Темная сторона Хюгге - читать онлайн книгу. Автор: Дорта Норс, Хелле Хелле, Йенс Блендструп, и др. cтр.№ 43

К ней заходит Томас. Он ставит на ночной столик тарелку с грушей, которую он нарезал дольками, и останавливается у изножья кровати.

– Как ты? – громко спрашивает он.

– Прекрасно, – отвечает она, не открывая глаз, чтобы Томас не вообразил себе, что она на что-то способна. Она решила лежать в постели до тех пор, пока ноги в конце концов сами не поднимут ее. Пока что этого не происходит. Она не в состоянии обсуждать сейчас ужин, а на тот случай, если у Мальте начнутся проблемы, глаза должны быть закрыты, потому что они очень болят. Она никому не в состоянии помочь.

– Я купил тебе газету, – громко говорит он.

– Ты ее прочел?

– Я не читаю «Скифтстиденде».

– Может, все-таки прочтешь? Посмотри, нет ли там чего-нибудь про эту историю в Гальтене.

– Да ничего там нет, – говорит он.

– Будь добр, посмотри.

Шелестят переворачиваемые газетные листы.

– Нет, – говорит он, – ничего. Тебе принести таблетку? – Он подходит к ней и прикладывает тыльную сторону ладони к ее лбу. – У тебя жар, – говорит он. – Я принесу таблетку.

Он уходит. Она хочет дотянуться до газеты, которая, видимо, лежит у нее в ногах, хочет сама посмотреть, нет ли там чего. Он так быстро ее пролистал, что мог проскочить заметку. Хотя она и сама понимает, что он сказал неправду. Конечно же, он прочел «Скифтстиденде», прежде чем принести ее, и он, разумеется, в курсе, есть ли там что-то, касающееся Мальте. Конечно, он сказал бы ей, если бы что-то было. Он таким образом просто хочет напомнить ей, что эта обязанность – беспокоиться и тревожиться – на ней. Один из них должен взять это на себя, и раз уж она это сделала, то он не хочет вмешиваться. Для него это способ показать ей, что он в ней нуждается.

Она сообщила на работу, что заболела. Впервые за все годы. Филипп надавал ей по телефону массу добрых советов: теплый морс из ягод бузины, теплые носки, и она отвечала «да, да, да», смеялась, не открывая глаз, при этом едва не соскользнула целиком в свои мысли. Он весь такой округлый, думает она теперь, такими бывают мужчины с излишне полными бедрами. А у него эта полнота свойственна всей его личности. Тогда как Томас, наоборот, острый, как сломанное ребро или как чистый спирт. Такая же заостренность и во всем остальном, известном ей, вся ее жизнь такова, за исключением самой Лисбет, с ее жирным блеском добрых намерений. Томас сказал ей об этом, и он прав. Но она соскребет себя слой за слоем. Этот жир. Эти благие намерения. Любовь. Она не будет просить о том, чтобы ее отстроили заново, это должно произойти само. Когда она услышит голос. В бассейне, где малыши, оседлав руки своих мам, катаются на них по воде, обхватив одной ручонкой мамину шею. Доверять – они не УМЕЮТ ничего другого. Белая спинка. Белая попка. С этого начинается тело. Женщины дуют своим малышам в животики и целуют пальчики у них на ножках. Это сам свет внутри, в бассейне. Даже в зимний день его лучи проникают сквозь них. Он льется сверху через матовую стеклянную крышу. Он мягкий, не мерцающий. Он не падает и не поднимается вверх. Он пребывает всегда, бледноватый, почти прозрачный, белый.

Якоб Ведельсбю родился в 1965 году. Закончил факультет кинематографии и средств массовой информации Копенгагенского университета. Как автор дебютировал в 1990 году. Опубликовал ряд романов, поэтических сборников и научно-популярных книг. В 2017 году в России вышел его роман «Охота за тенью». Произведения Ведельсбю переведены на шесть языков. В период с 2014 по 2017 год он был председателем Союза писателей Дании. Рассказ «Биение сердца» не входит в опубликованные сборники и печатается впервые.

