Пляска Бледных. Акт 1: Дочь Зла - читать онлайн книгу. Автор: Герр Фарамант cтр.№ 86

Ни нотки обиды, ни доли скорби. Сухое безразличие, немного иронии, немного жалости к сестре.

Девушка пожала плечами.

— Я не Гертра, — наконец сказала она, — и едва ли я намерена тебя насильно отсюда вытаскивать. Да мы даже не в Карпе, чтобы я имела возможность внушать тебе свои мысли. Это Пыльный Город, а ты — призрак, созданный им для меня, довольно близкий к тебе настоящему, потому что ты во многом соответствуешь Его идеалам о людях: свободолюбивые словоблуды и архитекторы воздушных замков, выдающие желаемое за действительное. Так же я понимаю, что спасти тебя невозможно хотя бы потому, что нечего и неоткуда спасать: ты сам выбрал своё место в жизни.

— Тогда зачем ты пришла? Зачем столь рьяно и отчаянно сюда рвалась? К чему вся эта патетика, весь твой страх и переживания, которые так усиленно скрываешь?

Парень улыбнулся, делая новую затяжку.

— Не ту темницу ты выбрала Сильфа, не с тем человеком сейчас общаешься. Так же ты ошибаешься в том, что у твоей сестры нет шансов, и не надо возражать: твои мысли выдают тебя с головой. Тебе не вернуть брата потому, что ты не видишь в нём личности, не веришь в него, как человека, в то время, как она действительно знает, действительно понимает всё, что он пережил, и желает его спасти, пусть и получается это у неё плохо. Ты же — исполнитель, и всегда следовала исключительно своей роли. Ни шага в сторону, верна долгу свыше, пусть даже не понимаешь, что это за долг, но — раз он есть, его нужно выполнить. Ты умна, хороша собой, остра на язык — но только в рамках дела, в рамках должности, уготованной тебе. Так зачем же ты пришла сюда?

— Попрощаться, пожалуй, — ответила девушка, немного задумавшись. — Я хочу вернуть тебя, брат.

— Так убеди меня, — усмехнулся Орне. — Почему я выполняю твою работу? Хочешь, можем поменяться местами? Одна из камер как раз предназначена тебе. Пройдём?

Он поднялся, потянулся к телефонному аппарату у стены, вызывая охрану. Девушка ощутила оковы на руках и ногах. Толком не пошевелиться. Вздохнула, прикрыла веки — и путы исчезли. Кабель аппарата — перерезан.

— Ты даже не темница моего брата, — только и ответила она, так же поднимаясь. — Конечно, я не вижу за тобой ни капли личности, потому что её просто нет, — холодно продолжала она, смотря на удивлённого собеседника. — Не пытайся обмануть того, кем ты создан. Пыльный Город мог воссоздать образ с точностью до самой мельчайшей детали, но это — всё ещё образ на основе моих воспоминаний, моих мыслей. Ты уверен, что всё ещё способен управлять мной? Я хочу вернуть тебя, брат. Но ты мне нужен живым, настоящим, а не в лице вороха воспоминаний и ассоциаций, связанных с тобой. Ты говоришь так же, как я. Мыслишь такими же материями, строишь предложения так, как это делала бы я. Ты сейчас суть не более, чем часть моего сознания. Но я пришла именно к тебе, чтобы разобраться с тем, что тебе же хочу сказать, что о тебе же думаю. Чтобы ещё раз вспомнить всё то, что меня по-настоящему с тобой связывает и то, за что ты мне дорог. Так что сядь и успокойся, — уперевшись руками в стол, впившись в парня испепеляющим взглядом завершила она. — Идя сюда, я знала, с чем я столкнусь, и что будет. Ты не способен сказать мне ничего из того, о чём я сама бы уже не думала, и все твои слова — это всё ещё часть моих же собственных мыслей. Даже не думай запугивать меня или управлять мной: плохо, всё ещё плохо. Гертра сказала мне, что ты ушёл, и, разумеется, я сейчас в бешенстве, и хочу видеть тебя лично: она не сообщила мне, как и при каких обстоятельствах это произошло. Всё, чего я сейчас хочу — это понять, в каком состоянии ты находишься, и как дальше быть. Я пыталась её расспросить подробнее, но она наотрез отказалась, забившись в слезах. Теперь я вообще слабо понимаю, как эта дура вообще надеется добиться хотя бы чего-то, если вместо того, чтобы решать проблемы, она предпочитает от них прикрываться своим положением и мыслями о высоком: в этом она немногим ушла от тебя. Я не намерена обсуждать с тобой ни дальнейшие события, ни то, зачем я всё ещё участвую в этой «войне», ты всё и так прекрасно понимаешь.

