Пляска Бледных. Акт 1: Дочь Зла - читать онлайн книгу. Автор: Герр Фарамант cтр.№ 42

— Вы абсолютно правы, Зинаида Андреевна, — согласилась Оксана.

— И как у нас продвигаются дела?

— Неутешительно, — призналась психолог. — Сами понимаете, не хотят рассказывать о своих проблемах.

С какое-то время директриса молчала. В кабинете нависла тишина.

— Как вы думаете, почему они не желают делиться с вами происходящим, а вместо этого — уходят в себя? Что их может не устраивать в нас, в школе в учителях, в том, что о них заботятся?

— Недоверие, — отрезала Оксана. — Вы осознаёте не хуже меня, что они считают себя взрослыми и нам не доверяют. Кого они слушают — так это своих сверстников, видеоблоггеров и статьи на соответствующих ресурсах. А там — ну, вы сами понимаете, какое отношение и к учебному процессу, к жизни. А любые формы наказания, угрозы исключения, домашние аресты, карантины — это никак не исправит ситуацию. Более того, подобная проблема, судя по наблюдениям, сейчас не только у нас, но и у большей части школ и даже некоторых ВУЗов. Подрастающее поколение всегда убеждено, что взрослые ничего не знают, смеются над ними, выбирают свою, собственную жизнь, полную, как им кажется, запретной радости. Любые просветительские беседы с нашей стороны только вызовут смех и желание действовать наперекор, а не соглашаться.

Зинаида Андреевна кивнула, отставила чашку и встала из-за стола.

Её кабинет напоминал клетку. Совсем маленький, один стол и два стула. На столе — табличка с именем Зинаиды Андреевны. У одной стены стоял шкаф с бумагами, у другой — небольшой столик с баком воды и пластмассовыми стаканчиками. Дальше всё упиралась в большое окно с белыми прозрачными занавесками. Сейчас его ставни были открыты, и в помещении царил свежий воздух стылого летнего дня, и только включённый вентилятор в дальнем углу комнаты помогал находящимся в этой клетке людям не сойти с ума от жары.

Хозяйка помещения подошла к окну и, заложив руки за спину, посмотрела на улицу в сад на внутреннем дворе. В чёрном пиджаке и брюках, с зачёсанными короткими седыми волосами, она даже сейчас создавала впечатление грозной паучихи, недовольной тем, что её логово потревожили. Спокойствию этой дамы можно было только позавидовать — или посочувствовать. Положение, в котором находилась и она, и её подчинённые, было, мягко говоря, плачевным. Самое малое, что им грозит — увольнение по причине того, что персонал не справляется с обязанностями. Хуже — уголовная ответственность.

— Скажите, Оксана Леонидовна, — наконец нарушила молчание женщина, — вы сами сталкивались с наркотиками? Или ваши близкие?

— Да, сталкивалась, — призналась Оксана, всё так же сидя за столом, аккуратно придерживая чашку. — Мой первый парень и его сестра умерли от передозировки героина в своё время. Диллера так и не нашли.

— А что же вы сами-то не присоединились к вашим друзьям? — спросила вдруг директриса, не оборачиваясь. — Как давно это было? Школьные годы? Девяностые? Наши дни?

— Конец девяностых, студенчество. Парень был музыкантом, катался автостопом по стране. С кем-то сошёлся, где-то достал, сами знаете, как бывает. Я отказалась, потому что мне было страшно. Расстались с ним на этой же почве. А потом я узнала, что он погиб, и его сестра — моя подруга детства, — вместе с ним.

— Сочувствую, — кивнула Зинадиа Андреевна, всё так же смотря в безмятежность яблочного сада. — А что его сподвигло употреблять? Пытались ли вы его отговорить тогда? Пытались ли спасти?

— Да, я пыталась, — кивнула психолог.

