1918: Очерки истории русской Гражданской войны - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Зайцов cтр.№ 24

За четыре месяца, истекшие со дня октябрьского переворота по день заключения мира в Бресте (и Буфте), немцы перебросили с русского фронта во Францию еще 30 пехотных и 3 кавалерийские дивизии. Взамен 83 пехотных и 8 кавалерийских дивизий 7 ноября 1917 г., 3 марта 1918 г. на русско-румынском фронте оставалось лишь 53 пехотные и 5 кавалерийских германских дивизии.

Для оккупации немцы направили 22 пехотные и 3 кавалерийские дивизии в балтийские провинции и Белоруссию и 21 пехотную и 2 кавалерийские дивизии – на Украину. 9 пехотных и 1 кавалерийская дивизии временно оставались на Румынском фронте (и одна на Балканах).

Для оккупации Украины к немцам присоединились еще 8 пехотных и 2 кавалерийские дивизии австрийцев. Таким образом, для оккупации Украины всего было двинуто 29 пехотных и 3 кавалерийские дивизии австро-германцев.

Несмотря на 53 пехотные и 5 кавалерийских дивизий, оставленных на русско-румынском фронте, германские силы благодаря Бресту на главном театре войны возросли с 151 до 181 пехотной дивизии. Освобождение после мира в Буфте германских дивизий Румынского фронта позволило одновременно с оккупацией продолжать и переброску дивизий на французский фронт. Намечавшееся на конец марта «решающее» наступление германцев во Франции получало наконец те силы, которыми немцы не располагали на французском фронте еще ни разу с начала войны.

Развал нашего фронта в период с осеннего выступления генерала Корнилова до прихода к власти большевиков позволил немцам усилить французский фронт лишь на 7 дивизий. Четыре месяца советской власти дали немцам уже 30 дивизий и позволили продолжать это усиление и дальше…

Выступив 5 марта из ст. Егорлыцкой, Добровольче ская армия, продолжая движение по Ставропольскому тракту, двинулась на селение Лежанку (Средне-Егорлыкское), где, сбив большевиков 6 марта, круто свернула на Кубань.

Добровольческая армия той эпохи представляла собою типичный, если можно так выразиться, применяя Петровское выражение, «корволант». Не превышая по численности 4 тыс. бойцов при 8 орудиях (почти без запасов снарядов – не более 75 на орудие), она была разделена на три пехотных полка (по численности равнявшихся нормальному батальону), один отдельный батальон и три кавалерийских дивизиона (каждый по численности не превышавший эскадрона), инженерный батальон и четыре двухорудийных батареи. При ней же шел и ее обоз, составлявший не менее четверти численности всего отряда. На этот обоз ложились и артиллерийское и интендант ское снабжение, и санитарная эвакуация отряда. Пополнение продовольствия и фуража ложилось на местные средства. Огнеприпасы могли быть получены только от большевиков. Эвакуация раненых не выходила за пределы обоза. Чисто пехотная по составу, чрезвычайно слабо снабженная техникой, обремененная чрезмерным обозом, организационно Добровольческая армия менее всего подходила к выполнению тех задач, которые предстояли этому «корволанту».

На одну треть армия состояла из донцов, на две трети – из офицеров, юнкеров и добровольцев. Во главе армии стояли два бывших главнокомандующих Русской армией, помощником командующего армией был бывший главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал Деникин. Полками командовали генералы, батальонами и часто ротами – полковники.

Внутренне, по силе своего духа, по вере в своего вождя, по решимости идти на неизвестное, бросая базу, с туманной надеждой впереди лишь на соединение с какими-то кубанскими добровольцами, ни численность, ни положение которых никому, собственно, не были известны, Добровольческая армия эпохи 1-го похода является прямо военно-исторической загадкой. Любовь к Родине и вера в вождя двигали эту горсть едва вооруженных людей на беспримерный в военной истории поход. Без надежды на помощь, без тыла, без снарядов, Добровольческая армия, высоко подняв знамя Единой Великой России, пошла против заливавшей Россию красной волны навстречу неизвестному будущему. Вряд ли за всю свою военную историю Россия когда-нибудь дала равную по героизму добровольцам Корнилова армию. Великие потрясения великой страны родили великую по духу горсть героев.

Северный Кавказ весной 1918 г. был заполнен стихийно демобилизующимися частями развалившегося Кавказского фронта. Вливаясь двумя волнами – по Владикавказской железной дороге и морем из Трапезунда через Новороссийск, они частью шли потоком через Тихорецкую на Царицын, частью же оседали вдоль железнодорожной магистрали, образуя сгустки на железнодорожных узлах. Ростовская и екатеринодарская пробки не давали свободного выхода этим потокам с их стихийным стремлением, бросив фронт, разъехаться по домам, и вследствие этого они, разливаясь по степям Северного Кавказа, создавали готовые кадры для советских формирований.

Наиболее сильной была сохранившая свою организацию 39-я пехотная дивизия, осевшая в районе узловых станций Тихорецкой и Кавказской.

Наряду с этими остатками войск Кавказского фронта иногороднее население Кубани повсеместно сводило свои старые счеты с казачеством, разоружало казаков, насаждало советскую власть, постепенно, особенно при поддержке моряков Черноморского флота, формируясь в революционные отряды, мало-помалу начинавшие принимать облик войсковых частей.

Ни численность, ни состав, ни организация этих красных частей не поддаются никакому учету. Отсутствие связи их с центром и стихийный характер их зарождения и развития навсегда скрывают от нас их историю.

Вступив 8 марта в пределы Кубани (ст. Плосская, или, иначе, Новокорсунская), Добровольческая армия, благополучно перейдя 11 марта через Владикавказскую железную дорогу у ст. Новолеушковской, двинулась прямо на Екатеринодар. Пройдя за неделю 150 км, 15 марта генерал Корнилов подошел к району ст. Выселки (в четырех переходах от Екатеринодара). Казалось, еще одно усилие – и Добровольческая армия наконец соединится с кубанскими добровольцами.

Однако уже в Выселки дошли слухи об уходе кубанских добровольцев из Екатеринодара в горы. Идея похода – ударить в тыл атакующим Екатеринодар красным и захватить снаряды в екатеринодарских складах – отпала. Тем не менее до проверки этих слухов все же было решено продолжить движение к столице Кубани.

После довольно горячего боя большевики были выбиты из ст. Журавской и ст. Выселки, и армия 17 марта подошла к ст. Кореновской.

Переживая аналогичную с Доном борьбу со своими иногородними, кубанское казачество проделало ту же эволюцию, но лишь с некоторым запозданием. С 24 октября во главе Кубани стоял выборный атаман полковник А. П. Фи лимонов (военный юрист по образованию). 7 февраля было проведено «паритетное правительство» (из казаков, иногородних и горцев в пропорции 5:5:1). Однако точно так же как и на Дону, несмотря даже на гораздо более агрессивные действия иногородних, кубанское казачество не поднималось. Когда же Новороссийский ревком в ультимативной форме потребовал 30 января пропуска советских эшелонов с оружием, установления в Екатеринодаре советской власти и разоружения войск кубанского правительства, атаман Филимонов вынужден был вручить судьбы Кубани в руки вождя кубанских добровольцев военного летчика капитана Покровского.

Вечером 31 января Филимонов, призвав к себе Покровского, сказал: «Делайте все что возможно, требуйте от меня, что в силах и власти моей, но спасите положение. Вся надежда только на вас» ^[92].