Дорогой Йонас, милый мой мальчик,

не хочу бояться будущего, потому что его не существует, и предвидеть его нельзя, и как-то позаботиться о нем тоже, поскольку не в нашей власти его изменить. Все, чего мне хочется, – сидеть вот так, в полосе солнечного света, и получать удовольствие от той жизни, которая мне дана. Меня охватывает благодарность, ты понимаешь, что я имею в виду. Я прислушиваюсь к бормотанию кофеварки, доносящемуся с кухни, ощущаю теплое тельце Пуфа, жмущееся к моим ногам, чувствую, как бьется его крохотное сердечко. Я чувствую и биение твоего сердца, Йонас, оно стучит под моим собственным. Я не хочу лишних вопросов и ответов на них, я принимаю все таким, как есть. Хочу быть свободной. Это все, что мне нужно.

Обнимаю тебя, твоя мама

 Дорогой Йонас, прекрасный мой,

жизнь сводится к тому, чтобы хорошо поесть и чтобы рядом был кто-то, любящий тебя. На это совершенно явно намекал совсем недавно Пуф, глядя на меня своими нежными глазами. Мы как раз свернули к дому, возвращаясь с послеобеденной прогулки, и он только что проглотил свой собачий крекер. Еще он добавил, что очень доволен той жизнью, которой живет. Я сказала ему, что искренне рада, просто-таки счастлива, что мы с ним есть друг у друга. Он улыбнулся своей улыбкой, ты понимаешь, о чем я, и завилял хвостом, и мне стало ясно, что нужно чаще ему говорить о том, как я его люблю.

Обнимаю тебя, твоя мама

Дорогой Йонас, верный мой мальчик,

Мне не следует писать этого, мое письмо только отвлечет тебя от дел, но мне хочется, чтобы ты знал: меня положили сюда сегодня днем с повышенным давлением, головокружением и аритмией. К счастью, организм снова более-менее пришел в норму, и врачи полагают, что завтра меня можно будет выписывать. Появилось новое лекарство, мне его дадут при выписке вместе со всем остальным. В целом, можно сказать, что мне очень повезло. Остальные показатели в норме, врачи этим порядком озадачены. Ха! Ну вот, я тебе рассказала. Андерсены, наши соседи, взяли по моей просьбе к себе Пуфа. Я надеюсь, у тебя все хорошо?

Обнимаю тебя, мама

Дорогой Йонас, милый мальчик,

за свою долгую жизнь я не раз видела, как умирают люди, и часто это происходит совершенно тихо и мирно, человек лежит в постели и засыпает, и сон становится все глубже, а потом в какую-то секунду сердце перестает биться. Со стороны кажется, что это совсем не больно и не доставляет никакого дискомфорта. Думаю, умирающий не чувствует смерти, потому что одновременно с ее наступлением переживает во сне множество всего другого. Сейчас мне кажется, что я буду умирать иначе, но ты не беспокойся. Когда я умру, то умру. И мой Пуф будет рядом.

Обнимаю тебя, мама

Хороший мой Йонас, давно упорхнувшая от меня птичка,

Пуфу нездоровится. Пришел его черед болеть. Он едва ковыляет, ветеринар говорит, это артрит, но я боюсь, что у него что-то посерьезнее. Никак не могу перестать думать о том, как все было раньше, как умер твой отец, с ним моя жизнь была постоянной сумятицей, потому что он не придерживался планов, которые мы вместе строили. Когда твой папа что-то задумывал, то, за редким исключением, ему удавалось воплотить это в жизнь. Но та наша поездка в Париж сорвалась. Билеты на самолет до сих пор торчат из зеленой вазочки на его письменном столе, напоминая мне, что нужно осуществлять свои мечты. Поэтому мы с Пуфом сейчас немного пройдемся по нашей улице, если у него хватит сил, а потом я устроюсь в нашем флигеле в саду, с чашкой кофе и газетой. Я испекла булочки с изюмом. Не хватает только тебя.