В раздевалке висел плакат. Он и раньше там висел. На нем был изображен бегун, а под ним – текст: «Здесь ты учишься проигрывать». В тот день я впервые поняла, что это значит.
Тренировку мы, как обычно, начинали с разогрева. За это время я столько раз проделала эти упражнения дома, что это была ерунда. Потом пробежали одну дорожку. Тони задал темп. Так я могла бы бежать еще несколько часов. Разве я могла устать? Ведь я так радовалась, что мне опять можно бегать.
– А теперь спринт, – сказал Тони и сразу отошел к обочине, чтобы пропустить нас. – Нор, не переусердствуй, хорошо?
Нас было десять человек, и остальные девять обогнали меня один за другим. Такое со мной впервые, я совершенно не была к этому готова. Я сделала глубокий вдох и приказала ногам бежать быстрее. А что, если увеличить шаг? Я всегда бежала от таза – а что, если выносить таз вперед быстрее и дальше? Но ноги не делали того, что требовала голова. Дыхание совсем сбилось, а ведь именно дыхание – мое самое сильное место. Сердце билось все сильнее. Кишечник взбунтовался. Меня пробило по́том. Я не хотела, чтобы у меня так часто билось сердце, чтобы я потела, я хотела успокоить кишечник. Но больше всего я хотела бежать быстрее. Я чувствовала, как к глазам подбираются слезы, но ни в коем случае не хотела расплакаться. Лучше умереть на месте. Я догнала девятый номер. Потом восьмой. Какое-то время шла вплотную к Зои, она была седьмой. Бежала с ней наравне.
– Ничего себе, как ты вдруг научилась бегать, – запыхавшись, сказала я.
– А ты, представь себе, еще в сто раз быстрее бегаешь, – пропыхтела она в ответ.
Она быстро взглянула на меня и улыбнулась.
– Нет, Нор. Ты этого не слышала. Не надо. А то будет травма.
Я кивнула. Улыбнулась ей в ответ. Мышцы до сих пор не слушались меня так, как обычно, но надо было бежать вперед. Я обошла Зои. Теперь я бежала шестой. Виктор бежал впереди. Пятьдесят метров, прикинула я, не больше. У меня получится. Мы опять пробежали мимо Тони. Он дико размахивал руками в мою сторону, крича, чтобы я прекращала, но я могла только бежать изо всех сил, как можно быстрее.
Виктор оглянулся. Между ним и мной три мальчика и одна девочка. Для спортсмена, который хочет победить, это очень много.
Вдруг рядом со мной оказался Тони.
– Если не прекратишь, я исключу тебя из клуба, – сказал он, тяжело дыша.
Я посмотрела на него в ужасе.
– Ты играешь со своим организмом, Нор.
– Я хочу бежать так быстро, как могу.
– Сегодня это слишком быстро. Это твоя жизнь, Нор. Ты уже достаточно большая, чтобы самой решать.
В его голосе звучало беспокойство. В глазах – паника.
Я ему кивнула. И вдруг ко мне все вернулось. Тот покой, который приходил ко мне во время бега. Та уверенность, что я всегда дойду до финиша. Разве когда-нибудь мой организм подводил меня, когда я бежала? Я так хорошо его знаю. Он сам меня затормозит, если надо. Просто мне нужно проверить, как далеко я могу сегодня зайти. Страх ушел. Сердце билось на месте раны. Больно не было. Я еще много часов смогу бежать с этой пульсирующей ногой.
Я больше не ускорялась, оставаясь в одном темпе. Так я обошла еще двоих бегунов. Но трое бегущих впереди обогнали меня на много метров.
Побеждать значит намного больше, чем просто прийти первым.
Конечно, я уже устала, когда Тони сказал, что на сегодня хватит. Подозреваю, он специально устроил перерыв, чтобы меня поберечь. Я присела рядом с ним передохнуть. Вдруг я почувствовала, как он неуклюже треплет меня по волосам, грубовато, как будто сам этого не хочет.
– Я тобой горжусь, – сказал он. – За то, что ты послушалась голоса разума. И смотри-ка, не так уж сильно ты отстала.
– Я буду бежать марафон, – сказала я.
– Ты серьезно? – спросил он.
Я кивнула.
Он улыбнулся.
– Неплохо придумано, Нор. Во всяком случае, энергии у тебя хватит. Выносливость придет. Вот подрастешь еще несколько лет, и можно начинать готовиться.
– В следующем году, Тони.
Он перестал улыбаться.
– Наверное, я тебя не так понял.
– Я начну готовиться сейчас. Я даю себе год, мне как раз исполнится восемнадцать. У меня все должно получиться.
– Нет, – сказал Тони. – Исключено. Слишком большой риск.
– Тони!
– Я серьезно. Восемнадцать лет – слишком рано. Это безответственное отношение к собственному организму. Нельзя, Нор, и все. Выброси это из головы.
– А я все равно хочу, – сказала я.
Он глубоко вздохнул.
– Куда подевалась та маленькая девочка, которая боялась рисковать?
– Она все еще здесь, – ответила я.
Подошла Зои.
– А ты еще не разучилась бегать, – засмеялась она. – Как же ты здорово бегаешь! Мне и сейчас за тобой не угнаться, наверное, я безнадежна…
– Ты не безнадежна, – на автомате ответила я.
– Что у вас тут, что-то случилось? – Зои всегда все замечает.
– Эта мадам вбила себе в голову бежать марафон, – ответил Тони. – Может, у тебя получится ее отговорить.
– Марафон? Вот это да, Нор, и ты не боишься?! – Столько воодушевления в ее голосе. Она села рядом со мной. – Вот это да! – повторила она. – Какая же ты смелая!
– Зои! – вздохнул Тони.
– Она смелая, – сказала Зои. – Это еще самое меньшее, что можно сказать.
И тогда я с такой силой поцеловала ее в щеку, что у нее зазвенело в ушах.
8 195
Зои должна была приехать. Она обещала. И Виктор обещал приехать с ней. У Зои уже есть права. Я тоже собираюсь пойти на вождение, но не сейчас, позже.
Мы обе сняли по комнате в Левене, недалеко друг от друга. Через две недели начнется учебный год. Я буду учиться на специалиста по спорту, она – на юриста.
Она умная, наша Зои. На первом курсе ей наверняка будет очень легко учиться. Она утверждает, что мне тоже. Ладно, там увидим. А пока надо дойти до финиша.
Финиш, о господи. Я о нем почти забыла. Что он где-то есть и что до него надо добежать. Внезапно я опять чувствую, как я устала, как за последние километры у меня отяжелели ноги.
Думать о другом.
Она столько всего умеет, наша Зои. Даже сама меня постригла, теперь у меня очень короткие волосы. Это очень удобно, после душа они моментально высыхают. И все же к ним еще надо привыкнуть. Но я просто хотела понять, пойдет мне так или нет. Волосы у меня быстро растут, скоро будут как раньше. Виктор говорит, так слишком коротко. Маттиа надеется, что они отрастут. Но Зои нравится и так. Рози тоже, ей вообще все равно. Ей всегда все нравится.