— У тебя все в порядке? Они привезли… твою подругу? — Патти опасалась произносить вслух имя Зи.
— Да и да.
— Как она?
Я сидела у кормы на скамье с мягкой белой обивкой, а Зи лежала рядом, головой у меня на коленях. Я пристально посмотрела на нее.
— Она… переживает трудный период.
Патти вздохнула в телефон.
— Бедняжка. Сейчас ей нужны ласковые руки, и это всё, что можно для нее сделать.
Я пообещала позвонить, как только смогу, и мы распрощались. Со своего удобного сиденья я наблюдала, как парни раскладывали груз и помогали Блейку выводить катер в море. Волны били в борта и качали нас, и я подумала, что Тихий океан никогда не бывает совсем тихим. На одной особенно высокой волне меня затошнило, и я закрыла глаза.
Что-то коснулось моей руки. Я вздрогнула.
— Всего лишь я, — тихо сказал Каидан.
При звуке его голоса Зания придвинулась ближе ко мне. Каидан, плотно сжав губы, надел мне на руку браслет от укачивания.
Его глаза, в которых отражались вода и небо, стали теперь ярко-синими, и я залюбовалась ими. Ветер трепал мои волосы, мешая смотреть, и Каидан отвел пряди, завесившие лицо, мне за ухо, а потом положил ладонь на мою щеку.
— Что-нибудь нужно? — спросил он. Я покачала головой.
С капитанского мостика за нами, как оказалось, наблюдал Копано. Я перехватила его взгляд, и какое-то мгновение мы смотрели друг на друга; затем он отвернулся.
Вскоре Занию затошнило. Она подняла голову с моих колен, села, отвернулась и перегнулась через борт. Я обхватила ее руками, боясь, что при сильном ударе волны она выпадет в воду, и ощутила страшно выпирающие из-под кожи ребра. Ее так и не вырвало — она лишь давилась, а потом в изнеможении опустила голову, положив щеку на борт. Я гладила ее сзади по волосам, чувствуя, что лицо Зании мокрое от слез.
— Внизу есть кровать. Может быть, ляжешь?
Зания вместо ответа лишь застонала, потому что налетевший порыв ветра сильно качнул катер. Возле нас моментально оказался Копано и поднял Занию на руки.
— Нет, — слабо запротестовала Зания. Она открыла глаза, взглянула на Копа и, вдруг сообразив, что находится на руках у мужчины, вскрикнула, а затем начала вырываться и брыкаться. Но Копано продолжал ее держать, крепко и бережно, тихо приговаривая что-то по-арабски.
Я взяла Занию за руку и прошептала ей на ухо:
— Коп тебя не обидит. Только отнесет вниз, а я тоже спущусь и останусь там с тобой.
Зания закрыла глаза и тихо заплакала, но больше не сопротивлялась.
Блейк и Каидан проводили нас серьезными взглядами, а Каидан, когда я проходила мимо, дал мне еще один браслет.
Помещение внизу выглядело как компактная квартирка, тесная, но при этом шикарная. Всё в ней было миниатюрным и безупречно чистым. Копано уложил Занию на неширокую кровать в углу, и она сразу же легла на бок, отвернувшись лицом к стене.
— Ей необходимо поесть, — тихо сказал мне Коп. Очевидно, накормить Занию им с Каем тоже ни разу не удалось. Я кивнула Копу, и он вышел.
Прежде чем я успела раскрыть рот, Зания заговорила сама, протягивая руку в мою сторону:
— Анна, пожалуйста, не нужно. Мой желудок не примет пищи.
Я подошла к кровати, села рядом с Занией и, взяв ее за запястье, надела ей браслет.
— Хорошо, Зи, но тебе нельзя так долго голодать. Прошу тебя, попробуй поесть, когда мы сойдем на сушу. Попробуешь?
Она едва заметно кивнула.
— Только не бросай меня.
Зания никак не могла успокоиться и то и дело дотрагивалась до меня, как бы проверяя, что я никуда не делась. А я благодарила судьбу за то, что она здесь со мной, пусть и в таком плачевном состоянии.
— Постарайся отдохнуть, — шептала я. — Теперь ты в безопасности.
Не знаю, сколько времени мы провели внизу, — час, может быть, два. Зания дремала, а я не отходила от нее ни на шаг. Наконец, катер остановился. В люке появилась голова Блейка, который показал мне два больших пальца. Зания не шевельнулась.
— Пойдешь смотреть остров? — спросила я.
— Нет. — Ее голос звучал хрипло. — Ты иди. Я отдохну.
Зания соглашалась меня отпустить — это можно было считать достижением. Но видя ее ужасную слабость, я опасалась уходить. Она то и дело вздрагивала, иногда тряслась всем телом. Я поставила рядом с ней бутылочку воды и положила пачку крекеров.
— Обещай мне, что попробуешь поесть. — Зания застонала, и я стиснула ее плечо. — Обещай. Ты должна съесть хоть что-нибудь.
— Попробую, — жалобно простонала она в подушку.
Я встала и пошла наверх, не забыв по дороге проверить шкафчики и убедиться, что нигде не завалялся алкоголь.
Каидан ждал меня на палубе, прислонясь к борту, его волосы развевались на ветру. Я шагнула прямо к нему в объятия, так что он заслонил меня собой от порывистого ветра.
Катер был пришвартован к концу длинной потрепанной ветром пристани, в середине которой находился лодочный сарай. Блейк отпер его и вошел внутрь.
Послышалось урчание мотора, и мы с Каем, выпустив друг друга, повернулись на звук. Вдоль пристани, рассекая волну, летел на водном мотоцикле Блейк в одних черных плавках-шортах. Поравнявшись с нами, он затормозил.
— Я и позабыл, что здесь есть эти штуки, — сказал он, обращаясь к Каидану. — Возьми себе такой же.
— Это твои трусы, брат? — спросил Каидан, качая головой.
— Ага. Прикрой глаза своей девочке, — и Блейк хулигански мне подмигнул, после чего пришла уже моя очередь покачать головой. — Ничего, она спокойно к этому относится — правда, Анна? А ты успела рассказать Каю, как напилась и мне пришлось тебя отшлепать, чтобы ты вела себя прилично?
У меня перехватило дыхание, а лицо внезапно вспыхнуло. Вырванная из контекста, история выглядела очень некрасиво.
— И вовсе не смешно, Блейк, — сказал Каидан. — Разозлюсь и врежу.
Блейк со смехом развернул мотоцикл, подняв фонтан брызг.
— Сперва поймай!
Когда Каидан с полуулыбкой повернулся ко мне, сердце у меня билось слишком часто. Увидев выражение моего лица, Кай нахмурился.
— Блейк ведь тебя просто подкалывал, милая.
— Что делал?
— Шутил, — объяснил Кай.
— А, — я опустила глаза. — Но понимаешь, я правда пила в твое отсутствие. У меня еще не было возможности об этом рассказать.
— Анна. — Он приподнял мой подбородок. — Я в тебе уверен. И в Блейке уверен, что бы он ни нес.
Я кивнула, прикусив губу. Зная, как Каидан отреагировал на мой поцелуй с Копано, можно было предполагать, что он по натуре ревнив. Оказалось, нет. Соперником для него был только Коп.