Чайковский. Гений и страдание - читать онлайн книгу. Автор: Зинаида Агеева cтр.№ 17

Будучи в Сиамаках, отмечал состояние, близкое к гипоманиакальному: «легкость в теле, довольство, полноту жизни и безмятежное счастье». Несмотря на частоту приступов, они не повлияли глубоко на его умственные способности. Но были отмечены некоторые черты, свойственные эпилепсии: педантичность, точность и четкость в распределении времени, обстоятельность. Его друг Ларош писал: «Он никогда не отступал от установленного распорядка дня». О том же писала дочь Н.Д. Кашкина – Софья Николаевна Нюберг-Кашкина: «Он был точен в распределении времени». Эту деталь отметила и Алина Ивановна Брюллова (1849–1932), мать глухонемого мальчика Коли, которого опекал Модест Ильич вплоть до его женитьбы. Она писала: «Его день был строго распределен: утром писал, даже если не было вдохновения. Писал для того, чтобы дисциплинировать свои мысли, приучать их к порядку».

Петр Ильич постоянно боялся, что во время одного из приступов «замирания» он «замрет навсегда или проснется идиотом, без памяти». 24 ноября 1886 года появилась снова сильная головная боль, которая не покидала его ни на одну минуту и «дошла до ужасающей степени, ни днем, ни ночью я не мог ни работать, ни спать, ни читать, ни гулять» (из письма к друзьям). И вдруг он получает депешу из Москвы, куда его приглашали на репетицию оперы. Весть была радостной для него. Ночью он крепко спал, а проснувшись, почувствовал себя совершенно здоровым. Он понял, что для борьбы с такими явлениями ему «нужно бросать умственную работу и куда-нибудь уезжать». 24 ноября он уже присутствовал на репетиции оперы «Черевички». А вскоре почувствовал себя способным начать другую оперу – «Чародейку».

Помимо «замираний» у Чайковского периодически появлялись приступы «хандры». Утром чувствовал себя спокойнее, «а вечером нападала тоска, готов кричать от ужаса перед жизнью». Эпилептоидные черты личности: педантичность, скрупулезность – Чайковского были нерезко выражены и не были помехой для его творчества. Даже наоборот, благодаря им он умел четко установить режим своей работы.

После возвращения в Россию из поездок за границу большую часть времени проводил у сестры Александры Ильиничны Давыдовой в Каменке, где имел отдельное помещение. Первое время после перемены обстановки чувствовал себя удовлетворительно. Но вскоре заболела сестра – воспалительные явления дыхательных путей. Старшая дочь сестры Таня пристрастилась к морфию, делала ежедневные уколы, а когда морфия не было – страдала тяжелой «ломкой». Не знал, чем облегчить их страдания. Не доверял местным врачам, считал их «малосведущими». В связи с волнениями и беспокойством о здоровье близких людей снова появились депрессивные расстройства и нарушился сон. Надежде Филаретовне писал: «Все грустно, я раздражен, страшусь чего-то неопределенного. От бессонницы чувствую усталость и слабость, непостижимое утомление всего организма. Я в припадке ипохондрии. Иногда мне кажется, что меня никто не любит и никогда полюбить не сможет, что я жалкий презренный человек, что я делаю одни глупости и, кроме музыки, ни на что больше не гожусь» (письмо от 6 ноября 1877 года из Флоренции).

Петр Ильич старался сам разобраться в своих болезненных явлениях: «Живя в Кларенсе среди тишины и покоя, я грустил и хандрил и не знал, чем объяснить меланхолию. Погода чудная, места прекрасные, есть на что посмотреть, а меня грызет гигантская тоска, думал, причина в горах. Я их пересеку, и начнется радостная жизнь, но этого не случилось». Он чувствовал себя плохо не только после переутомления или нервного перенапряжения, но и от безделья. 9 сентября 1880 года он пишет Надежде Филаретовне: «От длительного отдыха у меня тоска, томленье и слабость. Я не выдержал и занялся симфонией – и сразу стал бодрым, здоровым и спокойным. Оказалось, что я и двух дней не могу прожить без дела».

