По велению Чингисхана - читать онлайн книгу. Автор: Николай Лугинов cтр.№ 109

Это был неминуемый конец. Остатки полуистребленного тангутского войска вынуждены были сдаться на милость врагу.

Лунг-Судургу со своей ставкой отступил к горе Аласа, где было множество оврагов и пещер, куда, как он полагал, монголы не пойдут. Монголы и впрямь не стали его преследовать, а осадили знаменитую своей неприступностью крепость Лигили с помощью наконец-то подоспевших онгутов Алахыса, многим из которых уже стала нравиться война и сами монголы. В запальчивости они кинулись штурмовать Лигили, но тангутские воины из крепости остудили многие горячие онгутские головы.

Тэмучин остановил этот нелепый и неподготовленный штурм. Он объехал вокруг стен Лигили протяженностью едва ли не в кес, но нигде не приметил слабого места. Он был подавлен, зная от купцов, что во всех великих странах строятся крепости и придумываются хитрые орудия для их взятия и сокрушения. Почему же он, Тэмучин, чувствует себя слабым и неразумным ребенком перед этой надменной мощью крепостных укреплений? Говорят, что у Алтан-хана немало хитрых орудий, что могут метать камни и огонь через крепостные стены. Копьями и пальмами тут не повоюешь.

Тэмучин несколько дней наблюдал, не скрываясь, но на расстоянии чуть больше полета самой сильной стрелы, за тем, как через железные ворота крепости выезжает сторожевой отряд на объезд крепости. Ворота наглухо замыкались за спиной последнего всадника и мгновенно распахивались навстречу возвращающимся из дозора. Охотничье чутье подсказывало хану, что слабина в поведении жертвы нащупывается. Можно было подумать и о приманке. Хан повелел своим людям не нападать на тангутов, а отступать при виде дозорного отряда, что несказанно удивило осажденных: будто бы непобедимые монголы каждый раз при появлении врага давали деру на своих мохнатых конягах. Однако неосознанная боязнь какое-то время удерживала тангутов от преследования пришельцев и понуждала их возвращаться в надежную крепость. Но азарт погони все же сказался, и крупный отряд дозорных влетел в железные клещи монголов. Многие пали под беспощадной прицельной лавиной смертоносно жалящих стрел, а еще большая часть сдалась.

Не теряя времени, монгольские воины переоделись в доспехи тангутов и, сверкая на солнце тангутскими доспехами и щитами, поскакали во весь опор в сторону крепости. Как охотничья свора летели за ними несколько монгольских мэгэнов и покусывали преследуемых за пятки, исполняя задумку Тэмучина. Стража еще издали увидела, что за спасительные стены мчится всего лишь треть дозора, и стала бодрить своих криками и призывными взмахами рук. Стражники распахнули ворота, намереваясь сплотить их створки перед мордами монгольских коней. Но стража была перебита и погибла.

Монголы ворвались в крепость.

Тангуты, ошеломленные случившимся, побросали оружие и сдались, утратив волю к сопротивлению.

План Тэмучина осуществился и укрепил в его воинстве боевой дух и веру в ратную удачу.

* * *

В сухих и надежных подвалах крепости Лигили нашлось все, что помогло бы выдержать многолетнюю осаду: запасы еды, одежды, оружейных заготовок. Здесь можно было прокормить, одеть в боевые доспехи и вооружить десятки свежих мэгэнов. Крупы, мука, сушеное мясо, тюки китайского драгоценного шелка и слитки серебра, золотые дщицы, испещренные невиданными знаками, бочки с солью и пряностями, кипы тонкой рисовой бумаги и пергамента – всего многое множество.

Взятое с боя богатство воодушевляло Тэмучина и его воинов.

Было приведено столько верблюдов, сколько можно было собрать из окрестных поселений, и Тэмучин видел, как горят глаза победителей при виде добычи. Он видел, с каким трудом сдерживают они себя, чтоб не наброситься на нее. Он понимал, что только жесткость приказа удерживает людей от алчных единоборств. Хан уже поделил мысленно паи, которые получит каждый, но сперва нужно все подсчитать и создать запас, с чем должен справиться ученый Сиги-Кутук.

По прибытии из ставки Сиги-Кутук несколько раз пытался прорваться к хану, однако хан находил предлог, который помогал уклониться от этой встречи: он остерегался разговора об андае. А что получилось? Они в судебном рвении уже похоронили тело Джамухи, прежде чем выехать на войну. Основанный Тэмучином законный суд не отступил от буквы закона. Под тяжестью его сломался хребет андая, и тяжесть эта пробила брешь в душе Тэмучина, когда он, прогнав советников, катался по белой кошме и выл по-волчьи до тех пор, пока из глаз его не хлынули слезы, пока не зашуршали легкие шаги по полу и не легла на ханский затылок теплая и детская ладонь Усуйхан.

– Только ты один можешь выдержать это, – шептала она. – Только ты – повелитель племен и народов…

О, прекрасная птица Усуйхан!

Какое благородное божество вызвало тебя из тьмы небытия?..

* * *

Весть о том, что монголы заставили сдаться крепость Лигили, которая в течение веков не преклоняла колен перед врагом, облетела все страны. А царь тангутов почувствовал себя мальчиком пред лицом сурового учителя. С горы Аласа он отправил Тэмучину свой царский пояс с полным вооружением и шапку, снятую с неразумной головы.

Слова, которые передал его посланник Тэмучину, были таковыми:

– Царь великих монголов, покоривших необъятные и опасные просторы, Чингисхан! Я, Лунг-Судургу из ничтожного рода тангутов, со всей страстью души поверил в то, что справедлива воля Господа Бога, создавшего тебя по своему подобию, чтобы ты правил миром единолично, и наделившего тебя божественными поводьями за спиной. Так не разрушай же моего родного дома и не рассеивай по миру мой народ! Смилуйся, Богоподобный! И пусть мой народ станет отныне твоим народом, а мое богатство – твоим богатством! Теперь каждый свой шаг я буду делать, только сверив его с твоей божественной волей. Пусть земля древних тангутов, окаймляющая гору Аласа, будет частью твоих владений!..

Ни для кого война не сбитое масло, если она длится бесконечно.

Монголы с восторгом приняли слова Лунг-Судургу: не раз они побеждали в сражениях, но еще никто не признавал власть Тэмучина над собой высшей властью. Это признание ставило их в ряд с такими великими народами, как кара-китаи, как джирджены, как сартыалы.

И Тэмучин ответил Лунг-Судургу такими словами:

– Сказанное тобой умерило гнев моей души. Ты прав: зачем множить наши степные беды из-за мелких разногласий и незачем копить вражду, как лишенный рассудка копит глиняные черепки, считая их серебряными слитками. Если следовать твоим словам и слить воедино народы наших илов, то наши потомки станут жить в крепко стоящем на земле сурте. Нынче же я отдаю приказ о приостановке боевых действий. Мы соединим свои мысли и станем править общим умом. Я не намерен бросать тень на твое высокое имя, лишать тебя заслуженных чинов и должностей – распоряжайся своим народом, своими тангутами, как и до сих пор. Но в военное время будем подчиняться единой цели, в мирное – жить по начертаниям Верховного суда, которые должны признавать все до единого в нашем общем теперь иле. А через двадцать дней приезжай на курултай в честь этого нового ила! Я сказал.