По велению Чингисхана - читать онлайн книгу. Автор: Николай Лугинов cтр.№ 202

Но не только поэтому горестное откровение Боорчу запало в душу Сюбетея. Ему самому-то подобные мысли и в голову не могли прийти… До сих пор его занимало лишь одно – как в срок и точно, да и с наименьшими потерями выполнить приказ, и ни разу он не пытался вникнуть в «изнанку» приказа. Ему казалось: этого делать нельзя, ты должен думать лишь об исполнении, а не о причинах и последствиях приказа. Так их всех обучили. А раздумья порождают сомнение, а оно подтачивает силы, это ведомо всем…

Если завтрашнее сражение пойдёт по начертанию ставки, то тумэн Сюбетея на рассвете должен будет взять в кольцо китайские отряды, каждый из которых уже засел в своём стане. Задача Сюбетея – не дать этим частям объединиться, разбить их поодиночке, а затем его мэгэн должен отойти в сторону северных степей. Ворота же крепости снаружи должен запереть своим «чёрным» войском Боорчу. И ясно, чем это кончится. Изнутри всё равно прорвётся китайское войско и раздавит «чёрных». Ратям Боорчу некуда деваться будет, им остаётся тогда лишь одно – стоять до конца, до последнего своего нукера. Покуда и он не будет изрублен.

Боорчу должен одновременно стать и щитом, и мечом.

А в рукопашной, где один другого пронзают копьями и секут мечами, всегда побеждает тот, у кого больше воинов.

А что, если действовать иначе?

Но как? Ведь у пехоты для мощных бросков почти нет возможностей.

А если войско не вести в бой единым плотным строем, как принято, а разбить на многие отдельные отряды в сто-двести человек каждый?

Но… подавит ли за считанные мгновения плотный и могучий конный строй врага сопротивление этих небольших отрядов? Возможно… Китайцы-конники тоже искусны бывают. Известно, плотный строй, где все плечом к плечу, неповоротлив. Значит, разделяем войско на малые отряды, чтоб они, не приближаясь к плотному строю китайцев, забрасывали бы его короткими копьями и тут же отбегали назад. Что будут делать китайцы, держащие наготове свои длиннющие, каждое в две-три маховых сажени, копья? Гнаться не станут – им нельзя рушить свой строй. А наши? Наши как раз и смогут резво отбежать, на них нет тяжёлых доспехов и нет у них тяжёлого оружия. В ближний бой они не вступают: таков будет приказ…

А в это время китайцев будут отвлекать молниеносные атаки нашей конницы и одновременно мы обстреливаем их из луков-ангабылов – такой удар станет для них чувствительным…

Так, да? Вроде бы неплохо получается!

Сюбетей сдвинул шлем на затылок. Приложил ко лбу листок подорожника: тонкий кожаный подклад шлема порвался и натёр лоб…

В воображении Сюбетея рисовались, словно наяву, картины завтрашнего сражения. Чувствуя воинское воодушевление, он ещё раз вместе со своей охраной внимательно оглядывал каждый изгиб и каждую неровность грядущего поля битвы. И в мыслях чётко видел и ясно представлял, куда какой отряд он поставит, в какую сторону будет теснить врага; он уже рассчитал, какими приёмами конница числом всего в несколько сюнов приведёт в смятение многочисленные части войска китайцев, явившись перед ними нежданно, подкравшись незаметно по горной низине…

* * *

А Боорчу стоял всё так же, как вкопанный, широко расставив ноги, заложив руки за спину, и неотрывно смотрел на Чаган Хэрэм – Великую Китайскую стену. Бессмысленно глянул на вернувшегося Сюбетея. Но заметил, что лицо его младшего, но начальственного друга переменилось, воодушевилось – и в пустых, мрачных глазах Боорчу вновь вспыхнул огонёк надежды.

– Неужели, сынок, до чего-то доброго додумался?

