Жестокая экономика. 37 невыученных уроков - читать онлайн книгу. Автор: Александр Вячеславович Иванов, Дмитрий Потапенко cтр.№ 20

Что касается Китая, то ему всегда было чем торговать с «северными варварами» – отлично продавались ткани, фарфор, драгоценные камни и металлы, сахар-леденец (петушки на палочке называли тогда «китайскими»), но все-таки именно чай был главной мечтой купцов: во‑первых, радовала компактность товара, во‑вторых – он сильно вырастал в цене буквально с каждым километром пути, в‑третьих – самые продвинутые купеческие дома с большой выгодой перепродавали чай в Европу. Было некоторое «маршрутное распределение» чая: дорогие сорта его доставлялись в Европу морем – тут уместно вспомнить знаменитые гонки чайных клиперов в Англии, – дешевые же неспешно проделывали путь из Китая в Европу через Кяхту.

«Великий чайный путь», при всей своей медлительности, был востребован: как дорогой чай, для богатых, добирался из Лондона в Санкт-Петербург, так и дешевый чай, для английских бедняков, переправлялся из Санкт-Петербурга в Лондон. Есть свидетельства, что в середине XIX века около половины потребностей жителей Европы в чае перекрывали поставки «русского чая» (торговая марка с характерным названием Caravan существует до сих пор) и перед началом Крымской кампании в Англии и Франции возможная угроза его отсутствия вызывала беспокойство тамошних политиков, и именно это беспокойство вызвало взрывной рост количества чайных плантаций в Индии.

Но не индийский или цейлонский чай поставил крест на кяхтинском маршруте, а открытие Суэцкого канала в 1869 году. Как это и случается, «великий чайный путь» не умер вдруг, а медленно таял, но в 1909 году оборот чая, проходящего через Кяхту, уже снизился по сравнению с серединой XIX века в 100 раз.

Наверное, стоит написать о некоторых экспериментах, на которые пускалось правительство в надежде получать прибыль от торговли с Китаем, например о приграничной торговле, – начиная с 1860 года, после заключения Пекинского трактата, приграничные районы заполняются китайцами (им полиция предоставляет «билеты» для пребывания на территории Российской империи сроком на год), которые не только работают на тяжелых работах, но и беспошлинно торгуют – как правило, какими-то мелочами вроде дешевых ремесленных изделий.

Это напугало кяхтинских купцов, чьи дела и так дышали на ладан, – они многократно обращались в правительство с целью «урезонить» «конкурентов» и в конце концов добились своего – китайцам была разрешена беспошлинная торговля на расстоянии не более чем 50 км от границы (аналогичного разрешения русские для собственных подданных добились и от китайских властей). Все остальные китайские торговцы обязаны были оформлять «гильдейское» или «мелочное» торговое свидетельство и платить пошлины так же, как и русские купцы. Так родилась в тех краях приграничная торговля (уже принятая и опробованная к тому времени во взаимоотношениях многих стран мира).

Любопытно и другое: конец XIX века в России – период бурного роста почтовой, или каталожной, торговли (в конце XIX – начале ХХ века Россия была одним из мировых лидеров и даже новаторов в этом деле), и кяхтинские купцы оказались вовсе не дремучими людьми: приобретенные ими в Кяхте беспошлинно «китайские мелочи» прекрасно расходились по всей России благодаря каталогам и рекламе в газетах.

Правда, логистика мешала «оставлять деньги» в родной Кяхте – там шли закупки, а потом товары перевозили в Иркутск, куда постепенно перебрались практически все кяхтинские «гости», за исключением скотопромышленников, бизнес которых угасал медленнее других. И уже из Иркутска, по железной дороге товары разъезжались во все стороны нашего необъятного государства.

Иркутск на какое-то время стал заметным центром каталожного дела в России, которое, впрочем, как и торговля вообще, угасло после революции.

А былая «Венеция пустыни» стала ничем не примечательной точкой на карте страны, обычным российским депрессивным городком, в руинах которого угадываются еще следы далекой, покинувшей нас, цивилизации.

Еще один уголок великой России, который в свое время подняла приграничная торговля.

Сейчас мы наблюдаем очень похожую историю развития отношений с Китаем. Мы пытаемся точно так же выстроить их и торговать. Правда, без особой прибыли для себя. Мы поставляем электричество китайцам по 1,4 рубля, тогда как продаем его себе же по 2,7 рубля. То же самое, по сути, происходило и в XVI–XVII веках, когда с большим барышом сюда поставлялись товары из Китая.

Заметьте, что запреты не способствуют развитию Руси на тот момент (1755 год), только их снятие привело к росту торговли. И главными товарами, конечно, были пушнина и чай – валюта тех времен. «Великий чайный путь», по сути, был проложен через нас. Если бы не чай, этого пути бы не было.

Наше правительство, конечно, пыталось, как сейчас, так и тогда, получить прибыль. Заметьте, что тогдашние купцы стали прообразом каталожной торговли. Точнее, каталожной торговли для тех, кто родился при советской власти. Во времена СССР был каталог «Отто». Оказывается, наши купцы существенно раньше сформировали и спрос, и предложение.

Что же низложило Кяхту? Скорее всего, расширение Российской империи. Мы завоевали новые территории, и Кяхта ушла в глубь страны. Но это не означает, что приграничная торговля не послужила развитию следующего небольшого города. Благовещенск – один из таких форпостов. Может быть, имеет смысл взглянуть на опыт веков и пойти проверенным путем?

Первая запись о Японии в китайских хрониках датируется 57 годом – китайцы, привыкшие «метить территории» и искренне считавшие все живущие на земле народы подданными своего императора, сообщают, что в этот год император передал золотую печать стране На народа Ва, то есть – Японии и японцам.

Более тысячелетия японцы впитывали китайскую культуру и традиции (буддизм и иероглифы, палочки для еды и ремесла и многое другое) и даже пробовали – несколько столетий – скопировать модель государственного управления. Однако эта, последняя, затея потерпела неудачу, что стало понятно к концу Х века. Феодальные кланы окончательно вышли из-под контроля, и началась многовековая война «всех против всех».

Иногда кланы объединялись и совершали массированные набеги на соседнюю Корею, а позже – на Китай, и главной целью набегов был рис – сельское хозяйство Японии сильнее других отраслей страдало от бесконечных войн. Китайцы пробовали дать им отпор, но выходило все время как-то невнятно: например, хан Хубилай предпринял две попытки вторгнуться в Японию (второй его флот, как принято считать, был самым крупным в истории человечества, вплоть до той группировки кораблей, что участвовала в 1944 году в высадке союзников в Нормандии), но оба раза Камикадзе, Божественный ветер, крушил армады завоевателей.

Торговые отношения Японии и Китая то замирали на какое-то время, а то прекращались вовсе и были если не мертвыми, то – полумертвыми, хотя эпоха X–XIII веков считается периодом расцвета торговли в китайских морях, обогатившей всех ее участников.

Но войны сделали торговлю занятием сверхрисковым, а свято место, как известно, не бывает пусто – и пустующее пространство заняли японские пираты, которые были не столько пиратами – по отношению ко всем торгующим и друг к другу (в чем-то копируя модели отношения японских феодалов – «все против всех»), сколько контрабандистами, восполняя пробелы в торговле.