Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Тэтчер cтр.№ 128

На момент нашего первого заседания, ударная группировка была уже развернута с такой скоростью и эффективностью, что весь мир был потрясен. Миллионы людей увидели по телевизору, как два авианосца вышли из Портсмута в понедельник 5 апреля, и как в тот день и на следующий день к ним присоединяются одиннадцать эсминцев и фрегатов, три подводных лодки, десантный корабль на воздушной подушке «Фирлесс» (необходимый для высадки) и многочисленные вспомогательные суда. Торговые суда всевозможных типов были «позаимствованы для нужд флота». Три тысячи солдат были изначально задействованы в операции – 3-я Бригада коммандос Морской Пехоты Ее Величества, 3-й батальон воздушно-десантного полка и часть полка противовоздушной обороны. Эта первая группа покинула Соединенное Королевство на пассажирском лайнере «Канберра» в пятницу 9 апреля. Не все понимали, что задача переброски огромной группировки войск через полмира с целью проведения ответной высадки требовала колоссальной логистической операции – как в стране, так и в море. В итоге мы отправили более 100 кораблей с более, чем 25000 человек на борту.

Главнокомандующим флота был адмирал сэр Джон Филдхауз; он взял общее командование ударной группировкой на себя, находясь на своей базе Нортвуд в Западном Лондоне и выбрав контр-адмирала Сэнди Вудварда в качестве командующего надводной боевой частью. (Наши подводные лодки напрямую управлялись из Нортвуда через спутник). Я прежде не встречалась с Сэнди Вудвардом, но была наслышана о его репутации как одного из умнейших людей во флоте. Заместителем адмирала Филдхауза по наземной части операции был генерал-майор Морской Пехоты Ее Величества Джереми Мур, который начал кампанию в Нортвуде, отправившись в Южную Атлантику в мае. Его заместителем, отплывшим на «Фирлесс» вместе с первой волной кораблей, был бригадный генерал 3-й бригады коммандос Джулиан Томпсон. Бригадному генералу Томпсону предстояло командовать нашими войсками на Фолклендских островах в ключевой период между высадкой и прибытием генерала Мура.

OD(SA) дважды собирался в среду 7 апреля. На протяжении всей войны нам приходилось иметь дело с проблемой соблюдения баланса между дипломатическими и военными потребностями. Я была уверена, что нужды наших военных важнее политики, и именно в этот день нам предстояло решить первую подобную проблему. Наши подлодки должны были прибыть в район Фолклендских островов в ближайшие несколько дней. Таким образом мы будем вправе установить двухсотмильную морскую зону отчуждения (МЗО) для кораблей вокруг Фолклендов. Нужно ли нам объявить ее сейчас? Или отложить это до завтрашнего визита Эла Хейга? Руководствуясь правовыми аспектами, мы решили дать предупреждение за несколько дней до того, как МЗО вступит в действие.

В реальности визит Эла Хейга пришлось отложить из-за дебатов в палате общин в тот день. В тот день на заседании Военного кабинета в семь часов вечера возник классический спор между Министерством обороны и FCO по поводу времени объявления. Мы решили действовать немедленно, сообщив Элу Хейгу заранее.

Джон Нотт сделал объявление, закончив дебаты речью, восстановившей его положение и уверенность в себе. Не прозвучало ни одного голоса против МЗО, и было слышно, как Джим Каллаген произнес «совершенно верно». Положение вступило в действие ранним пасхальным утром 12 апреля, когда наши подлодки были на месте, готовые к его осуществлению. Следует отметить, что ни разу за время Фолклендской операции мы не объявили о намерении действовать, не будучи в состоянии сделать это на самом деле. Я была твердо намерена никогда никому не дать повода ловить нас на блефе.