Оксане было тяжело возвращаться в те дни, и она не была уверена, что готова вспоминать происходящее. Молодая и неопытная, полная наивных амбиций выпускница. Новая жизнь в юной стране, где без газового баллончика из подъезда — ни ногой. Пьянь у ларьков, перестрелки под окнами, крики по ночам, новостные сводки — в пёстрых лентах убийств и изнасилований. Народ ощутил независимость и свободу, стал дышать на полную грудь — и началось небывалое, неповторимое веселье. Или ты носишь при себе хоть какое-то оружие и избегаешь проблем и подозрительных личностей, или ты — труп. Её отца забили за грёбаную сотку гривен, потому что он решил похвастать перед другом своей новой работой и сказал, что в кармане не сотня, а кусок. Убили на месте за углом.

Сама она встречалась со своим одноклассником, который пошёл в дальнобойщики, катался по стране. Потом, правда, с работы ушёл, начал просто скитаться стопом вместе с Линой, младшей сестрой. И Ксю туда же. Много где бывали, много чего видели. Вписки, выпивка, трава — всё было, была настоящая свобода. Только Гошка хотел большего. Ему было мало марок, он хотел ощутить, как ему казалось, настоящий кайф. Оксана тогда испугалась и сказала себе «стоп», убежала. Её слова, её доводы — она сама понимала, насколько они смешны, и если человек решил — едва ли он изменит свой выбор. Некоторым просто нравится яркая и свободная, пускай и короткая жизнь, и тут уже ничего не попишешь. Избравший смерть к живым не вернётся.

Но она понимала, почему Зинаида Андреевна затронула эту тему: личный опыт в таком помогает лучше любой практики.

— И что вы можете посоветовать в данной ситуации? — нарушила вновь воцарившееся молчание директриса.

Хотелось сказать очевидную мысль — пустить всё на самотёк и позволить естественному отбору решать судьбы, но, пускай это и справедливо, это в данной ситуации не выход.

— Есть ли уже что-то, что вы предприняли по борьбе с данной проблемой, кроме обзвона родителей? — продолжала Зинаида Андреевна расспросы. — Вы вот держите волонтёрский лагерь. Он себя оправдывает?

— Нет, — призналась Оксана. — Посещаемость стремится к нулю. От силы человек десять, стабильных — пятеро, остальные приходят посидеть, часто не дожидаются конца и уходят раньше. Беседы тоже не помогают.

Зинаида Андреевна вздохнула, вернулась к столу, взяла чашку. Не садясь, снова обернулась к окну.

— Сказал бы мне кто-то тридцать лет назад, когда я только заступала на должность, что столкнусь с подобной проблемой — ни в жизнь не поверила бы. Как бы Партию не ругали, а при них такой дряни не было. Был стержень, была идея. Безусловно, всякие перегибы случались, но такое, — она покачала головой, — об этом мы знали только из фильмов о западе. Бедные дети страшного века, ничего не попишешь. Ладно бы пили: все пьют, все прогуливают — кто молодым не был? Но это — это уже переходит всякие границы. Чего им всем не хватает, Оксана Леонидовна? Как вы думаете?

— Себя, веры в завтрашний день. Дети бегут от реальности, которую им навязывают и которую они не понимают, ищут лёгкой жизни в сложном мире, который им противен, которого они не хотят. От них много требуют, но ничего не объясняют. Их пугают, когда нужно успокоить. Кричат, когда нужно поговорить. Часто родители стараются воплотить в них свои собственные желания, отказываясь воспринимать желания детей. В итоге сами дети ищут альтернативу — любую, лишь бы ту, которая будет бесить их обидчиков, поможет им самим ощутить себя вольными, самоутвердиться. Разобраться в себе.

Зинаида Андреевна усмехнулась. В течение всего разговора она предпочитала стоять спиной, скрывая взгляд, чего за ней обычно не наблюдалась. Её голос был надтреснут. Она боялась, и обе женщины понимали причину её страха без слов: здесь учился и её внук. Он пока что был вне подозрений, но она очень переживала, что царящий вокруг ужас доберётся и до него, и, понимая, что ничего не сможет с этим поделать, искала поддержку.