Жестокая экономика. 37 невыученных уроков - читать онлайн книгу. Автор: Александр Вячеславович Иванов, Дмитрий Потапенко cтр.№ 21

Именно японские пираты (хотя говорят, что в состав шаек входили и корейцы, и китайцы, даже, как считается, в более поздний период именно китайцы составляли основной костяк пиратских банд) – вако или вокоу – стали причиной категорического отказа Китая от торговли с Японией, который начинается в XV веке и продолжается аж до ХХ века.

В то время японские пираты особенно обнаглели, и китайский император направил своего посла в Японию с требованием обуздать наглецов. Япония же изнывала от очередной гражданской войны, и сегуну, наверное, даже пробовать понимать ерунду, о которой говорят эти непонятные послы, было лень или недосуг (по слухам, на жизнь сегуна было совершено более сотни покушений), и он просто отрубил головы послам, дабы те ему не докучали.

С этого момента торговля между странами попадает под запрет под страхом смерти.

И Китай, и Япония проводили политику самоизоляции – притом что обе страны крайне нуждались во внешней торговле. Но – примат внешней политики над экономикой, боязнь «потери лица» были куда важнее выгод.

Конечно, нехватка прибылей, которую могла бы приносить торговля, компенсировалась для властей жесточайшими поборами с собственных подданных. Сказывалось и отношение к торговле как к занятию презренному – торговля в обеих странах была занятием малопочтенным, а торговец на социальной лестнице стоял ниже крестьянина и ремесленника.

Китаю крайне не хватало серебра, источником которого была Япония, Японии – риса, шелка и ремесленных товаров. Контрабандисты и пираты отчасти восполняли эти пробелы, но настоящий фурор произвел первый португальский корабль, прибывший из Японии с грузом серебра.

Груз этот принес португальцам прибыль в 500 тысяч дукатов. Чтобы понять, что означала эта сумма, вспомним, что размер «отступных», которые португальская корона выплатила испанцам в обмен на их отказ от претензий на Острова Пряностей, составил 200 тысяч. Такой баснословной выгоды, кажется, в торговле еще не случалось. Португальцы, затем, с опозданием на несколько десятилетий – испанцы, но особо – сменившие их голландцы с большим усердием и успехом наживались на спеси восточных владык. А кстати – как там пираты-контрабандисты?

А пираты – и вовсе великолепно. Макао, Формоза и Филиппины стали их новыми жертвами и торговыми партнерами. Сфера их действий расширилась до того, что пиратские корабли даже поднимались вверх по течению Янцзы с целью грабежа.

В XVI веке моря прочно оккупировал «король пиратов» Мураками Такееси, справиться с которым не удалось ни флоту сегуна, ни португальским морякам (у которых, впрочем, обнаружились общие коммерческие интересы с Такееси, и до вооруженных столкновений дело не дошло). Такееси придумал бронировать свои корабли, «изобрел» (не перенял у европейцев, а придумал сам) оснастить корабли артиллерией и снарядил своих пиратов гранатами, что давало ему преимущество в абордажных схватках.

Знаменитый пират Чжен Чэнгун, называемый европейцами Коксинга, набрал такую мощь, что даже отвоевал у голландцев, мощнейшего государства того времени, Формозу (Тайвань), где он, а потом и его сын фактически царствовали более 20 лет (1661–1683), именно в эти годы начинается активная колонизация Тайваня китайцами, а сам Коксинга почитается национальным героем Китая.

Ну а историей Госпожи Чжен, известной каждому китайцу (это уже начало XIX века), считавшейся самой знаменитой предводительницей самого мощного в истории морей пиратского союза, и вовсе можно зачитываться бесконечно – это романтика и страсть, подвиг и коварство, жестокость и благородство, – уверяю вас, что ни у Буссенара, ни у Сабатини вы не найдете столь головокружительных и захватывающих сюжетов…

Для европейцев, в первую очередь португальцев (которые, будучи благородными донами, никогда не брезговали пиратством), пираты стали отличными торговыми партнерами, легко преодолевающими все запреты, периодически выносимые правителями Японии и Китая (на торговлю фарфором и шелком, рисом и чаем, лакированными шкатулками и пряностями, хлопком и серебром…). Любой запрет встречался посредниками – и европейцами, и пиратами – с большим воодушевлением, поскольку сулил новые прибыли. Новыми гранями пиратство и контрабанда засияли в XIX веке, в период опиума, но эта тема столь велика, что требует отдельного разговора. Пиратство и контрабанда в южных морях, кстати, есть и сейчас, но, как показывает практика, она побеждается с помощью разумных регуляторных мер.

Вовремя восполнить пробелы, образованные глупцами, – мечта любого бизнесмена. И любого государства. Например, сейчас, в разгар торговых войн Китая и США, маленькое государство Тайвань вдруг в десятки раз увеличило объемы контейнерных перевозок. Не станем подсказывать читателям «разгадку», возможно, кто-то и сам догадается, что, откуда и куда возит не участвующий в этой торговой войне Тайвань.

Это, конечно, просто небольшая иллюстрация того факта, что запреты всегда кого-то кормят. И – всегда не тех, кого, по замыслам запрещающих, должны были бы кормить. Про спесь властителей и говорить не станем – категория это не экономическая, но на экономику решительно влияющая.

Все войны начинались, судя по всему, исходя исключительно из экономических потребностей. Казалось бы, страны находятся рядом… Тем не менее они конкурируют – за ресурсы, за внешнюю торговлю. Но внешняя торговля прерывается алчностью. Война – это продолжение экономики. И в данном случае мы видим, что войны приводят к появлению главного действующего акта любой экономики – к пиратам. Они и воители, и торговцы. Чего же в них больше – воинственности или торговли?

Япония изнывает от очередной гражданской войны, даже пробует поднимать налоги, подати. Но приводит ли это к прекращению войны? Нет. Вот это и есть главная проблема экономики человечества – когда внешняя политика встает над экономикой. «Внешнюю политику» следует поставить в кавычки, потому что боязнь «потерять лицо» приводит к огромному количеству смертей. Торговать гораздо разумнее. Китаю не хватает серебра, а в Японии оно есть. Японии нужны рис, шелк, ремесленные товары. И контрабандисты, и они же – пираты. Думается, в данной ситуации эти понятия неразделимы.

Вспомните сказку «Садко». С кем ходил Садко «по синю морю»? Не с контрабандистами ли? Вряд ли все товары, которыми он торговал, были легальными.

Впрочем, вопрос легальности более широк. Легальность образует то, что мы ошибочно называем государством. Любая экономика легальна. А дальше государевы мужи накладывают свои лапы на произведенный труд. И если этот труд честный, всего лишь логистические услуги, которыми занимаются как раз те самые торговцы, и не связан с отъемом жизней, которым пробавляются пираты, то любая деятельность легальна. А дальше уже государство, вернее, государевы мужи начинают красить ее в белый или в черный цвет.

Как мы видим, пиратство и контрабанда по-прежнему процветают на морских территориях. Это как раз и связано с тем, что не урегулированы правила игры. Правила игры – именно экономические базисы, экономические основы остановят пиратов и контрабандистов. Сделайте эти правила игры понятными и доступными – и контрабанда исчезнет.