Консерватория: музыка моей души - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 70

- Чудесное утро, не правда ли? – голос старого оллама, как огненная радуга, расцвечивал воздух всеми семью цветами, плавно и незаметно перетекающими один в другой.

- Замечательное, мэтр Диармэйд, - откликнулся Даррак.

- Чудесное, - улыбнулась я.

- Положительный настрой – залог успеха, - одобрительно кивнул маэстро и тут же перешел к делу. – Ну что ж, юная леди, покажите мне вашу музыку, - затем он повернулся к своему ученику и обратился к нему, - А вы, оллам Даррак, принесите старому человеку стул, будьте так любезны.

Пока Дар ходил за стулом для маэстро я, сжимая и разжимая кулаки, пыталась определиться, что же сыграть первому олламу королевства. Мысли перескакивали с одного произведения на другое. Хотелось произвести хорошее впечатление и в то же время, несмотря на уроки с метром Двейном и лучшим студентом композиторского Дарраком Кейном, было немного страшно и много стеснительно.

Когда маэстро Диармэйд с удобством устроился напротив меня, а Дар встал чуть позади него, я подняла руки над клавиатурой, замерла на секунду, а потом опустила пальцы на клавиши.

Тональность Лунный Топаз. Мелодия начинается тихим стоккато редкого слепого дождя, в каплях которого играет солнечный свет. Это музыка осени, оранжево-желтой поры года, насыщенной земными соками. Кроны деревьев пламенеют пожаром, они охвачены огнем красок все еще достаточно сильных, но уже совсем других листьев. Другие, менее сильные листья отрываются от ветки и, подхваченные ветром кружатся в воздухе в последнем танце. Это карнавал уходящей жизни. Жизни, которая возродится после схода последнего снега. Светлая грусть по уходящему теплу и краскам не мешает веселью разливаться буйным оранжевым цветом в воздухе. Я окунаюсь в этот рыжий океан и кружусь вместе с листьями, отпуская все тревоги. Этот танец дает небывалое чувство свободы. Хочется раскинуть руки в разные стороны, запрокинуть лицо навстречу каплям дождя, пронизанным солнечными лучами, упасть в ворох ярких оранжево-желтых листьев и смеяться, долго и искренне, прогоняя все тревоги и неприятности. Музыка, словно партнер в этом головокружительном танце появляется то с одной, то с другой стороны от меня, она меняет тембр, но не настроение, будто играет и дразнит: «Попробуй поймай!». Мелодия затихает постепенно, будто кружащиеся потоки оранжевых звуков, как ветер, вздымающий листья, оставляет меня и уносится в причудливом извилистом танце дальше, будто я закрыла глаза, но все еще вижу его веселую, полную обещаний скорого возрождения песню. Звук истончается, словно струйка песка в песочных часах. Наступает момент, падает последняя крупица, гаснет последний огненно-рыжий всполох, и тишина заполняет каждый уголок пространства.

Несколько секунд молчание не нарушало воцарившейся тишины, а потом маэстро Диармэйд произнес:

- Неплохо, оллема…

- Таллия, - представилась я.

- Неплохо, оллема Таллия. Очень неплохо. Какой курс и факультет? – спросил музыкальный распорядитель.

- Первый курс, композиторский факультет, - отрапортовала я.

- С кем занимались композицией? – задал следующий вопрос маэстро.

- С метром Двейном и олламом Дарраком, - ответила я.

- Вот как, - задумчиво произнес старый оллам, а потом неожиданно обратился к Дару. – Оллам Даррак, будьте столь любезны, принесите мне дирижерскую палочку, я оставил ее в главном концертном зале.

Молодой мужчина кивнул, бросил на меня ободряющий взгляд и, спустившись со сцены, покинул помещение. Когда за ним закрылась дверь, маэстро Диармэйд снова обратился ко мне:

- Сыграйте свою музыку еще раз, юная леди, будьте добры.

В первое мгновение я растерялась, но потом повернулась к инструменту и снова стала играть ярко-осеннюю мелодию. Но что-то неуловимо изменилось. Краски были не столь живыми, как в первый раз, а оранжевый ветерок теперь не прятался, а искал и как будто был немного потерянным. Я постаралась взять себя в руки, но в этот раз меня смущало почти все: и высокомерный белый рояль с непередаваемо-идеальным звучанием, от которого становилось неловко, и первый оллам, слишком чужой и эксцентричный. Не было того якоря, за который я могла бы закрепиться сознанием, чтобы почувствовать незыблемость и полностью отдаться музыке, зная, что меня поддержат. Не было Дара. Неужели он настолько плотно врос в мою жизнь за это короткое время, что без него мне неуютно? Или все дело в незнакомой обстановке, в которой радуешься любому известному лицу или предмету?

Мелодия завершилась на растерянной и немного сумбурной ноте, оставляя впечатление недосказанности, будто вопрос, появившийся передо мной, повис в самом воздухе.

Маэстро Диармэйд хмыкнул, а потом задал совершенно неожиданный вопрос:

- Вы второй инструмент уже выбрали, юная леди?

Я кивнула и ответила:

- Да, маэстро.

- Какой? – уточнил тот.

- Псалтирь, - коротко произнесла я.

- Замечательный выбор, - похвалил старый оллам.

Снова раздался звук открывающейся двери, в которой появился вернувшийся Даррак. Подойдя, он протянул маэстро Диармэйду его дирижерскую палочку. Пожилой мужчина кивнул, принял предмет и положил его на рояль, после чего и думать о нем забыл.

- Итак, юная оллема Таллия, мне нравится, как вы чувствуете музыку, как вы ее воспринимаете, если угодно. С чем у вас идут ассоциации?

- Ассоциации? – не поняла я.

- Да же так? – маэстро удивленно вскинул брови, а потом переформулировал вопрос. – Что для вас музыка, оллема?

- Цвет, - тихо ответила я.

- Представляете или видите? – уточнил главный музыкальный распорядитель дворца, подавшись вперед.

- Вижу, - призналась я и почему-то захотела спрятаться.

- Позвольте нескромный вопрос, - продолжил опрос маэстро, - А какими вы видите звуки голосов?

Я помялась немного, но под горящим интересом взглядом эксцентричного пожилого человека сама не заметила, как начала отвечать:

- Ваш как огненная радуга. Знаете, будто перьевое облако, расцвеченное во все семь главных цветов. Но это редкость. Обычно голоса одноцветны.

- Как интересно. А ваш? – глаза маэстро загорелись огнем азарта настоящего исследователя.

- А свой я не вижу, - улыбнувшись, призналась я. – Музыку вижу, а свой голос нет.

- Открою вам секрет, юная леди, - загадочно прищурив хитро блестящие глаза, приглушенным голосом произнес маэстро Диармэйд. – Я тоже свой не вижу.

Теперь настал мой черед удивляться. В замешательстве я перевела взгляд с довольного лица пожилого мужчины на Даррака. Он стоял, облокотившись на рояль, и улыбался. Заметив мой растерянный взгляд, он кивнул, будто подтверждая, что я не ослышалась. Мои глаза снова переместились на крайне довольного маэстро, полным залихватской удали движением закручивающего усы.

- Да, юная леди, вы все поняли верно, - подтвердил теперь уже он. – Я, как и вы, могу видеть музыку в цвете. Захватывающе, не правда ли?