Пляска Бледных. Акт 1: Дочь Зла - читать онлайн книгу. Автор: Герр Фарамант cтр.№ 50

Солдата окликнул знакомый низкий голос.

— Алексей?

Не веря слуху, он обернулся — и приветливо кивнул.

Вот уж и правда: мысли материализуются.

Ещё вчера он вспоминал Руслану, а теперь она стояла перед ним. Всё те же короткие светлые кудри, румяные щёки, тонкие губы, тени под глазами, алый тон на губах. Как всегда, в строгом деловом костюме, на каблуках, с аккуратной сумочкой через плечо. На шее — скромная подвеска с крестиком. На безымянном пальце — маленькое кольцо. Сложила руки, склонила голову, улыбалась.

— Как ты? — спросила женщина всё так же тихо, подойдя ближе.

Клаус отстранился, опустив взгляд. Совсем отвык от этого имени. Так его звали в прошлой жизни. Не сейчас. Но… Кого это, в сущности, волнует. Вместо ответа повёл плечом.

— Я в порядке, — угадав его вопрос, ответила Руслана, присаживаясь подле на бордюр. — Сегодня выходной, решила прогуляться. Иду, смотрю — ты, или нет, вижу теперь, что ты. Такой же молчаливый, как и всегда. Совсем не изменился.

«Ошибаешься», — подумал, но смолчал, просто усмехнулся, развёл руками.

— Я волновалась, — призналась женщина, понурив голову. — Знаю, было всякое, но как услышала, что ты и правда пошёл на войну… Впрочем, этого стоило ожидать. Ни весточки, ни доброго слова. Отовсюду пропал, даже телефон не работает. Боялась за тебя. А теперь — смотрю, живой-здоровый, такой же тихий.

— Рад тебя видеть, — произнёс Клаус, коснувшись её ладони, смотря в глаза.

Большие, синие, глубокие, проницательные. Тронутые печалью, тяготами жизни — своей, далёкой, ведомой одной лишь ей.

Руслана сдержанно рассмеялась, обнажая чистые белые зубы, чуть откинув голову. Вздохнула, убрала руку — так, чтоб его пальцы коснулись кольца. Тот кивнул.

Оба закурили.

Пресный и лёгкий «Парламент» сторонился, ёжился, избегая столкновения с сильным, чуждым ему народным «Бондом».

Оба — в себе, отстранённые.

Много мыслей — а сказать нечего.

Что было, то было, не вернуть.

Рад ли он ей?

Сидит она, здесь рядом, делает тягу за тягой, смотрит на высотку по ту сторону улицы. Уже замужем. Или помолвлена. Или просто для виду носит, чтоб лишний раз не дёргали. Последнее — наиболее вероятно.

Столько воспоминаний нахлынуло сразу. И ночи у фонарных столбов, и рассвет на заброшенном стадионе, и как с пар сбегали — и ещё много подобных «и». А она — всё дымит, качает головой, но — тоже молчит.

— Ты исчез, — нарушила молчание Руслана, — и, знаешь, всё это время мне было стыдно за тот вечер. Тогда извиняться было недосуг, а потом, как пропал, — женщина поджала губы, — знаешь, как камень такой. Ты-то мне ничего плохого не сделал, по сути. В общем, — заминаясь, продолжила, — извини за всё. Я не жалею о случившемся, но и ты ни при чём. Ты хороший, добрый. Я вижу, что у тебя всё в порядке. Ну, или выглядишь так.

Ответом Клауса стала затяжка — и напор пролетариев смёл облако бесполезных хозяев.

То же самое он мог сказать и про неё: с виду всё хорошо, только сломалось что-то. Будь у неё действительно всё в порядке, вела бы себя иначе.

— Почему ты грустишь? — тихо спросил после, поднимая взгляд.

Та прыснула, прикрыв лицо ладонью, потом поднялась.

— Тебе — как горохом об стену, — только и ответила она, отводя взгляд. — С другой стороны, за тобой — как за той же стеной каменной. Если хочешь, можем ещё встретиться. Вот номер.

Обменялись телефонами, попрощались.

На предложение проводить — отказалась, сославшись на разное. Будет ждать звонка на неделе. На том и разошлись.

Клаус проводил её тяжёлым взглядом, полным смешанных чувств.

Он ведь клялся ей в верности. Обещал быть рядом, не предавать. Защищать и любить. А теперь — что толку ворошить былое. Но — она сама нашла его, сама обратилась. Стоит ли откликаться на просьбу старого друга? Насколько трагична её ситуация? Нужна ли ей помощь — или просто хочет поболтать? Много вопросов.

Снова пожав плечами, солдат поднялся: надо бы возвращаться домой. Его Королева скоро проснётся. Она рада ему. Она его ждёт. В конечном итоге, он выбрал Яну, и теперь верен ей, во что бы то ни стало, и к чему бы ни привело. Её мечта — его мечта, а её жизнь — его цель. Они вместе, и вместе до конца.

Орне очнулся под мостом Красношкольной набережной, сидя на траве у усыхающего берега реки. У него всё болело, а произошедшие события тянулись перед мысленным взором, как в тумане. Было больно и холодно.

Боль. Самое первое чувство, которое он ощутил, которое вернуло его в сознание. Следом — тяжесть в голове. Всё тело ныло, как от многочисленных побоев. Сложно заставить себя делать хоть что-то. Никаких мыслей в голове. Только журчание реки и пение небесных птиц.

Он сел на траву, тряхнув головой. Невдалеке расположились на стульях старики, запустив удочки так, будто здесь и правда можно поймать что-то, кроме холеры. Дальше — камыши, болота, вонь сточных вод.

Да, судя по проезжей части, вою машин и запущенной реке, мальчик был в Харькове, в своём собственном времени, сейчас лето, конец августа.

Как оказался здесь — помнил слабо.

Разговор с сестрой был тяжёлый. Она пыталась успокоить его. Потом — провал, только смутные осколки каких-то чужих воспоминаний.

Мальчик подогнул под себя ноги, обхватил голову руками, принялся массировать виски. Нужно было прийти в себя. Хотелось пить. Всё бы отдал за глоток воды.

— Вот ты где!

Он все еще слабо соображал, но голос казался знакомым. Высокий, звонкий, родной. Орне медленно повернул голову: над ним нависла взволнованная сестра.

Короткие рыжие волосы, фенечки на запястьях, футболка с радостным солнцем.

— Привет, — слабо улыбнулся Орне.

— Я уже обыскалась, — нервно продолжала сестра.

Опустилась на траву рядом с ним, скинула рюкзак, достала оттуда бутылку воды и бутерброд, протянула брату.

— На, ешь, ты ж совсем загнёшься. И без того плохо выглядишь.

Тот молча принял пищу, принялся уминать бутерброд с намазкой и колбасой, запивая прохладной водой.

Сильфа всё это время сидела рядом, смотрела на него обеспокоенным взглядом. Настолько разволновалась, что даже не курила.

— Только на секунду отлучилась, — негодовала она, — а тебя и след простыл. Бедный мой.

Тот молча кивнул, доедая импровизированный обед. В душе мальчик был настолько благодарен своей сестре, что даже сказать оказалось нечего.