Консерватория: мелодия твоего сердца - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 39

— Музыка — ее жизнь, она ею дышит. А при таких обстоятельствах не могло и быть иначе, — говоря о жене, Даррак тепло улыбнулся.

— Верно, — согласился с ним первый проректор, после чего сменил тему:

— Передавал ли лорд Бирн для меня какие-либо поручения?

— Да, — Даррак Кейн моментально посерьезнел, настраиваясь на рабочий лад. — В столице неспокойно. Вернее, слишком спокойно. Дядя считает, что это затишье перед бурей, и слишком уж оно тихое, чтобы не обещать нам действительно серьезный ураган. Лорд Гаррет Бирн просит вас быть осмотрительным и внимательным и отслеживать любой подозрительный интерес к консерватории.

— Подозрительный интерес… — первый проректор нахмурился и хмыкнул. — Я понял. Что-нибудь еще?

— Лорд Бирн так же посоветовал присматривать за студентами, особенное внимание уделять проблемным.

Маркас Двейн кивнул.

— Лорд Бирн что-то подозревает? — глаза мужчины сузились.

— Скорее предчувствует, но предосторожности редко бывают лишними, — ответил молодой человек. — В столице в последнее время участились случаи нападения на олламов, состоящих на государственной службе на скромных, но дающих возможности для влияния должностях. Лорд Бирн рассматривает вероятность того, что действует оллам, но это кажется ему маловероятным. Пока мы не знаем, с чем имеем дело, но уже сейчас ясно, что к этой угрозе не стоит относиться легкомысленно.

Маркас Двейн нахмурился. Известия были в крайней степени дурные. Кто-то ликвидировал олламов, отдавая себе отчет или нет, но кто-то пытался подорвать выверенную до самого маленького винтика систему, и это мужчине очень не нравилось. Если это и было совпадение, то очень подозрительное.

— Я понял и принял к исполнению, — кивнул первый проректор после продолжительной паузы. — Жаль, что вам пришлось пропустить почти полностью первое полугодие с этими разъездами. Думаю, студенты порадовались вашему возвращению?

— К моему удивлению, — усмехнулся молодой преподаватель, — Я и сам не рад, что пришлось пропустить вдвое больше запланированного времени.

— Что поделать, мэтр Кейн, служба на благо короны непредсказуема, пусть вы и не на постоянной основе помогаете лорду Бирну.

— Это так, но я все же предпочел бы, чтобы он не вызывал меня обратно в столицу спустя день после возвращения, — уголок губ Даррака недовольно дернулся.

Маркас понимающе усмехнулся

— Никто из нас не любит впустую тратить время. Что ж, надеюсь, в этот раз вы останетесь до конца учебного года, и нам не придется просить метрессу Дели подменить вас в третий раз.

— Всецело разделяю ваши надежды. Иначе мне будет очень неловко показываться на глаза метрессе, — Даррак Кейн усмехнулся в ответ.

После пары дежурных вежливых фраз молодой человек покинул кабинет, оставив его хозяина наедине с невеселыми мыслями. Приглядеть за студентами… Да уж, за ними только глаз да глаз. Пожалуй, стоит к этому привлечь преподавательский состав. Решив дать соответствующие указания старшим олламам на ближайшем собрании, мэтр Двейн снова вернулся к рутинной бумажной работе, но теперь к привычному глухому раздражению, служившему обыкновенным фоном, сопровождающим этот род деятельности, к его чувствам прибавилось беспокойство, вибрирующее тонкой струной на заднем плане восприятия. Недобрые предчувствия. Их первый проректор не любил еще больше, чем документы на подпись.

Последующая пара недель пролетела незаметно. Приближалось время экзаменов и академконцертов. Все свободное время занимала подготовка к теоретическим дисциплинам и музыка. Музыка была везде, пронизывала собой воздух, стены, пропитывала землю. Каждый поход от общежития до учебного корпуса консерватории я не могла надышаться заметно холодеющим, почти по-зимнему свежим воздухом, а затем снова окуналась в музыку, свою и чужую.

Совместные музыкальные занятия проходили в прежнем немногословном ключе. И все же кое-что в нашем с Грейнном Бойлом ансамбле изменилось. И дело было не только в том, что его душа как будто стремительно залечивалась, словно старые зарубцевавшиеся раны аккуратно, но настойчиво заживляли, чтобы сделать шрам почти незаметным. Появилась слаженность. Не та, что достигается одновременными вступлениями и синхронными паузами, не та, что получается, когда музыканты идеально соблюдают оттенки и полутона музыкального произведения. Нет. Теперь каждый из нас знал, что нужно сказать своей музыкой. Скрипка и мандолина дополняли друг друга. Две рассказчицы, чьи голоса переплетались, свивались и подхватывали друг друга, когда было необходимо, чтобы донести одну историю. Метресса Санна Линдберг была довольна. А я иногда, в самые эмоциональные моменты музыкального повествования, ощущала отголосок холодных игл, не колющих, но будоражащих одной своей близостью чужое сердце, не дающих ему покоя, поблескивающих льдистыми отсветами напоминания.

— Замечательно, — произнесла метресса Линдберг, когда последние отзвуки нот растворились в тишине, — Я очень рада, что в итоге у вас все получилось.

В воздухе повисла недосказанность, которую и пояснять не было необходимости. Преподавательница была рада, что мы все же смогли прийти к музыкальному согласию до поры академконцертов. Я улыбнулась. Чего скрывать, я этому факту была рада ничуть не меньше. На губах Грейнна тоже проскользнула короткая улыбка.

— Что ж, я думаю, вы оба готовы к концерту, — снова заговорила метресса. — Наводить лоск в вашем случае — явно занятие лишнее. Так что продолжаем сыгровки, чтобы не потерять то, что у нас уже есть, и совершенно не беспокоимся об академе, — на этих словах преподавательница посмотрела на меня.

Я кивнула, принимая заявленный порядок действий, и различила едва слышимый смешок партнера. Вот уж кто точно не беспокоился.

Собравшись в привычном молчании, мы покинули музыкальный кабинет. Обычно скрипач прощался со мной на втором этаже, направляясь в актовый зал, в котором любил играть, когда там никого не было. Но не сегодня.

Грейнн миновал лестничный пролет, ведущий на второй этаж, и продолжил спуск вместе со мной. Мои брови от удивления поползли вверх, и я не удержалась от вопроса:

— Не пойдешь играть?

— Нет, — коротко ответил партнер, а потом добавил: — Теперь еще долго зал будет занят практически круглосуточно.

— Ах да, точно, — улыбнулась я.

За несколько недель до академов студенты стремились в актовый зал, чтобы привыкнуть к инструменту, акустике и размерам оного, даже расписание составлялось и тщательно блюлось.

— Пока буду играть у себя, — кивнул Грейнн.

Вместе мы вышли из главного корпуса. Свежий ветер порывисто ринулся к нам. Я подставила ему лицо и глубоко вдохнула. Да уж, постоянное затворничество сказывается.

Партнер по ансамблю усмехнулся и поинтересовался:

— Ты когда в последний раз гуляла?