Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 165

Под топором палача погибли пятьсот членов большой царской династии (прежде всего доминирующего клана Ваньянь). Цуй-ли ожидал вознаграждений, но и он был убит, не мстителем-монархистом, а цзиньским офицером, чью супругу он якобы изнасиловал ^[2030]. Субэдэя разозлила взбучка, полученная от Угэдэя, но он прекрасно знал, к чему может привести неповиновение, и переключился на другую цель — город Цайчжоу, в котором Ай-цзун укрылся в августе 1233 года.

К этому времени Ай-цзун уже был вне себя от безысходности и слепой ярости. Он не мог думать ни о чем другом, а только о том, чтобы казнить генералов, спасовавших или предавших его (то есть потерпевших поражение от монголов). В нем еще тлела надежда на помощь внешнего фактора — на сунцев, которых наконец встревожило появление монгольской сверхдержавы у порога собственной империи. Однако сунцы поступили противоположным образом: они подписали договор об альянсе с монголами, обязывавший их поставить войско численностью 20 000 человек для нападения на Цайчжоу и огромные запасы зерна для снабжения монгольской армии ^[2031]. Объединенными силами союзники штурмовали Цайчжоу, который пал 9 февраля 1234 года. Всем было ясно, что город обречен, но генералы Ай-цзуна опасались сказать ему правду: либо они боялись стражи, которая все еще могла их казнить, либо у них не осталось альтернатив, и они не хотели, чтобы правда погубила слабое сердце императора. Они предпочли удерживать ненадобного монарха в праздных забавах гарема, пытаясь в то же время найти выход из фактически безвыходного положения.

Наконец осознав трагичность ситуации по рыдающим женам и наложницам, Ай-цзун попытался сбежать, воспользовавшись каналом, но быстро понял, что и этот путь перекрыт монголами ^[2032]. Вернувшись в город, он увидел первые языки пламени, загоравшиеся в предместьях. Чувствуя, что близок конец, он повесился, предпочтя смерть позорному плену или гибели от руки палача. Поначалу Субэдэй не поверил, что император мертв, пока перед ним не положили мертвое тело и отрубленную голову ^[2033].

Так печально оборвалась жизнь последнего цзиньского императора, а вместе с нею и закончилась династия цзиньцев-чжурчжэней, просуществовавшая почти сто двадцать лет. Цзиньцы сражались стойко и мужественно двадцать три года, оказав монголам самое жесткое до сего времени сопротивление. Но и монголы продемонстрировали все на что способны. Один историк написал: «Ни одна степная держава еще не боролась с таким упорством и желанием против династии, столь твердо упрочившейся и способной к самозащите» ^[2034].

С неизбежностью альянс победоносных союзников распался. В благодарность за помощь Угэдэй разрешил сунцам закрепиться на юго-востоке Хэнаня, но император Сун пожадничал, напал на монголов и даже на короткое время в июле — августе 1234 года захватил и удерживал Кайфын и Лоян, пока его оттуда не выгнали ^[2035]. На великом курултае 1235 года Угэдэй объявил о кампании по завоеванию Сун. Вначале она проходила успешно. На сунцев одновременно двинулись три армии: одну из них возглавлял Годан ^[2036], сын Угэдэя, другой командовал Кучу, тоже сын Угэдэя, а третью вел Чаган.

Когда монголы ушли из Хэнаня в 1234 году, сунцы подумали, что они побоялись сразиться с их сильными армиями. В действительности монголы отвели войска из-за голода. Вторгнувшись в Хэнань, сунцы сами начали голодать и в ослабленном состоянии не могли выстоять против монголов, когда те предприняли контрнаступление, выдворив сунцев из Хэнаня и нанеся им тяжелые потери ^[2037]. Монгольские армии дошли до Хуанчжоу (возле современного Уханя на реке Янцзы), но не смогли удержать то, что завоевали. К 1239 году война выдохлась, потому что внимание Угэдэя отвлекли другие дела. В сороковых годах XIII века в Монголии сложилась предгрозовая ситуация, чреватая гражданской войной и исключавшая проведение серьезной военной кампании против империи Сун, и лишь в 1279 году после двадцати лет напряженной борьбы император Хубилай стал полноправным правителем единого Китая ^[2038].

К грандиозным успехам монголов в Китае и Иране следует добавить и окончательное покорение Угэдэем Кореи. Как мы помним, после смерти Мухали в 1223 году Корея попыталась сбросить монгольское иго. Чингисхан, занятый другими, более неотложными проблемами, не обратил особого внимания на события, происходившие в далеком крае за рекой Ялу. Даже убийство послов в 1224 году — официально якобы бандитами, а на самом деле переодетыми корейскими воинами — не побудило хана к тому, чтобы послать новую экспедицию. Монголы терпели до 1233 года и вялотекущее восстание Пусянь Ваньну в Маньчжурии.

Корея не смогла в полной мере воспользоваться свободой, предоставленной чрезвычайной загруженностью Чингисхана в других географических регионах: с 1223 года, именно после смерти Мухали, ее побережье стало подвергаться постоянным, масштабным и наглым налетам японских флибустьеров, не проявлявших активности все предыдущие сто лет. Ущерб, наносимый разорительными набегами пиратов, ослаблял могущество корейского государства и затушевывал опасность монгольской проблемы ^[2039]. Однако Угэдэй, взойдя на ханский престол, сразу же повелел начать полное завоевание Кореи и направил на полуостров значительные войска во главе с генералом Сартаком (не путать с более знаменитым сыном Батыя, носившим такое же имя).

В 1231 году монгольские войска двинулись по Корее, как обычно, опустошая все на своем пути, убивая мужчин старше 10 лет, захватывая женщин и детей и распределяя их между солдатами; интервенция к тому же спровоцировала восстание рабов ^[2040]. Корейцы знали смертоносность монгольских стрел, но теперь на них обрушилось еще более губительное новейшее оружие, в том числе и новый вариант огнемета, в котором использовался жир, усиливавший извергавшееся пламя и затруднявший его тушение ^[2041]. Кровавый террор охватил земли от Пхеньяна до Кэсона; корейский правитель Коджон бежал на остров Канхвадо (располагается западнее Сеула) и пребывал там следующие тридцать лет. Монголы потребовали огромные репарации за свой уход: бессчетное количество золота, серебра, жемчуга, пушнины, 20 000 лошадей и заложников в качестве гарантов хорошего поведения корейцев в будущем ^[2042]. Монголы затем переправились через реку Ялу обратно в Маньчжурию, чтобы усмирять восстание, оставив в Корее наместников и политических комиссаров надзирать за исполнением предписаний Угэдэя. Но Сартак внезапно умер, и его смерть, похоже, способствовала возрождению движения сопротивления. Множились партизанские отряды, боевики убивали монгольских чиновников, буддистские монахи развернули ожесточенную антимонгольскую пропаганду ^[2043]. Нестабильности добавлял и ежегодный отвод небольшой монгольской оккупационной армии на зимнюю охоту в Маньчжурию ^[2044].