Консерватория: музыка моей души - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 79

Разбитые губы зажили, и даже с челюсти уже сошел синяк, а червячок глубоко в душе продолжал подтачивать душу оллама. Что на него нашло? Почему он так поступил? Как он мог позволить себе так обойтись с Орнией… Она ведь не хотела его поцелуев, он видел это. Нет, он не стал бы принуждать ее к большему даже в том состоянии, в котором находился в тот вечер. Похоже, пора признаться самому себе, что солнечная девушка больше не любит его, и в ее свете теперь будет купаться кто-то другой. Не он. В который раз вспоминая капельки влаги на щеках девушки, которую хотел сделать своей женой, Грейнн дернул головой. Воспоминания были не из приятных, а мерзкое ощущение недостойности поступка скребло когтями по нервам.

Ее слезы были таким шоком для него, что он совершенно потерял контроль над собой, даже тот призрачный, что еще оставался. Потому и произошло то, что произошло. От воспоминания ощущений своих рук на горле Таллии Хейс и ее испуганных глаз, в районе солнечного сплетения у парня будто зажглась ярко-черная искорка мрачного удовлетворения. Грейнн остановился и с силой сжал кулаки, пытаясь прогнать это чувство, затушить искорку, перестать прислушиваться к ней, ловя каждый ее оттенок, и убедить себя в том, что ему вовсе не доставила удовольствия та сцена.

Ему понадобилась добрая минута, чтобы снова взять себя в руки. Сглотнув непонятно почему набежавшую слюну, он продолжил путь. Он шел уже час, медленно, надеясь, что холод остудит разгоряченные, будто воспаленные мысли и чувства. Проходя мимо одного из домов квартала мастеров, он услышал приглушенные звуки музыки и резко остановился.

Грейнн Бойл не зря был лучшим студентом исполнительского факультета консерватории Вилмара Аберга Мироносца. Он мгновенно понял, кто именно исполняет лирический дуэт псалтири и рояля. Мелодия была наполнена сильными чувствами, которые музыканты обращали друг к другу. Губы Грейнна искривила злая усмешка. Значит, любовь… Конечно, стал бы этот выскочка защищать безразличную ему девушку. Ха!

Какое нежное и трепетное чувство. Кардинально противоположное тому, которое испытывал сам Грейнн к юной оллеме-первокурснице. Нет, ему не хотелось беречь Таллию, разве что от посягательств других мужчин. Ему хотелось видеть на ее теле синяки, оставленные им, хотелось слышать стоны наслаждения и боли, хотелось научить эту девицу покорности, чтобы она ела с его рук, как милая домашняя кошечка. А слезы… ее слезы он с радостью попробовал бы на вкус.

От таких мыслей Грейнн почувствовал, что не только не ощущает морозного холода зимнего воздуха, но напротив, ему стало жарко. И этот жар требовал одного: обнаженную Таллию на коленях перед ним, смотрящую на него со страхом и восторгом. Страх он уже видел. Восторг… пожалуй, он мог бы ей обеспечить незабываемые острые ощущения. А если не ей, то себе точно. Усмешка темной лентой зазмеилась по губам оллама.

Чем дольше он слушал мелодию, тем громче ему хотелось смеяться. Нежность и забота?! Это и все что тебе нужно, девочка?! Его, Грейнна, стремления были куда более изощренными, более труднодостижимыми, но оттого и еще более желанными.

Он стоял под окнами чужого дома и не мог сдвинуться с места, зная, что там, всего в нескольких метрах от него находится та, чьему телу он с невероятным наслаждением бы дарил боль и удовольствие, удары и поцелуи.

Грейнн не шевелился, но дышал прерывисто, будто после побежки. Облачка пара рывками поднимались от его подрагивающих ноздрей и приоткрытых губ. Как только звуки музыки стихли, он осмотрелся, запомнил улицу и номер дома, чтобы знать, куда вернуться, и медленно удалился, то и дело оглядываясь.