Все это время мы старались оказывать максимально возможное давление на аргентинскую сторону дипломатическими способами. 6 апреля я направила к главам государств стран Европейского сообщества, США, Японии, Канады, Австралии и Новой Зеландии. Я попросила у них помощи в давлении на Аргентину путем запрета продажи вооружений, запрета всего или части импорта, прекращения кредита по экспорту и оформления новых обязательств, а также не-поддержания и нестимулирования выдачи их банками кредитов Аргентине. Поначалу мне предложили просить о тотальном запрете на импорт, но я решила, что это плохая тактика – требовать слишком много сразу. Стали приходить ответы. Я уже упоминала ответы США и Франции и наши успехи в Совете Безопасности ООН. Гельмут Шмидт лично заверил меня в крепкой поддержке со стороны Западной Германии. Не все страны Европейского Сообщества ответили настолько положительно. Существовали прочные взаимоотношения между Италией и Аргентиной. Хоть и возражая против применения силы, Испания продолжала выступать в пользу Аргентины, и – что не так уж и удивительно – ирландцы доставили нам ряд опасений. Однако ЕС изначально предоставило нам все, о чем мы просили, наложив эмбарго на импорт из Аргентины на месяц, начиная с середины апреля. Когда пришло врем продления эмбарго, мы столкнулись с серьезными проблемами, однако в итоге был достигнут компромисс, согласно которому Италия и Ирландия могли возобновить свои связи с Аргентиной, в то время, как эмбарго было продлено вне зависимости от этого.

Содружество, за частичным исключением Индии, ответило значительной поддержкой. Но мы были разочарованы в некоторой степени уклончивым настроением Японии. СССР предсказуемо склонился на сторону Аргентины со словесными нападками в наш адрес.

Точно также мы подверглись шквалу критики со стороны латиноамериканских стран – как и США – хотя, из-за своих продолжительных разногласий с Аргентиной, Чили встала на нашу сторону. Еще ряд стран симпатизировали молча, какой бы ни была их публичная позиция. Так действия на дипломатическом фронте помогали выполнению задач нашей ударной группировки, по мере того, как она входила в Южную Атлантику. И, разумеется, эффективных дипломатических мер не получилось бы без самой отправки ударной группировки. Как однажды подметил Фридрих Великий, «дипломатия без оружия подобна музыке без инструментов».

В четверг 8 апреля Эл Хейг прибыл в Лондон для первого этапа его долгой и утомительной «челночной» дипломатической миссии. У меня были подробнейшие сведения от Нико Хендерсона касательно предложений, с которыми мистера Хейг скорее всего выступит. Мы ясно дали ему понять – и он принял это как нашу основную линию – что в Лондоне его принимают не как посредника, а друга и союзника, который прибыл в Лондон для того, чтобы обсудить с нами, каким образом США могут наиболее эффективно оказать нам поддержку в деле освобождения Фолклендских островов от Аргентины. В его команду входили Эд Стрейтор из посольства США в Лондоне, генерал Вернон Уолтерс, специальный ассистент мистер Хейга – сильная личность и человек, которого я очень уважала – и Томас Эндерс, занимавшийся южноамериканскими вопросами в Госдепартаменте. Ко мне присоединились Френсис, Джон, Терри Левин, сэр Энтони Акланд (глава Министерства иностранных дел) и Клайв Уитмор (мой главный личный секретарь). Переговоры были оживленными и прямыми, если пользоваться дипломатическим жаргоном: на кону было слишком многое, чтобы я могла позволить им пройти как-либо еще.

С самого начала было очевидно: что бы ни было сказано публично, Эл Хейг и его коллеги приехали, чтобы быть посредниками. Министр иностранных дел Аргентины обозначил, что он мог принять помощь СССР, что доставило предельный дискомфорт американской стороне. По мнению Эла Хейга, ближайшие 72 часа должны были стать наилучшим временем для переговоров по аргентинскому вопросу. Он сообщил нам, что приехал сначала в Британию, поскольку не хотел ехать в Буэнос-Айрес без полного понимания нашего подхода.