Придворное общество - читать онлайн книгу. Автор: Норберт Элиас cтр.№ 10

Страница

13.

На сегодняшний день социология господства самым плодотворным образом разработана в трудах Макса Вебера. Его отличающиеся широтой охвата рассуждения ^[4] представляют собою золотую жилу социологических открытий, которая далеко еще не исчерпана до конца. Однако его метод, по сравнению с избранным здесь, был экстенсивным, а не интенсивным: Вебер пытался разработать модели — «идеальные типы» в его терминологии, — которые основывались на взвешенном сопоставлении, по возможности, всех известных истории на данное время феноменов одного определенного типа. Соответственно, он собрал и обильные материалы для построения модели того типа господства, к которому можно отнести рассматриваемую здесь форму правления. Мы находим их в его работе о «патримониализме». На веберовском языке рассматриваемую здесь форму господства можно было бы, вероятно, классифицировать как традиционное господство на пути перехода от патримониализма к султанизму ^[5], или же как одну из «сильно централизованных патримониальных бюрократий» ^[6], о которых он справедливо говорит, что для них, в противоположность феодализму, исторически важен часто игнорируемый наукой фактор: торговля.

Но именно потому, что Вебер пытался обработать такую гигантскую массу отдельных наблюдений, модель того, что он называл патримониализмом, оказалась чересчур шаткой. Она грозит распасться у него в руках. И для дальнейшей разработки она оказалась до сих пор в общем и целом менее плодотворна, чем его прочнее построенная модель харизматического господства. В этой последней мы имеем перед собой модель кризисного типа единоличного господства. Как известно, она описывает тип властителя, который пытается утвердиться вопреки существующему привычному порядку вещей и поддерживающим этот порядок правящим группам с прочными позициями; делает он это с помощью других групп, обычно тех, что были дотоле маргинальными. Центральная группа абсолютистского единоличного господства, которую мы будем исследовать в дальнейшем, представляет собою во многих отношениях прямую противоположность харизматического единоличного господства. Разрабатываемая здесь модель описывает единоличное господство, ставшее устойчивым, привычным порядком. Материал, на котором она основана, намного ограниченнее того, который использовал Макс Вебер для разработки своих моделей традиционных, нехаризматических типов господства. По сравнению с экстенсивным использованием исторических свидетельств интенсивное исследование одного-единственного режима, как нам казалось, представляет некоторые преимущества для построения социологической модели нехаризматического единоличного господства. В ходе подобного исследования мы можем выяснить до малейших деталей, какое распределение власти и какие специфические привычные порядки позволяют отдельному человеку удержаться в течение всей своей жизни на вечно полной риска, вечно находящейся под угрозой позиции могущественного единоличного властителя. Модель «механизма королевской власти», разрабатываемая здесь, составляет ядро того ответа, который мы в данном исследовании даем на поставленные выше вопросы об условии подобного единоличного господства.

Но если мы хотим избегнуть теоретической сухости модели, то нужно показать с помощью конкретных исследований и примеров, как функционирует подобный механизм в практике групп, соперничающих за власть; нужно попытаться понаблюдать его непосредственно в работе. Это мы здесь и проделали. Для социологического понимания абсолютизма как рутинизированного типа единоличного господства и для более общего постижения структуры «механизма королевской власти» важно понять, что даже привычные церемонии утреннего и вечернего туалета могли служить королю инструментами господства, и важно также понять — как именно они ему служили. Только углубившись в подобные парадигматические детали, мы получим наглядную картину того, что предварительно было сформулировано теоретически с некоторой степенью точности. Ибо социологические теории, не подтверждающиеся в эмпирической социологической работе, бесполезны. Они едва ли заслуживают статуса теории. Только при обратной привязке их к эмпирии мы сможем, например, лучше понять ту постоянную угрозу, ту вездесущую опасность, которым подвергается власть даже самого могущественного единоличного властителя; только так мы сможем понять и институциональные меры, с помощью которых он и группа его приближенных, часто сами того не осознавая с полной отчетливостью, пытались противостоять этой давящей опасности. Только осознав все это, мы получим возможность прояснить для себя взаимоотношения между позицией, заданной данной конкретной фигурацией, и развивающейся в этой позиции личностью короля. И лишь после этого у нас появится достаточно твердая почва под ногами, чтобы проверить, в какой мере фундированная таким образом модель рутинизированной автократии может способствовать пониманию других общественных феноменов того же или подобного типа — насколько, например, разработанная здесь модель единоличного королевского господства в рамках доиндустриального династического государственного строя может содействовать пониманию диктаторского единоличного господства в рамках индустриального национального государства. До сих пор, как мы знаем, когда представляют картину единоличной власти, внимание обращают прежде всего на личность обладателя позиции абсолютного монарха — именно потому, что в этом случае отдельно взятый человек в силу своей позиции наделен чрезвычайной полнотой власти. В личных чертах характера единоличного властителя ищут — причем довольно часто даже в научных исследованиях — главное, если не вообще единственное объяснение характеру и практике режима. В этом более широком контексте также может оказаться полезной разработка более строгой и точной модели единоличного господства, с помощью которой мы сможем лучше понять, что даже у исключительно могущественной социальной позиции и у той сферы свободы действий, которую предоставляет эта позиция своему обладателю, есть пределы эластичности, которые неизменно дают себя знать, — и мы сможем понять, почему это так. Как и другие общественные позиции, положение единоличного властителя требует исключительно точно выверенной стратегии поведения, если его обладатель хочет надолго сохранить трон за собой — а в случае короля также и за своей семьей. Именно из-за того, что эластичность позиции и заданная ею сфера свободы в принятии решений здесь особенно велики, особенно актуальна оказывается и возможность произвола, промахов, ошибочных решений, которые могут в долгосрочной перспективе привести к ослаблению власти монарха. Нужна почти канатоходческая уверенность и ловкость, чтобы в подобной позиции, при всех искушениях, которые она готовит своему обладателю, каждый раз так направлять свои шаги, чтобы полнота власти, имеющаяся в его распоряжении, не уменьшилась. Только проанализировав развитие и структуру некоторой позиции как таковой, можно получить более ясное представление о том, какую роль в развитии этой позиции и в использовании ее эластичной сферы выбора играют уникальные особенности личности ее обладателя. Только тогда можно будет найти выход из лабиринта гетерономных оценок, в котором довольно часто блуждает дискуссия, пока хвала и хула по адресу личности единоличного властителя заменяют ее участникам объяснение феномена единоличной власти. В этом смысле изучение придворной элиты одного автократического режима тоже может (если только исследователь последовательно стремится к автономии своих оценок) быть полезным — как поддающаяся модификациям модель для дальнейшего изучения соотношения между динамикой позиции и динамикой личности. Применительно к Людовику XIV весьма отчетливо видно, в какой степени он с помощью весьма строгой личной дисциплины согласовывал свои индивидуальные шаги и склонности с условиями позиции короля в смысле сохранения и оптимизации связанных с нею возможностей власти. Что бы ни называли мы «величием» Людовика XIV, соотношение величия власти и личного величия останется неясным, пока мы не примем во внимание согласие или расхождение между индивидуальными склонностями и целями короля и требованиями, предъявляемыми его позицией.

Страница