Юноша перед ней осыпался прахом, а вместе с тем — с треском разбились и стены комнаты, оставляя по себе лишь голые каменные стены и длинный коридор о горящих подсвечниках вдоль стен. Чуть дальше от Сильфы стоял мальчик в белой рубашке и светлых джинсах. С растрёпанными рыжими волосами и сияющими карими глазами, он смотрел на неё и улыбался. Протянул руку, приглашая к себе.

Та — вздохнула, стряхивая пепел на пол помещения, подалась вперёд.

— Ты звала меня, и я пришёл, — ответил Орне.

— Вот теперь — здравствуй, — усмехнулась Сильфа, направляясь к нему.

***

Маскарад слуг под алым дождём призрачных слёз продолжался.

Лунный свет отбивался в лезвиях хлыста, что со свистом рассекали воздух. С громким лязгом они сошлись с кинжалом — и были отбиты умелым движением руки. Враг отразил атаку, казалось, не шелохнувшись.

Охотник отпрыгнул от входа, изогнулся для нового выпада, видя, как враг наступает. Тот — шёл неспешно. Качает головой. Обнажил свой клинок, улыбается. Стоит у входа в Замок.

Макс снова отпрянул, делая хлёсткий взмах — и цеп со свистом скользнул подле врага, даже не задев его. Вампир молчит, всё так же стоит, ждёт. Парень с криком бросился вперёд, вжав голову в плечи, кидаясь ему в ноги — и тот отпрянул, опуская локоть на спину охотника, прижимая его к земле.

Воин больно ударился лицом о камень. Нос разбит, кровь стекает по губам. Сознание помутнилось. Сердце отчаянно стучит, гонимое гневом с толикой страха. С силой дёрнулся в сторону, схватившись за руку противника, согнув колени так, чтобы задеть его, повергая оземь. Солдат упал, обхватив парня собой, заломав ему руки, лишая способности шевелиться.

Кровь ударила в виски, дыхание сбивается. Из последних сил Макс попытался ударить врага головой в подбородок, но был окончательно сломлен. Его прижали лицом к земле. Снова тяжёлый удар, на сей раз под рёбра.

Стиснул зубы от боли. В глазах блеснули слёзы отчаянья. Театр от первого до последнего кадра. Всё подстроили заранее. Не было даже шанса на победу. Гнев и отчаянье душили сердце, скованное слепой яростью. Было больно, больно от обиды и несправедливости. Почему, почему, он — воин — оказался столь слабым, что не способен дать отпор обидчику, в то время как тот даже не старается одержать верх, а просто берёт и побеждает?

Макс отчаянно пытался вырваться из цепкой хватки солдата, но силы стремительно покидали его.

Сквозь подступающую к глазам тьму он видел, как его окружают тени незнакомых детей, как они подходят к нему, смотрят свысока, с жалостью, с презрением. Не хотят даже руки марать. Просто смотрят, как он теряет сознание. Даже они, все они, ожидали, что он будет лучше, что окажется сильнее, что сможет дать достойный отпор, а не валяться в пыли и грязи, отплёвываясь собственной кровью и выбитыми зубами.

Наконец, милосердное забвение настигло воина, и звуки растворились в гулкой тиши, а тени — в густом тумане, тронутым алой вуалью.