– А как же! – весело смеясь, ответил Сюбетей. – Пошёл, глянул – и нашёл выход!

– Ну-ка, поведай скорее!

И Сюбетей кратко, но чётко обрисовал только что родившийся у него замысел. Его слова так подействовали на Боорчу, что тот, закалённый воин, не раз попадавший в лапы верной погибели на войне и в самые лютые переделки, но ускользавший и выходивший из них неизменно с победой, всё понял сразу. И подпрыгнул от радости! И, невероятно живо для его крупной и дородной стати, чуть ли не забегал вокруг Сюбетея, потирая бёдра мощными, радостно сжатыми кулаками:

– Вот здорово! Ну, коли так, и мы не подведём, сразимся, мало им не покажется… Мальчик мой дорогой, ну, какой же у тебя острый ум! Я-то столько времени ломал голову, и всё позря, а ты – мясо в котле свариться б не успело, – такой выход успел найти… Что значит – светлая голова! Теперь тебе придётся лишать начальственных должностей таких, как я – с прокисшими бараньими мозгами…

– Зачем на себя напраслину возводишь, убай? – и Сюбетей, смеясь, похлопал Боорчу по могучим плечам. – Ведь это ты сам, первый, а не я, понял, что прежний наш замысел тут не годится, что воевать по-старому тут нельзя – ты же и поставил передо мной задачу отыскать новое решение. А не поделись ты со мной своими тревогами – я и не стал бы ничего придумывать, и послал бы твоих молодцов на гибель вместе с тобой… Это твоя заслуга, брат мой старший!

– Ну, ладно… – со вздохом облегчения заключил Боорчу. – Чего только не бывало в этих ратных делах, но не припомню, чтоб вот так мучился да колебался. И совсем уж запутался, но тут ты и явился нам во спасение. Вот теперь завтрашнее сражение передо мной – как на ладони!

– Убай, не мне тебя учить, – заметил его младший товарищ, – но прошу: завтра не расходуй силы почем зря. Потери ведь в любом случае будут велики.

– Это-то я понимаю. – Лицо Боорчу вновь стало суровым. – Добро, если сохраню хоть половину своих людей – но другая половина вряд ли уцелеет в такой рубке. Однако половину – точно сберегу.

– Дай-то Бог! – кивнул Сюбетей.

– Но приказ Ставки мы точно выполним, и не сомневайся. А уж всё остальное от нас самих зависит, да ещё от удачи нашей завтрашней…

После этого они наскоро обговорили главное в завтрашнем сражении, условились о том, как будут действовать по ходу битвы…

* * *

Утренние барабаны загрохотали задолго до первых лучей солнца. Воины неспешно умылись, надели рубахи и порты из белой чесучи – в них всегда облачались только перед сражениями. В предрассветной мгле замелькали белые пятна этих одежд… Верхнюю же, подкольчужную одежду, как и сами кольчуги, которые из-за их блеска звались «праздничными», разложили на траве: всё было начищено, надраено и смазано. Собрались вокруг костров и тоже неспешно испили крепкого горячего чая и пустой, без мяса, похлёбки: каждый опытный воин знает, что перед боем нельзя впускать в желудок твёрдую пищу. Если оружие врага пронзит тебе живот, а он окажется полон – это верная, да и мучительная к тому же смерть…

Когда небо засинело и проступили очертания деревьев, все надели кольчуги и построились ровными рядами, сев на коней. Тут прибыл вестовой от Боорчу и сообщил, что «чёрные» войска уже заняли назначенные им для сражения места.

И вздрогнула земля от топота копыт! Стремя к стремени, плотными рядами поскакали сюны на врага…

А китайские воины, покинувшие крепость, спали безмятежным сном: их военачальники и предположить не могли, что монголы ударят по ним на рассвете. И прерван был их сон, испепелён пламенем боя. Покуда они пришли в себя да выстроились своими сложными рядами и ощетинились копьями – монгольский налёт уже многих из них отправил к предкам.