Пляска Бледных. Акт 1: Дочь Зла - читать онлайн книгу. Автор: Герр Фарамант cтр.№ 87

***

Клаус поднялся и отряхнулся: парень был готов. Остановить его не составило труда. Никакой подготовки, пустые фантазии. Вообще слабо понятно, на что он надеется. Но надо отдать должное — молчал, бился, как мог, пускай и плохо.

Покачав головой, солдат подошёл к оброненному хлысту, что валялся рядом с охотником, поднял, опробовал, пожал плечами, отбросил, как мусор: хлам. Малеус и Арман как раз доигрывали партию, отпуская последние ноты в ночь.

К немцу спустился Лекс, осмотрел тело.

— Куда его? — спросил он тут же.

— Свяжем, — хмыкнул Клаус. — Яна просила к ней привести, посмотреть-поговорить хотела.

— Мутный он, — пожал плечами Лекс, — но как знаешь. Я б такой, чтоб к метро отнести, утром проснётся-одумается.

— А так — у нас, в тепле, с едой, с крышей над головой, на постели. Сразу другой разговор будет.

— Тоже верно, — нахмурился парень. — Сочувствую ему.

— Потому и говорю, что наш, — усмехнулся Клаус, поднимая горе-воина с земли, перекидывая на спину.

Лекс кивнул, метнулся внутрь здания. Охотник был пойман, и Королева желала видеть его.

Отброшенный хлыст так и валялся в пыли, и вновь нависшую тишину нарушал лишь звон уже настоящего дождя, и капли разбивались о металл, блестящий в свете луны.

***

Благая Смерть открыла глаза и осмотрелась. Она стояла в небольшой комнате.

Койка у окна, невысокое трюмо подле, простенький шкаф для одежды.

Посмотрев в зеркало, она не узнала себя: высокая и румяная, с длинной русой косой.

Округлые бёдра и пышная грудь.

В просторном тёмное платье с алым цветочным орнаментом вдоль рукавов, опоясана алой тканью, волосы убраны венком.

Немного смуглая, большие зелёные глаза. Осмотрела руки — длинные тонкие пальцы, совсем узкие ладони, все в мозолях. Вдоль шеи — бусы из крашеного дерева. Нарядная куколка, ничего не скажешь.

— Ганна, ты где, — гнусавый женский голос за дверью. — Тебя пан кличе, ждати устали.

— Так, Лизонько, — ответила Яна совсем чужим голосом, — я зараз, вже иду.

Дико болела голова. Сознание, занятое Благой Смертью, сопротивлялось, пыталась отделаться от непрошеной гостьи в своих воспоминаниях.

Женщина снова улыбнулась, смотря на себя в зеркало. Обнаружила, что мыслит на другом языке. Вместо красивого зеркала гарне люстерко, не хорошая кровать, а добре ліжечко. Усмехнулась своим думам, улыбнулась, снова смотря на себя.

Её снова позвали, уже мужской зычный бас — видать, сам пан Власевский уже ждёт-не дождётся.

Внутри всё сжалось: тело помнит былое, Благая Смерть — насмехается, идёт на зов.

Уже в палате пана. Грузный, полный, сам размером с половину кровати. В бороде остатки ужина — крошки хлеба, шелуха помидоров, мазки сметаны, кусочки мяса — сразу видно, вкусно поел. В халате, что едва скрывает волосатую грудь. Сидит, раздвинув ноги, упёрся руками в колени, смотрит, улыбается. Глаза прищурены, как у щура. Облизывается, манит, золотком называет.

Благая Смерть отвернулась, сдерживая короткий смешок, прикрыв рот ладонью, чувствуя, как сердце сжимается от страха и отвращения. Всё внутри восстаёт, противится — а она идёт. Скользнула мужчине на колени, обнимая шею, обвивая ногами спину.

