Исповедь о женской тюрьме - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Агапеева cтр.№ 18

В первые мгновения я даже не понимала, что это мне кричат. Брат лежал на земле и не двигался, по снегу растекалась его кровь. В моих глазах это выглядело сценкой из кинофильма, но в то же время, все было слишком реалистично. Я думала, что теперь моей короткой жизни настал конец. До самого последнего момента была уверена, что попала в руки к каким-то страшным отморозкам, набрасывающимся на людей на улице и размахивающим пистолетами. В те времена такие нападения были настолько частыми, что никого было не удивить избиением человека посреди улицы. Люди умели, завидев подобную сцену, как можно скорей скрыться из виду, забежать домой и закрыть дверь на все замки. Когда приехала милицейская машина, я была готова расцеловать всех вокруг. Наивно считала, что теперь моей жизни ничего не угрожает. Когда же пришло осознание того, что эти отморозки и были сотрудниками правоохранительных органов, то стало по-настоящему страшно. Нас привезли в какое-то здание и странный человек, в кожаном плаще до пят (стоил этот плащ, наверное, как автомобиль) совершенно серьезно решал, убить нас или посадить в тюрьму. Я знала, что это не пустые слова, потому что трупы за городом были делом привычным.

Не знаю, что именно спасло нам жизнь, но человек в плаще благосклонно решил отправить нас за решетку.

Теперь каждый из «сотрудников» считал своим долгом ударить меня. Никогда не забуду, как один молодой милиционер, лет, наверное, двадцати, очень радостно с размаха ударил меня ногой по лицу. Причем, он даже не был знаком с Пашкудой. Сделал это просто ради своего удовольствия. А ведь был чьим-то сыном, встречался, наверное, с девушками. Вот ведь повезет кому-то…

Кто и зачем набирал подобных людей в правоохранительные органы? Облеченные властью они ведь уверены в своей безнаказанности, в том, что можно избить, сломать пальцы, унижать, оскорблять, и ничего им за это не будет. Почему наши люди при виде милиционера на улице думают: «Только бы не прицепился»?

Насколько я знаю, ничего не изменилось с тех пор в правоохранительных органах. Непонятно только, почему эти люди такие? Почему мы хотим верить в героев, добрых и смелых защитников, а получаем вот это? Когда сами эти сотрудники были маленькими, они что, мечтали кого-то избивать? В какой момент они превращаются в нелюдей? Ведь чтобы ударить вот так ногой по лицу, нужно иметь некоторую самоуверенность. Далеко не каждый на такое способен. Детская бравада перед старшим? Этот Пашкуда не был юнцом. Тогда он показался мне намного старше, но ему было около тридцати. Уже зрелый мужчина, со сложившимся мировоззрением. У него вроде даже семья была. Странное необъяснимое поведение. Как он обсуждал с женой произошедшее? Они избили на улице человека ни за что, а потом, прикрываясь своей должностью, решили еще и посадить в тюрьму, чтобы никому не рассказал. А супруга, наверное, говорила: «Ну и правильно. Поделом им».

По прошествии многих лет мне хочется видеть в людях хорошее. Хочется понять поступки и мотивы. Может быть, мечтал избить жену, потому что изменяла, и тут мы попались под горячую руку? А возможно, сильно властная мать вырастила такое вот чудище? А кого вырастит он? Что он воспитает в своих детях? Чему научит? Хвастался ли он перед своими детьми тем, что он такой герой задержал преступника?

Ну, в тот вечер, когда потерпевший получил шилом в спину, вряд ли. Потому что, как выходило из показаний, ранение оказалось не таким уж легким. На вид совсем невинное острие длиной семь сантиметров, оказывается, нанесло ему такие повреждения, что он две недели пролежал в больнице. Не знаю… Это показалось мне странным. Стояла зима, на нем было множество одежды: теплая пуховая зимняя куртка, свитер, рубашка. Как глубоко могло войти в него острие? На пару сантиметров? Все его недомогание явно было спектаклем чистой воды. Но разве сидя за решеткой возможно на что-то повлиять? Что-то доказать? Это надо осознавать всегда. Как только ты оказываешься под стражей, твои слова уже ничего не значат. Такова система.

Хоть не рассказал о сильных душевных муках, которые он испытал при этом. С него бы сталось. Но в нашей стране все эти душевные страдания из кинофильмов ровным счетом никого не волнуют. Так что в какой-то мере мне повезло.

Я вернулась в камеру как в дом родной. Получив информацию извне, можно было как-то дальше существовать. Адвокат принес мне несколько газет, и их никто не стал отбирать, оказалось, что мы имеем право знать новости. Только нас никто ими не снабжал, поэтому я стала просто кладом для Жени, охочей до всей информации со свободы. Она с упоением зачитывалась газетами, тогда как меня мало интересовало, даже кто у нас президент. Хотя однажды политика настигла и нас, заключенных.

Однажды был очень важный день. С утра тетю Женю позвал к себе начальник этажа и провел с ней инструктаж. Когда Женя вернулась, то провела подробный инструктаж и с нами. Оказывается, сегодня был день выборов, и все ответственные граждане явились в избирательные участки. Так как мы, заключенные, тоже были гражданами ответственными, то обязаны пойти и отдать свой голос. Ведь заточение не лишало нас гражданства и права выбора. Главное в инструктаже было то, за кого именно мы должны голосовать. Так как мы даже не поняли, что за выборы и куда, по-моему, в Верховную Раду, то и не знали кандидатов. Мы должны были прийти к начальнику этажа в кабинет, и под пристальным взглядом наблюдателей поставить крестик строго в крайнем правом углу. Никуда в другое место ставить крестик было нельзя, это расценивалось бы как попытка к бегству или чего хуже, и было чревато карцером. Женя всегда очень переживала за то, чтобы понравиться начальству и сделать все так, как они велят. Она хорошо «держала камеру в руках», и за это ее не отправляли в лагерь, а она в свою очередь помогала им. Ничего предосудительного никто в этом не находил, главное, чтобы и наши интересы она соблюдала. Чаще всего именно так оно и было. А кому какое дело за кого голосовать? Главное, чтобы Женя была довольна. За хорошее поведение на «выборах», нам даже обещали угощение. И вот мы в знаменательный час выстроились гуськом и потянулись в кабинет начальника. Там каждому совали под нос листок, женщина быстро находила нужный правый верхний квадратик, черкала там крестик и шла назад. Когда настала моя очередь, я все же попыталась прочитать написанное на листке, за что получила тычок дубинкой в бок. Очень неприятно и обидно. К тому же, я замешкалась, как всегда перепутав право и лево, за что и получила очередной тычок. Я от греха подальше все же поставила крест в нужном месте и поспешила назад. Вот таким вот был мой выбор! До сих пор не знаю, что это были за выборы и за кого? Ну а кто победил и подавно. Говорят, что аналогичное голосование происходит во всех тюрьмах. Вот вам истинная демократия! Но мы получили обещанное вознаграждение в виде конфет и были счастливы. Женя с тоской вспоминала президентские выборы, которые ей посчастливилось застать.

— Вот тогда нас тут ублажали! Каждый день белый хлеб, шоколад, двойная пайка сахара.

— Ага, а если бы кандидаты в президенты на самом деле соревновались бы между собой, то жизнь здесь была бы райская, — смеялись мы.

— Не так нас много, видимо, чтобы обращать внимание на такой электорат, — сокрушалась Женя.