Консерватория: мелодия твоего сердца - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 40

— Не знаю, — пожала плечами я. — В такие дни не особенно получается гулять: перед итогом полугодия олламы заполняют своей музыкой все, так что я либо на занятиях, либо отсиживаюсь у себя и тоже готовлюсь.

Из парка донесся протяжный, полный неизбывного страдания голос гобоя. Грейнн понимающе ухмыльнулся.

— Тяжело? — спросил он.

Я поняла, о чем он, и без пояснений.

— Нет. Уже нет. Мне даже перчатки больше не нужны, хотя в такое время, пред экзаменами, привычка так и подталкивает их надеть. Каэли замечательный учитель. Иногда мне кажется, что она волшебница.

— Она такая, — произнес скрипач, и в его голосе промелькнули теплые нотки.

Где-то в районе солнечного сплетения заворошились коготки недовольства, царапаясь диссонансными интервалами. В удивлении от собственной реакции, я мысленно шикнула на неожиданного зверька, вздумавшего вдруг царапаться.

— Вы давно знакомы? — решила поинтересоваться я.

— Достаточно давно, — ответил мужчина.

— Достаточно давно, чтобы стать друзьями? — решила я подтолкнуть скрипача к рассказу.

— Чтобы стать друзьями нужно не время — поступки, — веско произнес Грейнн.

Я улыбнулась. Из этого оллама невозможно было вытянуть и с чайную ложку подробностей, если он этого не хотел. А он не хотел.

До развилки у женского общежития мы шли в молчании. Партнер явно от него неловкости не испытывал. Мне хотелось бы разговорить молчуна, но пытаться было явно бесполезно. На развилке Грейнн остановился. До женского общежития путь был почти пройден. Я повернулась, чтобы попрощаться. Грейнн смотрел на меня с каким-то странным выражением, будто стараясь заглянуть в глубину глаз или прочесть что-то в них. Мужчина открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент от ближайшей скамейки раздался громкий вскрик особенно сильно дернутой струны очередного инструмента, страдающего от излишней ретивости хозяина, как всегда просыпавшейся незадолго до экзаменов. Звук воплощал в себе всю глубину раздражения оллама самим собой и терзаемого инструмента музыкантом. Я поморщилась. Грейнн усмехнулся, будто посмеялся над собой, кивнул на прощание и отправился дальше, не оборачиваясь. Замерев на минуту, я проводила его взглядом. Что же гложет тебя Грейнн Бойл? Что не дает твоей душе покоя?

* * *

Грейнн Бойл шел по городской площади, прокладывая себе путь между спешащими по своим делам людьми, повозками и палатками приезжей ярмарки. Он был погружен в собственные мысли и не сразу понял, что громкие окрики, вспышкой молнии разрезавшие мерный гомон, обращены именно к нему. Различив среди окружающего гама звуки собственного имени, мужчина оглянулся и почти сразу увидел зовущего: Слуагадхан Броган взмахнул рукой, вслед за ней колыхнулась пола распахнутого плаща. Оллам остановился и подождал, пока знакомый догонит его.

— Хан. Какими судьбами? — поинтересовался скрипач.

— Все теми же. Никак не могу оставить этот прелестный городок, — широко улыбнувшись, ответил лорд Броган.

— Вернее, его прелестных жительниц, — усмехнулся Грейнн.

— Эх, дружище, зря смеешься. Я уже почти готов жениться, — подмигнул Слуагадхан.

— Ты знаешь, что у нас в стране не разрешено многоженство? — иронично вскинул бровь оллам.

— Я же говорю — почти, — хохотнул приятель и хлопнул скрипача по плечу, — А ты здесь как оказался посреди учебного дня?

— Были дела, — ответил скрипач.

Лорд Броган испытывающе прищурился, но это не возымело желаемого действия. Грейн не считал нужным рассказываться старому знакомому, что пришел в город только для того, чтобы отдать Падрэйгу любезно одолженную ему одежду. Конечно, он мог бы отдать ее Адерин, но с того самого утра, когда увидел ее танцующей, Грейнн Бойл старался лишний раз не пересекаться с партнершей по ансамблю: слишком нравилось ему быть рядом с ней, чтобы позволить себе это.

