы бы легко овладели этим полезным навыком, хотя, полагаю, склонность к подобному времяпрепровождению свойственна индивидам зрелого возраста вроде меня.

Мейси улыбнулась и расстегнула плащ, чтобы взглянуть на часы.

— Скоро прибудем. — Она повернулась к носу судна. — Уже виден порт. Еще минут двадцать, как по-вашему?

Морис прищурился, глядя вдаль.

— Согласен, около двадцати минут. — Он посмотрел на Мейси. — Так о чем вы думали, друг мой?

Мейси оперлась на поручень и выдохнула.

— Вспоминала, как мы переправлялись через Ла-Манш, когда я служила сестрой милосердия.

— Тогда вы были почти ребенком.

— Нет. Многие юноши были моложе меня, и мы все были достаточно взрослыми, чтобы умереть, — сухо ответила Мейси.

— Конечно, — кивнул Морис, немного помолчал и продолжил: — Вне всяких сомнений, сейчас вы заново переживаете то время. Даже сейчас, когда мы беседуем, у вас перед глазами встают сцены из прошлого, так ведь?

— Да.

Чтобы не встретиться с ним взглядом, Мейси вновь уставилась вдаль.

— И это будет продолжаться, пока мы во Франции. Тем не менее, Мейси, выслушайте меня.

— Говорите. — Она повернулась к нему.

— Вы должны позволить себе полностью погрузиться в воспоминания. Обращаясь к прошлому, вы увидите только то, что уже произошло раньше. Вот мой совет: пусть эта поездка станет для вас поворотной точкой. Покончите с прошлым, повернитесь лицом к будущему. Только тогда оно пойдет вам навстречу. Только так вы избавитесь от страданий.

Мейси сглотнула и хотела было ответить, но вдруг снова почувствовала незримое присутствие матери, услышала ее голос: «Твой отец прав, Мейси. Сразись с драконами».

Склонив голову набок, Морис без улыбки смотрел на Мейси. Коснувшись его руки, она пошла обратно в салон забрать портфель и саквояж. Ее охватило знакомое чувство. Мейси тогда было всего восемнадцать, и она готовилась к высадке на берег, чтобы вместе с остальными отправиться в Руан и ждать дальнейших приказаний. Во время первой переправы она сильно страдала от морской болезни, но, прежде чем ступить на французскую землю, собралась с силами, напомнив себе, что должна исполнить свой долг, для чего потребуются мужество, храбрость и все, чему она научилась в Лондонском госпитале и у Мориса Бланша. Сейчас она повзрослела, стала намного опытнее. Мейси торопливо вышла из салона — спешила на поезд, который должен был доставить их с Морисом в Париж без двадцати пяти шесть.

По дороге в Париж они почти не разговаривали. Мелькали поля, города и села, но Мейси думала только о прошлом. Неужели именно так выглядела Франция перед войной, до того как неузнаваемо изменился ландшафт и до того как навсегда изменилась сама Мейси? Какие страхи и обиды таились в людских душах, пока местные жители заново отстраивали дома, церкви и магазины, стертые с лица земли непрерывными артобстрелами? Еще продолжались восстановительные работы, и на уцелевших фундаментах возводили новые здания. Удивительным образом страна напоминала человека, который внешне стал другим, но сохранил прежние воспоминания.

Они все ехали и ехали по Франции, убаюканные перестуком колес. В мозгу Мейси эхом отзывались названия мест былых сражений. Вначале Бетюн и Ланс, дальше на восток — Вими и Аррас; а вот и долина Соммы, место жестокого сражения, потом Амьен. «Тук-тук, тук-тук» — стучали колеса. Сколько здесь похоронено солдат, десять тысяч? Двадцать? Может, сто тысяч лежат под готовыми к жатве полями; там, где погибли миллионы людей, вырос обильный урожай. «А где покоится Питер Эвернден?»

В Париже оказалось, что Морис заранее забронировал номера в небольшом, но роскошном отеле «Ричмонд», недалеко от Сены. Вообще-то Мейси было не обязательно задерживаться в городе, но в дневнике Рейф Лоутон писал об увольнительной, которую провел со своим «дорогим другом». С кем именно? С Джереми Хейзелтоном? Или с кем-то другим, чьего имени не назвал? В дневнике говорилось о кафе и о гостинице. Мейси решила, что поедет туда завтра.

За ужином они с Морисом обсудили планы на следующий день, а потом Мейси вернулась к себе в номер. Она решила, что Реймс подождет до воскресенья, а пока в дополнение к работе придется пойти навстречу пожеланиям Мориса. Он собирался провести время в компании старых друзей и пригласил Мейси, заметив: «Наверняка вы соскучились по интеллектуальным разговорам. Общение пойдет вам на пользу, а заодно проверите, хорошо ли помните французский».

Когда определились с планами, оказалось, что говорить больше не о чем. Мейси подумала, что, наверное, нужно извиниться перед Морисом за недавнюю резкость. Она чувствовала, как в ней зреет скрытое недовольство, которое рано или поздно прорвется наружу.

У себя в номере Мейси приняла ванну, надела халат и села, скрестив ноги, на пол. Она сидела молча, не обращая внимания на шум с улицы, все еще изобилующей ночными гуляками, которые, судя по всему, намеревались бодрствовать до утра. В мозгу Мейси мелькали картины первых военных дней, когда она взахлеб радовалась поступлению в Гертон-колледж и новой жизни. Потом была поездка в Челстоун на первые рождественские каникулы в тысяча девятьсот четырнадцатом году: наводнившая платформу толпа людей в хаки, военные эшелоны, бесконечные прощания, упрямые улыбки тех, кто искренне надеялся вскоре вновь обнять сына, брата или любимого. Политики единодушно уверяли всех, что война вот-вот закончится… Мейси вспомнила свою радость при виде отца. И Мориса. Морис жил в Лондоне, время от времени отбывая в заграничные поездки, может, во Францию, а может, в Голландию. Точно никто не знал, и сам он ничего не рассказывал. Мейси пришла к нему в гости, а он лишь улыбался, слушая ее болтовню о колледже.

— Расскажите о своих друзьях, Мейси, — попросил он. — Надеюсь, вы подружились с кем-нибудь?

Морис беспокоился, что происхождение Мейси помешает ей сойтись с сокурсницами.

— Моя лучшая подруга — Присцилла Эвернден. Ой, она такая забавная, о занятиях почти не думает, а все свободное время планирует очередную вылазку в город. Она чуть старше меня.

— Понятно. — Морис вновь закурил трубку и улыбнулся. Он был рад за Мейси.

— Я как-то пожурила ее из-за учебы, но она сказала, что родителям вполне хватает успехов ее братьев, особенно Питера. Он самый старший, ему уже лет двадцать пять или двадцать шесть.

— Они сейчас в Европе?

— Да, служат в армии. Присцилла говорит, что Питер пойдет дальше всех, ведь он настоящий полиглот.

Морис усмехнулся. Он свободно владел шестью языками, не считая родного французского.

— Редкая для англичанина способность.