– Нор, – сказала она. – Ты его носишь.
Я сразу поняла, что она говорит о кольце.
– Да, – ответила я. – Я его каждый день ношу.
Она покраснела.
– Тебе приятно его носить?
Знала бы ты, Рози. Кошмары. Дыхание, которое вдруг сбивается в самый неожиданный момент.
– Но оно всегда черное, – вздохнула я.
– Может, тебе стоит как следует влюбиться, – сказала она. Посмотрела на меня дразнящим взглядом. – Не бойся, имен называть не буду.
И мы пошли дальше, как будто ничего не случилось.
В дверь позвонили. Стояла весна, светило солнце. В венке из солнечного света в проеме двери стояла Рози.
– Проходи, – в изумлении сказала я.
– Ну вот, – произнесла она, наполняя всю комнату солнечным светом, своими длинными ногами и почти такими же длинными волосами. – Вот я и пришла.
Я ей улыбнулась.
– Я к тебе за графиком тренировок, – улыбнулась она в ответ. – Для бега в школе, помнишь? Ты меня уговорила.
Я радостно кивнула. Я-то как раз ничего не делала, чтобы ее уговорить. Но, может быть, мой бег так заразительно на нее подействовал. Я без труда смогу ей помочь.
Она плюхнулась на диван, и я сразу подсела к ней.
– Когда начнем заниматься? – спросила я.
– Нор, я пошутила. До чего же ты легко попалась, просто не верится. Я слишком ленивая, чтобы бегать.
Сперва я разозлилась. Ведь она говорила с таким воодушевлением. А потом пожала плечами. Все равно мне ее теперь до конца не понять. И может, понимать ее наполовину – это уже много.
– Ого, как ты расстроилась.
– А ты как думала? Ты же говорила, как будто всерьез.
– Извини, Нор. Если я вдруг начну заниматься, то приду к тебе, хорошо?
Я покачала головой.
– Рози, бегать тебе не обязательно.
Тебе достаточно просто быть Рози.
– Я к тебе не за этим пришла. Я пришла сказать кое-что важное.
Она протянула мне конверт. Это было приглашение на свадьбу. Ее свадьбу. Розанна Цуккато и Ханс Вандёрзен.
Я удивленно посмотрела на нее.
– Будешь свидетельницей у меня на свадьбе?
– Но… – начала я.
– Я тебе все объясню. Понимаешь, Хансу двадцать три года. Он работает в банке. Он очень правильный. Так что не смотри так, даже моим родителям он нравится.
Говоря, она размахивала руками и все время убирала волосы назад.
– Но как ты можешь быть уверена…
– Что он тот самый? Просто чувствую. Во всяком случае, дома все довольны. Они дали согласие, а это не шутка. Они рады за меня.
– Честно, Рози?
Она резким движением встала.
– Я думала, ты другая. – Она вырвала конверт из моих рук. – Мы женимся через месяц только потому, что тебе тогда уже исполнится восемнадцать. И ты сможешь быть свидетельницей в церкви. Но ты не лучше остальных.
– Рози…
– Все, больше не говори ничего. И не надо меня провожать.
Она уже стояла у двери.
– Давай, убегай, – крикнула я ей вслед. – Только это ты и делала все последние годы.
Она вернулась. Села и решительно положила ногу на ногу.
– Ну вот, – сказала она. – И посмей только сказать, что я убегаю.
Я чуть не рассмеялась. В ней все-таки осталось немного от прежней Рози.
– Скажи чего-нибудь, – сказала она. – Раньше ты была такая болтушка.
– Нет, это ты. Ты всю дорогу болтала, иногда слово было не вставить.
– Неправда. Это ты всегда говорила все, что думаешь.
Правда, так и было? Или просто воспоминания доплывают до нас как туман, а что не доплыло, теряется между «тогда» и «сейчас»?
– Кстати, – сказала она. – Об убегании. Ты тоже убегаешь.
– Неправда, – ответила я.
– А твои занятия бегом? Только не говори мне, что это совсем другое.
– Я просто люблю бегать.
Прозвучало так, как будто я этого стыжусь. Но это не так.
Повисло молчание.
– Побеждать любишь?
Я пожала плечами.
– Довольно приятно.
– Я ни в чем не побеждаю, – сказала она.
– Налить тебе чего-нибудь? – спросила я.
Она посмотрела на меня так, как будто я задала ну очень глупый вопрос. Я покраснела.
– Не надо, – ответила она. – Хотя нет, давай. У тебя есть кола? Спорим, что нет? Вряд ли бегунам можно пить колу.
И тут она улыбнулась такой широкой Розиной улыбкой, что я вся растаяла. Она встала и провела руками по волосам.
– Я, кстати, считаю, что ты молодец. Что бегаешь. Хотела бы я тоже так уметь. – Она вздохнула. – Ну, я пойду.
– Ты не можешь вот так сразу уйти. Сейчас я тебе налью чего-нибудь.
– Да нет, не надо. Зайду в другой раз.
Она поцеловала меня в щеку.
– Пока, Нор.
И прежде чем я успела что-нибудь сказать, ушла.
А кольцо осталось черным.
Мне снилась Линда. Говорят, в снах отражается то, что ты думал, перед тем как заснуть. Каждый вечер, когда я снимала кольцо, Линда заново проскальзывала в мое тело. Она хватала меня за волосы и говорила, чтобы я не забывала ее. Она всегда была навязчивой. Но ее смерти я не хотела. Я не плохая.
И с Линдой в моем теле я соскальзывала в сон. Туда, где она жила привольно. Иногда она бывала еще толще, чем раньше. Иногда – самая красивая. Иногда во сне она хотела меня поцеловать. И однажды поцеловала. Это было так противно, что я проснулась, и мне понадобилось десять минут, чтобы восстановить дыхание. Иногда она вдруг так вырастала, что могла перешагнуть через наш дом. И тогда ее голос разносился, как гром. И этим своим голосом она кричала, что я самая любимая и пусть весь мир об этом знает. Это были самые лучшие сны.
Я спросила у его мамы, когда он в следующий раз приедет домой.
– В эти выходные, – ответила она. – Скорее всего.
В пятницу вечером я услышала, как он приезжает. Я сразу же вышла на улицу.
– Она выходит замуж, – сказала я.
– Я знаю.
– Но как же быть? Ей ведь еще нельзя выходить замуж?
– Если она вбила себе что-то в голову, так все и будет. Ты же ее знаешь. В этом смысле она ни капельки не изменилась.
– А ты как к этому относишься?
– Конечно, я считаю, что рано. Но неважно, как я к этому отношусь. Может, я ошибаюсь.