— Что-то ты хмурый какой-то, дружище, — посерьезнев заметил Слуагадхан. — У тебя проблемы?

— А у кого не бывает проблем, Хан? — усмехнулся оллам Бойл.

— Это верно. Но ведь друзья для того и нужны, чтобы помогать их решать, разве не так? — Слуагадхан кивнул, и молодые люди продолжили движение, прекратив создавать препятствие сумбурному людскому потоку.

— Знаешь, Грейнн, я надеюсь, что ты позволишь мне помочь тебе решить хотя бы некоторые из твоих проблем, — продолжил лорд Броган, приглушив голос, — У меня есть довольно влиятельные друзья в столице, вхожие не просто во дворец, в круг общения императора, а с такими людьми в приятелях редко какая проблема бывает неразрешимой.

— К чему ты ведешь, Хан? — Грейнн пристально посмотрел на старого знакомого.

— Ты стал скрытным, друг, — Слуагадхан Броган ответил таким же взглядом. — Но я же вижу, что тебе не дает покоя та старая история. И это естественно. Тебя унизили, прошлись грязными сапогами по твоей гордости, пользуясь превосходящим положением. Но ты можешь им отплатить. Я могу помочь тебе в этом.

Грейнн Бойл хмыкнул и с силой потер подбородок, ощущая едва начавшую расти щетину.

— Даже если все так, как ты думаешь, что ты имеешь в виду под помощью?

Слуагадхан Броган усмехнулся с оттенком грусти:

— Ты стал очень недоверчивым, Грейнн. Но кто сможет тебя винить? Я предлагаю то, что успокоит тебя и разгладит складки между бровей. Я предлагаю месть, дружище, — молодой мужчина смотрел на приятеля с участием, всем видом излучая готовность помочь.

— Месть… — повторил Грейнн, задумавшись.

— Именно, — подтвердил лорд Броган. — Все, что тебе нужно — это рассказать о тех, кто унизил тебя и смотреть, как свершится справедливость. В тебе ведь нет жалости к тем, кто решил потоптаться по твоему самоуважению?

— Чего-чего, а жалости во мне нет давно, Хан, — кивнул скрипач.

Молодые люди дошли до тротуара перед очередным зданием и остановились.

— Значит, договорились? Ты позволишь помочь тебе? — Слуагадхан положил руку на плечо оллама.

— Я должен подумать, Хан, — ответил Грейнн, серьезно глядя на лорда Брогана. — Сейчас мне нужно возвращаться в консерваторию. Давай встретимся где-нибудь в выходной и тогда поговорим более обстоятельно?

— Хорошо. Тогда я буду ждать тебя в нашей таверне часов в пять.

Мужчины пожали друг другу руки и разошлись каждый по своим делам. И если лицо Грейнна Бойла не выражало никаких эмоций, только в глазах застыло задумчивое выражение, то улыбка, растянувшая идеальный абрис губ Слуагадхана Брогана, была поистине дьявольской.

* * *

Лунный Аметист на серебряной нити. Пять серебряных колец оставляют только две ноты без своего бледно-лунного свечения. Каэли сидит на пятках своих подогнутых ног перед кото. Ее руки порхают над натянутыми шелковыми струнами, словно ленты, создавая впечатление невообразимой гибкости и навевая вопрос о том, а есть ли твердый остов под белой кожей. Пальцы, в коготках-плекторах четко и выверено цепляют струны, подталкивая те к звучанию. Не заставляя, а словно высвобождая их внутреннюю музыку. Ласкающие движения и тихие звуки аккомпанемента заполняют пространство кабинета, пронизывая воздух желанием раствориться в мелодии, открыть все створки собственной души, чтобы музыка могла наполнить ее, не оставляя свободного места ни для грусти, ни для скуки, ни для страданий, спрятанных в самый дальний уголок. Однообразный аккомпанемент не наскучивает: он, словно тихие волны прибоя, шелестит, успокаивая, настраивая, отрешая от реальности.