Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке - читать онлайн книгу. Автор: Павел Брянцев cтр.№ 111

Но, говоря о Люблинской унии, в заключение мы должны прибавить, что литовско-русские магнаты при отстаивании независимости своего государства мало обнаружили энергии, тактичности и солидарности в своих действиях; а главное – в этом деле они не были поддержаны мелким дворянством; мало того: литовско-русское мелкое дворянство не только не поддержало своих старших братьев, когда те выступили с протестом против унии, но, ополяченное папами, стало к ним во враждебное отношение по сему вопросу, а это последнее и было главною причиною, что протестующие спустя немного времени один за другим стали соглашаться на политическую унию; действовать же одними собственными силами без мелкого дворянства литовско-русские магнаты не в состоянии были: во-первых, потому, что у них не было военной силы, так как военная сила заключалась в лице мелкого дворянства, и во-вторых, потому, что между литовско-русскими магнатами к этому времени такая была рознь и такой развит антагонизм, что о совокупном их действии не могло быть и речи.

Прощаясь с сеймовыми членами, Сигизмунд-Август сказал им речь, в которой благодарил членов сейма за согласие на унию и выставил на вид, что это дело Божие, а вовсе не его личное. При этом он высказал сожаление, что в соединенном государстве возникло много разных исповеданий христианской веры и что он будет стараться уничтожить эти различия, но без строгих мер и насилия совести. В заключение король прибавил: «Не увлекайтесь, как я не увлекался, обширностию этих двух государств и не гордитесь этим, но старайтесь о том, чтобы в них не было, как прежде, плача и стона и чтобы в них процветала справедливость, в противном случае Бог не только не увеличит государства, а, напротив, низвергнет его». Но, как увидим ниже, опасения его сбылись: справедливость скоро исчезла, стоны и плач с большею силою, чем прежде, наполнили Речь Посполитую; вместо славы и величия, как сулили поляки литовцам, когда приглашали их к унии, начались страшные смуты внутри соединенного государства и истребление друг друга в кровавых сечах. Поэтому неудивительно, что один из пограничных гетманов Польши, после одной внутренней резни взглянувши на поле, устланное трупами и русских, и польских тел, воскликнул, обливаясь слезами: «Вот тебе и братская уния, которой мы так сильно добивались: и поляк, и русский лежат вместе, зарезавши друг друга!»

Но что же в самом деле Люблинская уния дала хорошего литовско-русской народности? В настоящее время почти все польские писатели представляют Люблинскую унию великим и благодетельным актом для народностей, входивших в состав Литовского государства (так, например, думают Татомир, Бобржинский и Шайнох). По их словам, тут соединились свободные с свободными, равные с равными; они говорят, что Люблинская уния распространила в Литовском государстве шляхетскую вольность и развила в его народностях (русской и литовской) экономическое благосостояние и влила в них цвет цивилизации и т. п. Но едва ли можно с этим согласиться: стоит только прочитать дальнейшую историю Речи Посполитой после Люблинской унии даже по польским источникам и убедиться в противном. Сотни тысяч документов существуют, из которых ясно видно, что эта уния принесла пользу в Литовском государстве только тем лицам литовско-русской народности и притом принадлежащим к высшему дворянству, которые приняли католичество и отреклись от своей национальности. Что же касается остального народонаселения и тем более еще того, который остался верен своей религии и своей национальности, как большая часть русского православного, то и говорить нечего: положение его было самое ужасное во всех отношениях, доказательства чему мы увидим ниже.

Но в то самое время, как, по-видимому, дело соединения Литвы с Польшею было окончено счастливо и русские области с православным населением непосредственно были соединены с Польшею, в областях Речи Посполитой началось то движение, которое в лице иезуитов вызвало католическую реакцию, а эта последняя, доведенная иезуитами до крайности, была причиною отторжения от Польско-Литовского государства русских областей, а впоследствии одною из главных причин и самой гибели Речи Посполитой. Движение это – распространение реформационных учений Лютера, Кальвина, Социана и Гуса.

Распространение реформационных учений в Литовском государстве. Учения Лютера, Кальвина, Социана и Гуса. В первой четверти XVI в. в одном из германских городов, именно Виттенберге, появилось новое религиозное учение; учение это называется теперь «лютеранством», по имени своего основателя Лютера, а также «протестантством»; последнее название дано ему по поводу одного протеста, предъявленного последователями Лютера в г. Шпейере в 1529 г. на сейме против католиков. Из Виттенберга это новое учение скоро могучим потоком разлилось по всей западной Европе и, отторгнувши целые миллионы последователей от католической церкви, проникло в Речь Посполитую. Сначала это учение принесено было в собственно Польшу, а потом в Литву.

В Литву протестантизм проник очень рано. Первый принес его сюда в 1521 г. итальянец Франциск Лисманини, придворный проповедник Сигизмунда I и любимец жены его Боны.

После Лисманини распространителями протестантства в Литве были еще следующих два лица: Аврам Кульва и ксендз Виклеф ^[222]. Кульва распространял учение Лютера в Литве в 1534 г., а Виклеф – в 1550 г. При Виклефе в Вильне, на так называемой Немецкой улице построена была и лютеранская церковь.

Кальвинизм стал распространяться в Литве немного позже протестантизма. Он перешел сюда тоже из Польши. В Вильне он нашел себе могущественного покровителя в лице воеводы и канцлера Литвы Николая Радзивилла Черного ^[223]. Этот литовский магнат, бывши за границею для образования, в первый раз познакомился с кальвинизмом в нынешней Пруссии; возвратившись же в 1553 г. из-за границы, он открыто отступил от католичества и в 1555 г. вызвал реформатских проповедников в Вильну из Пруссии, Бельгии и Швейцарии. Проповедников этих он поселил в загородном доме, где устроил особую залу для публичного совершения богослужения и произношения проповедей. Когда началось открытое богослужение и проповедание кальвинистского учения, то жители города Вильны и окрестностей, преимущественно из дворянства и высшей аристократии, сходились сюда в огромном числе.