Таллия Хейс. Грейнн не знал, почему его так тянет к этой девушке, откуда берутся эти странные волнительные желания. По большому счету ему было все равно. Сейчас, направляясь обратно во дворец его мысли были заняты вопросами более животрепещущими: что она и Даррак Кейн делали в этом доме, вернутся ли они туда снова… и как устроить, чтобы картинки из фантазий, от которых внутренний жар опалял его до капелек пота на лбу, превратились в реальность.

Последний званный вечер тематически являл собой осень. Как и в эту золотистую пору года, воздух в зале, украшенном засушенными поблекшими и яркими тканными листьями и гроздями настоящих и бутафорных ягод, был пропитан довольством, насыщенностью и мягким сожалением, переплетенным с принятием неизбежного. В нарядах гостей, оформлении помещения и украшении стола преобладали насыщенные осенние краски. Настроение витало отчаянно-веселое, будто перед зимней порой, вступающей в свои права уже завтра, приглашенные стремились ухватить капельки последнего тепла.

Играть с каждым разом становилось все легче, а насыщать мелодии эмоциями - все проще. Все-таки в «полевых» условиях овладение умениями приходило гораздо быстрей, чем в академических. Мне, как и гостям мастера Дербиша, тоже не хотелось, чтобы неделя заканчивалась, ведь когда отыграет последняя нота, я уже не смогу бывать рядом с Дарраком так часто, как хотела бы. За этот короткий срок я настолько привыкла, что он все время  рядом, что его руки готовы подхватить, его глаза неотрывно следят за мной, а ноты окружают и поддерживают мои, что при мысли, что уже сегодня все это закончится, сердце наполняла тоска. Я прогоняла ее, глупую, как могла: ведь мы не расстаемся, просто времени проводить вместе будем немного меньше, но она нет-нет, да и проскальзывала грустной ноткой в сознание.

Как и положено добропорядочной осени, костюмированная пора вечера мастера Дербиша тоже принесла свои плоды: сегодня было объявлено о помолвке его старшей дочери Абиагил и мастера-ювелира Гобана Оакка. Счастливую пару громко и радостно поздравляли не только родные, но и все приглашенные. Веселье бурлило оранжево-желтыми пузырями, заряжая всех вокруг смехом и улыбками.

С непонятно откуда взявшимися подарками к свежепомолвленной паре потянулись друзья и знакомые, чтобы поздравить от всей души. Ожидаемо, каждый мастер дарил  предмет своего искусства: так сам мастер Дробуш объявил, что дарит молодым большую деревянную кровать с резными стенками и шестами для полога, но отдаст ее только после свадьбы.

Молодая счастливая пара, не могущая оторвать взгляд друг от друга, стояла прямо около сцены, так что мы с Дарраком оказались сразу у них за спиной. Во время процедуры дарения, мы исполняли самые красивые композиции из нашего репертуара. Я старалась вложить в них все пожелание счастья, крепкой любви и благословений небес, что сейчас сама испытывала по отношению к молодым людям. Пусть, мы не были знакомы, но атмосфера всеобщей радости за пару говорила о многом.

Осветительных дел мастер, принесший на вечер одну из своих последних разработок, не колеблясь ни секунды, вручил ее помолвленным, давая инструкции по пользованию и попутно заверяя, что еще не одно себе такое сделает. Подарком оказался, конечно, светильник, дающий практически дневной свет и не требующий подставки. Его можно было подвесить в любой точке и даже без крючка. Достаточно просто на особой подставке, идущей в комплекте, выставить дальность и положить ее на пол, либо прикрепить к стене или даже потолку. В результате получалось маленькое парящее в воздухе без дополнительных приспособлений солнышко. Единственным предупреждением мастера оказалась просьба не ронять осветительный элемент, иначе тот мог не только сломаться, но и создать небольшой взрыв. Он над этим еще работал, и обещал подарить молодым на свадьбу целую люстру таких вот шариков, только усовершенствованных.