Рейс - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Лойко cтр.№ 97

Когда белкинские чекисты явились в казацкий штаб арестовывать Грымова, оказалось, что есаул исчез. Он сховался у одной бабы в Донецке — залег на дно. Возмущенные казаки всех батальонов, а не только те, кто выжил из грымовского, бросили играть в войнушку и принялись день и ночь искать есаула-дезертира по всему Донбассу.

В утро описываемых событий бывший сожитель бабы, укрывшей Грымова, громадный, как Кинг-Конг, шахтер из Горловки, вернулся к ней и выкинул есаула, как драного кота, на улицу. По этой самой улице Гром теперь и шел, объятый тяжелыми думами о том, «куда жить дальше» или где найти транспорт, чтобы безопасно добраться хотя бы до российской границы. Сердце Грома согревала лишь мысль о казачьих смертных миллионах в его ранце.

Запарившись, Грымов остановился у ларька с напитками и купил бутылочку холодного «Байкала». Он поставил ранец на тротуар, снял кепку и очки и стал вытирать платком пот со лба, когда рядом остановился огромный неказистый джип, и водитель резко открыл свою дверь. Грымов бросил ополовиненную бутылку под ноги, подхватил ранец и собирался уже пуститься наутек, как сзади его дружелюбно окликнули:

— Мишка, старик, ты, что ли? Сколько зим, сколько лет!..

Голос показался Грымову знакомым. Он нерешительно повернулся и увидел Сережку Алехина, стоящего возле открытой двери «УАЗа Патриот».

Одноклассники с самого первого дня в школе, они не виделись больше двадцати пяти лет, но легко узнали друг друга, несмотря на военную форму. Они никогда не были закадычными друзьями: Грымов — племянник директора и мальчик-паинька, Алехин — хулиган и сорванец. Но сошлись и даже поддерживали довольно тесные отношения на почве коллекционирования почтовых марок — оба были заядлыми филателистами. Обменивались марками, вместе ездили на книжную толкучку в центре города, где один проход был отдан филателистам. Потом, в пубертатный период, когда их страсть к почтовым маркам уступила место иным «страстям», они уже так тесно не общались. А в девятом классе, когда директриса Роза Исааковна уехала в Израиль, семья Грымова переселилась в другой район, и его след мало-помалу затерялся. Сергей слышал краем уха, что Грымов стал крутым бизнесменом и греб деньги лопатой, а Грымов знал, что Сергей стал легавым и уехал в Москву.

«Ничего себе!» — облегченно выдохнул про себя Грымов. И мгновенно подумал, что даже если Алехин и осведомлен о его здешнем залете, то по старой дружбе вряд ли его сдаст.

К счастью для Грымова и к несчастью для Алехина с Джейн, Сергей ничего об этом не знал. Он был ошарашен встречей и предложил подвезти однокашника, если тому по дороге. Оказалось, еще как по дороге.

«Один ствол хорошо, а два лучше, — подумал Алехин. — Особенно на войне».

Они обнялись, похлопали друг друга по спинам, и Алехин пригласил Мишку в машину.

— А это моя подруга Женя, — сказал Алехин. — Она журналистка из «Нашей газеты».

Грымов закивал, что-то бормоча о том, как ему приятно познакомиться. Джейн же от такого представления совсем не была в восторге. Как многие американцы, она страдала аллергией на вранье. И считала, что всегда лучше сказать правду, особенно когда лгать не обязательно, но… В конце концов решила, что Алехину виднее. Она не доверяла незнакомцам, но когда Сергей объяснил ей, что это его школьный друг и все в порядке — мол, втроем веселее и надежнее, — она согласилась и успокоилась.

В машине оба старых приятеля продолжили врать. И наврали друг другу, что называется, с три короба. О том, что оба были теперь успешными бизнесменами и приехали на Донбасс по зову сердца. Причем рассказ Грымова звучал более правдоподобно, так как он подкрепил его демонстрацией своей аляповатой корочки казачьего офицера. У Алехина была похожая, выданная Белкиным, но она была на имя Жданова, а вдаваться в такие подробности Сергей не хотел.

Джейн к их трепу не прислушивалась. Она сосредоточенно проверяла свою почту, пока они еще были в городе и у нее работал мобильный Интернет.

— Белкина убили вчера, — вдруг сказала она по-русски. — Взорвали машину, а потом снайпер добил.

Ни Алехин, ни Грымов сначала не могли понять, как реагировать на эту неожиданную новость. Грымов понимал, что, жив Белкин или мертв, казаки не перестанут его, Грымова, искать хоть на краю света. Алехин же сразу осознал, что теперь его личный белкинский пропуск, как, впрочем, и пропуск на машину могут оказаться филькиной грамотой, и на блокпостах машину могут тормознуть.

Не доезжая около пятисот метров до последнего городского блокпоста, Сергей остановил машину за сгоревшей бензоколонкой — той самой, на которой четыре дня назад застрелил трех чеченцев, обидевшихся на эмоциональный выплеск писателя Захарова. Заглушив мотор, он по-русски предложил Джейн выйти, сказав Грымову, что проводит ее до ближайших кустов, в туалет, потому что следующего подходящего места до границы может не оказаться, учитывая военные действия.

Грымов остался сидеть на заднем сиденье.

— Plan «A» may not be working any more, — сказал Сергей, когда они обошли пепелище бензоколонки. — Belkin is dead and if the Russians are serious about this war the pass signed by Belkin which is displayed in our front window may no longer be valid.

— What do you suggest?

— I suggest removing it.

— And?

— You drive the car to make us look less suspicious. You have all the proper media credentials which allow you to freely move around the place. I will swap seats with my friend since he is an official officer of their army. In case they don’t like my Russian passport you can always say that I am your translator and he is your official guard.

— Sounds fair enough ^[87], — сказала Джейн, и они вернулись к машине.

Грымов отказался садиться на переднее сиденье. Сказал, что у него там все время кружится голова. Но добавил, что, если будут проблемы, он выйдет из машины и все разрулит.

Проблем не возникало до самого Тореза. Завидев женщину за рулем, машину ни разу не остановили, но, уже переехав железнодорожные пути со сломанным и валяющимся в стороне шлагбаумом, они увидели, что дорогу перегородил казачий разъезд. Казаки были верхом на лошадях, в папахах и с шашками на поясе.

Делать было нечего, пришлось остановиться. Не сходя с лошади, бородатый казак в огромной черной папахе, налезавшей ему на глаза, и с двумя «Георгиевскими» крестами, болтавшимися у него на груди на черно-оранжевых ленточках, нагнулся и постучал рукояткой нагайки в водительское стекло. Джейн сбила его с толку своей белозубой улыбкой и иностранным паспортом, в котором все было на «басурманском» языке и даже фотография в паспорте — и та с улыбкой. Казак смутился, отъехал в сторону, словно собираясь дать знак своим пропустить машину, но вдруг передумал и подъехал теперь уже к задней двери со стороны водителя.