Жадно и неумело целует, кусая губы, обдавая смрадом горилки и чеснока. Отстранилась, всё так же улыбаясь, опустилась на пол, опуская ладони на член, поглаживая восставшую плоть, оплетая её губами.

Пан возмутился, с силой схватил за волосы, притягивая к себе, отвесил пощёчину, снова встречая робкую, извиняющуюся улыбку.

Мужчина обнял девушку за талию, усаживая на колени, вонзаясь в неё. Крестьянка стиснула зубы от вспышки боли, попыталась расслабиться, позволяя войти.

Благую Смерть смешило равно и положение самой женщины, и неумение пана обращаться с ней: никакой науки, никакого удовольствия. Это даже похотью назвать нельзя. Сопит, тяжело дышит, таскает её за бёдра, раз за разом вбиваясь внутрь.

Схватил её за плечи, прижавшись так сильно, как мог, едва не ломая спину. Выкупили из крепостных, вместе с сестрой и братом. Её, самую старшую — в кухарки и, как говорил сам пан, в согревательницы постели.

С шумом упал на кровать, опуская женщину к себе, продолжая терзать бёдра. Девушка двигается в такт ему, больше для удобства, нежели из удовольствия. Обхватила его ногами. Даже не раздевал, так, задрал платье — и готово, берёт, как видит.

Среднюю — в прачки и к лакеям, чтоб не скучали. За целковый — одёжку снять, за два — ублажить, за три — и ножки раздвинуть. По праздникам и за так можно, а у панов, как известно, что не день, то праздник. Брата пристроили следить за ночными вазами. «По крайней мере, батугом не хлестают и на полях работать не надо, — утешались дети в редкие минуты покоя. — И кормят сыто, не как дома, пряники даже дают».

Продолжает сношать её. Разорвал рубаху, освобождая неприкрытую грудь, сжал её что есть мочи, вызывая крик боли. Свободной рукой надавил на спину, подаваясь вперёд, всё распаляясь. Укусил оголённое плечо до крови.

Девушка дрожит от страха и боли, стыдясь собственной грязи. Желала лучшей жизни для близких, в итоге — унижена и опущена, дети приставлены на самые низшие чины. Пан словно забавляется над крепостными, даже в своих владениях продолжая издеваться над ними.

Переживая всё это, Благая Смерть даже пожалела девушку, которая просто хотела счастья для себя и родных.

Потом имение пана сожгут казаки, пришедшие в село набегом, а всех людей пана — порубают, как его прихвостней. Именно их принял Орне, чьи память и восприятие искажены, за злобных татар, о которых слышал думы и бравые песни. Именно от них — от своих же «освободителей» бежали дети, оказавшись в Карпе.

Мужчина затрясся в экстазе, снова и снова впиваясь в израненное девичье тело, вплёскивая в неё своё семя, сдавил её так, что невозможно дышать, буквально раздирая её собой.

Девушка вздрогнула, обмякла без сил, в глазах — блики марева. Теряла сознание.

Выдохнув, Благая Смерть отогнала образ, оставшись в темноте.

Перед ней на коленях сидела обнажённая девушка.

Искусанная и израненная, она обнимала себя. Размётанные рыжие волосы сияли ореолом, облегая тело.

Взгляд источал злобу, сочился яростью.

Сама — тяжело дышала, срывалась на рык.

Видя гнев в её взгляде, женщина отошла, опустилась подле неё, протянув руку. Она узнала достаточно, чтобы проникнуться к ней милосердием, узнать в её судьбе свою, ибо во многом, пусть в других реалиях, но их путь был схожим, только оказались они по разные стороны Замка. Она знала её имя, равно как и других детей. Сильфа сейчас вместе с Орне, её новая подруга — Дарина, — наверняка встретилась со Старым Псом, а Клаус принял охотника, что тревожил сны Королевы. Каждый нашёл себе пару здесь, в этом Замке, за гранью миров и времён, и каждый в той паре встретил свою судьбу.