1918: Очерки истории русской Гражданской войны - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Зайцов cтр.№ 83

Страница

Таким образом, внешне всероссийская власть утвердилась на всей территории Сибири, Урала и Поволжья. Это внешнее благополучие, однако, далеко не отвечало истинному положению дел.

Перебравшись в Омск, Директория постепенно поглощалась сибиряками и все более и более становилась лишь декоративной надстройкой над фактически правившим Сибирью Омском в лице всероссийского Совета министров. С другой стороны, от времен Самары и Уфы в Поволжье остался и другой след в виде Уфимского Совета управляющих ведомствами (оставшийся в наследство от Самарского Комуча) и перебравшегося в Екатеринбург съезда членов Учредительного собрания во главе с небезызвестным крайним эсером Черновым. Это наследство Комуча продолжало давить на Директорию, и особенно на ее членов – партийных эсеров. Борьба этих двух течений предрешала дальнейшую участь Директории, которая, попав между двух стульев, продолжала разыгрывать роль верховной всероссийской власти.

22 октября в Уфе ЦК эсеров издал декларацию, в которой заявил, что «разрешение задачи организации власти на государственном совещании в Уфе достигнуто не было «из-за гнета» тяжелого международного положения, упорного сопротивления реакционно-империалистической группы, свившей себе гнездо среди сибирского правительства, при участии с ней некоторых высших кругов казачества» ^[378]… Директории ставилось в вину избрание Омска своей резиденцией и «территориальное разлучение со съездом членов Учредительного собрания, передача важнейших общегосударственных функций соответствующим министерствам сибирского правительства, подтверждение временного роспуска Сибирской областной думы» ^[379] и т. д., т. е. эсеры определенно напоминали Директории, что идея «контроля» над всероссийской властью со стороны партии эсеров, о котором было столько болтовни во время совещания в Уфе в сентябре, далеко не изжита.

Наконец, прокламация определенно грозила вооруженным вмешательством эсеров.

«В предвидении, – гласила она, – возможности политических кризисов, которые могут быть вызваны замыслами контрреволюции, все силы партии в настоящее время должны быть мобилизованы, обучены военному делу и вооружены с тем, чтобы в любой момент быть готовыми выдержать удар контрреволюционных организаторов Гражданской войны в тылу противобольшевистского фронта» ^[380]. Эта прямая угроза Омску, конечно, не могла ему внушить особого доверия к той директории, два члена которой принадлежали к партии, ЦК коей призывал к вооруженной борьбе с ним.

С другой стороны, Директории грозил из Екатеринбурга и Гайда. Требуя ускорения высылки на Пермский фронт формировавшегося в Томске среднесибирского корпуса, он предъявил 10 ноября ультиматум о выступлении требуемых частей и увольнении начальника штаба Сибирской армии генерала Белова (настоящая фамилия Виттекопф) в 48-часовой срок и грозил в случае неисполнения «двинуть войска на Омск и сделать такой порядок, что долго будут помнить» ^[381]. Свои угрозы он к тому же поддержал началом сосредоточения 8-го чешского полка к Омску.

Ни Гайда, ни сибиряки, ни застрявшие в Поволжье и на Урале эсеры авторитета Директории не признавали. При подобных условиях, конечно, ее дни были сочтены, и так как единственными реальными силами в это время были Сибирь и Гайда ^[382], определенно склонявшиеся к замене Директории единоличной властью, вопрос об установлении диктатуры становился лишь вопросом нескольких недель или дней.

Переезд Директории в Омск совпал с долгожданным появлением полномочных представителей союзников. Первым прибыл английский верховный комиссар сэр Чарльз Эллиот (5 октября), а вскоре вслед за ним и английский генерал Нокс (21 октября) и в начале октября батальон англичан. Французы прибыли позже (лишь в ноябре и декабре).

Хотя во главе союзной интервенции должен был стоять французский генерал Жанэн, а на генерала Нокса возлагалась лишь организация снабжения, он, однако, 24 октября подписал с генералом Болдыревым военную «конвенцию». Содержание этой конвенции чрезвычайно характерно. Вот ее подлинный текст:

ЗАЯВЛЕНИЕ

«Я сделаю все, что в моей власти, чтобы оказать помощь русскому правительству в деле формирования русской армии на следующих ясных и понятных условиях:

1. Новая русская армия должна быть настоящей армией под полным офицерским контролем. Она должна быть без комитетов и комиссаров. Ни офицеры, ни солдаты не должны вмешиваться в политику.

2. Должна быть одна русская армия. Русское правительство должно требовать от союзных представителей соглашения, что вся военная мощь будет дана только русскому правительству, но не разным русским военным начальникам, как, например, Семенову и Калмыкову. Войска генерала Хорвата должны быть расформированы.

3. Все назначения и производства офицеров должны производиться Верховным главнокомандующим.

4. Германским и австрийским военнопленным сейчас разрешается делать все, что они захотят. Каждый маленький офицерский «батальон» имеет 100 немцев в качестве поваров, прислуги и конюхов, каждая рота новобранцев имеет три немецких повара для приготовления русских щей для русских. Настоящее положение, если оно было бы известно в Англии, вызвало бы бурю возмущения. Все военнопленные неславянского происхождения должны быть заключены и охраняться в лагерях для военнопленных. Было бы гораздо лучше, если бы эти лагеря были расположены в Забайкалье или на Дальнем Востоке, где американские или японские войска могли бы их охранять.

5. Отдельное заявление подается относительно положения на Томской и Омской железной дороге. Положение на Забайкальской железной дороге как будто еще хуже. Если меры не будут приняты немедленно, чтобы заставить рабочих в мастерских работать самым энергичным и добросовестным образом, число товарных поездов уменьшится весной до 4-х пар в сутки, помощь союзников и военные действия будут невозможны. Мастерские должны быть заставлены работать.

Большое количество вагонов занято офицерами и их семьями, беженцами и войсками в глубоком тылу. Например, войска генерала Хорвата занимают несколько сот вагонов, которые они отказываются освободить. Полковник Семенов живет в поезде в Чите, несмотря на то что в городе избыток помещений. Атаман Калмыков живет в поезде в Хабаровске. Чешская рота в Красноярске живет в вагонах. Все эти вагоны должны быть немедленно освобождены, и если для беженцев нет достаточно помещений, то должны быть построены бараки.

Страница