После осмотра достопримечательностей – палаццо Боргезе, Триволи и др. – он пишет родным: «При таких впечатлениях нужно блаженствовать, а у меня какой-то таинственный червь грызет сердце. Что со мной делается? Я не в своей тарелке. Плохо сплю, нет бодрости и свежести. Иногда мне кажется, что я страдаю какой-то таинственной физической болезнью». Он обращается за помощью к местным врачам с жалобами на то, что у него «сердце не в порядке». Но врачи не нашли отклонений в работе сердца.

Помимо пароксизмов «замирания», страх за жизнь возникал у него и во время приступов депрессии с тяжелой тоской, упадком физических и нравственных сил. Своему «незабвенному другу» Надежде Филаретовне фон Мекк он писал 30 июля 1879 года о таких приступах: «Я чувствую по временам непостижимое утомление всего организма, доходящее до того, что я не в состоянии сделать ни одного движения и сообразить какой бы то ни было мысли. Пропасть между мной и остальным человечеством все больше расширяется». Петр Ильич стал проявлять все больше какую-то болезненную любовь к племяннику Бобу: «Мне даже страшно становится, как я его люблю». Такая патологическая привязанность – нередкое явление при эпилептической болезни.

Полиморфизм вышеописанных болезненных приступов, их аффективная окраска (депрессия, страх смерти) подтверждают мнение современных ученых психиатров (Колупаев Г.П., Клюжев В.М., Лакосина Н.Д., Журавлев Г.П. Экспедиция в гениальность) о том, что «все особенности болезни Чайковского напоминают больше аффект-эпилептическую картину, где истерические симптомы смешиваются с эпилептическими, а не являются самостоятельным комплексом». В книге «Психиатрия. Национальное руководство» это заболевание описано под названием «Идиопатическая эпилепсия», характерными признаками которой авторы считают наследственное предрасположение, начало в детском или подростковом возрасте, отсутствие неврологических нарушений, нормальные умственные способности и благоприятный прогноз».

Помимо вышеописанных пароксизмов Петр Ильич страдал расстройством сексуального предпочтения. Секс или половое влечение – это потребность, заложенная в натуре человека природой и необходимая для продолжения рода. В некоторых случаях оно приобретает патологический характер. Таких расстройств множество, и одним из них является влечение к своему полу. Судя по воспоминаниям современников, а также на основании писем и дневников Чайковского эта сексуальная патология стала выявляться у него в пубертатном возрасте. Расстройства сексуального предпочтения, имеющие одинаковую клиническую картину, нередко имеют разную причину возникновения. Нетрадиционная ориентация, одним из видов которой является, как указано выше, влечение к своему полу, может носить характер врожденной патологии или приобретенный вследствие частого повторения дурной привычки.

Академик А.В. Снежневский в «Руководстве по психиатрии» (1982) пишет по этому поводу: «Прежде всего необходимо отличать истинные перверсии (извращения) от псевдоперверсий, которые в большинстве случаев нельзя отнести к половым извращениям. Последние имеют вынужденный характер при изоляции от лиц противоположного пола». По Снежневскому, «к истинным относятся перверсии, при которых половое влечение постоянно и неизменно реализуется извращенным способом и дает единственную возможность полового удовлетворения. Влечение к нормальной половой жизни у таких лиц полностью отсутствует». Причиной подобных расстройств является или наследственность, или эндокринная патология, или психические аномалии – при истерических проявлениях или эпилепсии. «Случаи врожденного полового извращения встречаются сравнительно редко» (Снежневский). К таким редким случаям и относилась патология у Чайковского. На ее наследственную природу указывает наличие такого же расстройства у его родного брата Модеста. Расстройства сексуального предпочтения (парафилии) один из зарубежных авторов – П. Карнес разделил на три уровня. К первому уровню он отнес гомосексуализм и мастурбацию – наиболее легкие формы расстройств. Такие действия, если не сопровождаются садизмом или педофилией (влечение к детям), «не подлежат уголовному наказанию».