По велению Чингисхана - читать онлайн книгу. Автор: Николай Лугинов cтр.№ 236

* * *

Разумеется, суть этого разговора была доведена до Алтынай в самом общем виде, наказов и советов она приняла много, так что прибыла к уйгурам без всяких сомнений, с твердым намерением обжиться, обрести вторую родину.

Как и распорядилась Усуйхан-Хотун, она не заняла заранее подготовленный для нее нарядный дворец, а предпочла устроить свой отдельный стан.

Уйгуры уже отошли от своей прежней кочевой жизни, в большинстве своем осели по орошаемым плодородным землям, богатым всяким произрастанием, и стали, подобно китайцам, выращивать злаки, овощи, заниматься безотгонным скотоводством, тем и кормились. Но основным занятием все же были различные перевозки, проводка и охрана караванов с товарами на Шелковом пути, а вскоре – и само торговое дело, увлекшее многих. И потому чего только не увидишь и не найдешь на базарах – из самых дальних порой краев. Но люди и этим не довольствуются, все мало им, без устали и с азартом гонятся за все новыми и новыми товарами, диковинками, за богатством. Не без помощи торговли здесь развита и письменность, распространена грамотность, это видно и по внешности, и по поведению людей.

И поражает странное сочетание западных и восточных обычаев и традиций, порой принимающее довольно уродливое выражение. Погоня за деньгами, богатством давно уже разделило людей на разные прослойки по их достатку, и все тут с некоторых пор стало измеряться золотом, серебром, сиянием драгоценных камней, вытесняя родовые, с кочевнических времен, установления чести и долга.

Алтынай поначалу не очень нравилось, что ей в дорогу дали многочисленные стада верблюдов и прочего скота, да еще и пеших черных войск, собранных в Китае… Ей тогда казалось, что вполне бы хватило и двух ее мэгэнов: чем могут быть полезны пешие войска, непривычные к степному быту, только лишние рты кормить даром. Но меры эти оказались предусмотрительными, очень даже продуманными.

Уже в течение трех первых лет она превратилась для Шелкового пути в основного поставщика тягловой силы и грамотных, обученных торговому и всякому прочему делу людей. А поскольку всё здесь определяет эта проторенная с незапамятных времен торговая дорога, то и большое влияние на все стороны жизни оказывает тот, кто имеет непосредственную причастность ко всем ее делам, к безопасности и удобству в первую очередь.

Если же Алтынай с самого начала вместе с Барчуком приехала бы в крепость Беш-Балык, уйгурское Пятиградие, как предполагали новые родственники, ей пришлось бы волей-неволей подчиниться сложившимся здесь искони устоям. И вместе с тем тут же она оказалась бы вовлеченной, втянутой в многочисленные местные интриги.

Но теперь, имея собственную ставку и не стесняющего ее робкого мужа, она была относительно свободна в своей жизни и передвижениях, даже позволяла себе каждое лето откочевывать к себе домой на родину.

И все-таки поднаторевшая в интригах старшая жена хана Сарджа-Хотун и в отдалении, и в короткие ее посещения Беш-Балыка не оставляла Алтынай в покое, самолюбие этой правительницы было болезненно ущемлено. Приходилось быть всегда настороже, чтобы вовремя погашать скандалы, которых жаждала ханша, не давая им разгореться, принять угрожающие для репутации Алтынай формы: не хватало только, чтобы до отца донесли о неблагополучии в отношениях с уйгурами… Пришлось учиться разгадывать все бабьи каверзы, на которые пускалась Сарджа-Хотун в своей распаленной ревности – и не к мужу, нет, кому он нужен такой, а к власти; и если бы не хорошие советники, приставленные к ней матерями, Алтынай было бы куда хуже. Со временем от таких постоянных происков начинаешь искать какой-то потайной смысл даже в самых простых вещах. Но ей до сих пор удавалось сглаживать конфликты, не доводя до скандала или открытого противостояния.

Как бы там ни было, а отношение к ней народа постепенно улучшалось – благодаря ее ровному, сдержанному характеру и той помощи, которую она старалась оказывать жителям, где бы не объявлялась ее ставка. И все монгольские войска, проходящие поблизости, обязательно сворачивали к ней, чтоб поклониться, выразить свое почтение. Сила есть сила, и хотя никто никому вроде бы не угрожает открыто, но все же источника ее все остерегаются, побаиваются. Всякий раз, когда прибывали проходящие войска, она приглашала на их встречу Барчука вместе со всем его окружением, и тот не осмеливался отказаться. Уйгуры смотрели на крепко сбитые монгольские отряды со скрытым страхом и покорностью. И несколько месяцев после этого, пока впечатление не забывалось, вели себя еще смирней и подобострастней, чем обычно.

Когда известные своим крутым нравом монгольские военачальники, подчеркнуто не обращая внимания на Барчука, подходили к Алтынай и опускались перед ней на колено, без всяких слов сразу становилось ясно, кто здесь настоящий хозяин положения и за кем эта грозная сила.

* * *

О том, что хан вместе с Сюбетеем проехали на запад преследовать мэркитов, в строжайшей тайне рассказал ей командующий очередным проходящим войском Джэбэ по пути к кара-китаям.

Кровь бросилась в лицо Алтынай. Чтобы скрыть свое смятение, она обратила лицо в сторону и безразличным тоном спросила:

– Как, Сюбетей уже настолько выздоровел, что отправился на войну? Говорили же, что его еле живого нашли среди гор трупов…

– Все это правда… Я сам лично нашел его, – Джэбэ покачал головой. – С помощью Вышних сил выкарабкался все-таки. Китайские лекари, знахари общими усилиями подняли на ноги.

– Ноги-руки целы?

– Что вы! Перерублены сухожилия левой руки, так что рука не действует, парализована. Обе ноги копьями пробиты, но, к счастью, раны затянулись, так что самостоятельно передвигается, хоть и хромает. К тому же достали мечом левую щеку и глаз…

– О Небо!.. – только и охнула Алтынай.

– А какой красивый был человек… И вот теперь – наоборот… Кто видел его прежним, сейчас испугается, пожалуй, его лица… Или не узнает.

– Ладно, что ж… лишь бы голова была цела и душа жива, – произнесла, превозмогая себя, она, склонила голову. – Есть же пословица наших предков, что шрамы украшают истинного мужчину…

– Так-то оно так, но это, наверное, больше имеет отношение к таким, как я… Да, с рождения не удавшимся лицом. Но смотреть, как изуродовали, что сделали с таким будто на погляд сделанным, прекрасно сложенным человеком, как Сюбетей, тяжело даже мне, – вздохнул Джэбэ. И только теперь и будто впервые она увидела, как на самом деле он некрасив. Раскосые узкие глаза теряются в выпирающих скулах, голова несоразмерно большая для его маленького роста, к тому ж кривые ноги… Да, только когда привыкаешь, перестаешь обращать на это внимания.

Когда Джэбэ ушел, Алтынай долго плакала от жалости к себе и Сюбетею, спрятавшись от всех. Но все же она была рада известию, что и на этот раз ему удалось вырваться из когтей смерти. А как она убивалась, когда здесь распространились слухи, что «погибли два великих тойона»… И подтверждали, что «погиб великий тойон по имени Боорчу, а Сюбетей-Батыр умирает от страшных ран»… Пусть хоть как изуродован, лишь бы жив был… Увидеть бы его скорей – хотя и хочется, и страшно!..