Тут оживился и Кеша тоже:
– Барса раскатала какую-то их команду, типа нашего Шинника. Месси два забил, и остальные тоже по чуть-чуть.
– Здорово играли?
– Да как сказать, это ж не Реал был, против такого говна и я бы пяток отгрузил.
– Это даже круче Месси. – заметил я, но Кеша уже потерял интерес к беседе и продолжил смотреть во вселенную через стенку моей комнаты.
Всё-таки я решительно не понимал, что Вероника в нём нашла!
– Я пойду, заварю чай.
Животные пошли со мной. Им тоже было необходимо обсудить наших гостей. В чём-то они были совсем как мы.
Я прикрыл двери, чтобы наш критический бубнёж не услышали в гостиной.
– Ну и уебан же этот Кеша, – сразу заметила Кошка.
– Это тебя его футбольные таланты так зацепили?
– Разумеется. Пяток бы он отгрузил… Да я бы посмотрела на него через пять минут на поле!
– Дался он тебе…
– Обидно за безымянную испанскую футбольную команду.
Собака, слушавшая нас до этого молча, вдруг сообщила:
– Он зашитый.
– В смысле, не пьёт?
– В смысле, сейчас не пьёт, и, скорее всего, эта Вероника ещё не в курсе, какое сокровище отхватила.
– Я вообще не понимаю, что она в нём нашла, сидит как аутист, пырится в стену…
– Я же говорю, зашитый. Поспрашивай про испанские вина, сразу станет ясно.
– А чего я спрошу? Я же не сомелье. Знаю только сангрию и то, потому что однажды отравился этим говном – два дня блевал.
– Верю без подробностей, – остановила Собака мои внезапные откровения. – Запомни два слова Риоха и Грандрезерва.
– И всё?
– Для них хватит.
– Ты так цинично думаешь о людях.
– У меня просто хороший нюх.
Под этот разговор я заварил чай и достал кружки. Высыпал остатки засохших пряников в большую стеклянную миску, чтобы как-то создать иллюзию изобилия. Кстати, получилось…
За чаем содержательная беседа продолжилась.
– Всё-таки, что ни говори, а жизнь на острове – это сплошные плюсы.
Я даже не понял сначала, в чём фишка, но Собака так выразительно рыкнула, что я быстро прокрутив в голове сказанное Вероникой, осторожно переспросил:
– На каком?
– Испания… Она ведь тоже на острове, как и Италия.
– Наверное, Сицилия, всё-таки… – поправил я.
Вероника засмеялась:
– Сицилия – это город!
И радостно продолжила рассказ про прелести отдыха в капстране.
Я хмыкнул, потому как более сказать ничего не мог, и для восстановления баланса разума в комнате переключился на Иннокентия:
– Как испанские вина? Риоху пробовали?
– Отличные! – парень оживился, а я удивлённо косанул взглядом на Собаку. Та категорично покрутила мордой. По ней выходило, что Кеша пиздит как Троцкий.
– Правда, я так и не попробовал…
Надо было видеть Собаку в этот момент! Торжество её молчания было достойно, чтобы великий Микеланджело вырубил её профиль в гранитной глыбе, дабы осталась в веках.
– Наташа, помоги мне на кухне, – попросил я.
Убедившись, что дверь плотно прикрыта, я сразу обозначил проблему:
– Кеша – запойный хроник.
Наверное, это было неожиданно, так как Наташа сначала даже не поняла, о чём я. Поэтому пришлось передать открытым текстом:
– Дружок твоей подруги – алкоголик.
Наконец, она смогла подобрать ответ:
– Он же сказал, что не пил вина.
Я многозначительно кивнул три раза:
– Вот именно…
Это действительно оказалось мощным аргументом.
– Что же делать? – Наташа беспомощно всплеснула руками.
– Ничего. Хотя, конечно, понимаю, что это твоя подруга, но лезть в семейное – дело гиблое.
– Всё равно надо как-то предупредить.
– Зачем? Подумает ведь, что ты ревнуешь, или ещё какую-нибудь вашу бабскую лабуду.
– Злой ты.
– Я не злой, я просто выпить хочу.
Тут надо вот что осознать и в первую очередь мне, чтобы не казаться таким ужасным лицемером. Мол, сам любитель этого дела, а на другого наговариваю. Это не совсем верно. Есть большое отличие, или как говорит Собака – существенная разница: я всегда сам на себя могу наложить заклятье сухого стакана. Без всяких заговоров и медикаментов. Одной силой воли помноженной на ответственность за близких в частности и мир во всём мире в целом. Поэтому так критически отношусь к таким субъектам. И ещё кое-что. Во-первых, Вероника – тётка красивая, и это я ответственно заявляю, ибо разбираюсь в вопросе. Во-вторых, поскольку такая красота может просто так достаться какому-то неспособному на мало-мальски решительное действие олигофрену, такое, конечно, надо как-то контролировать. Скажете что неправильно? Но контролируют ведь цены на нефть ОПЕКи всякие. Вот я подсознательно и решил отопечить красивую женщину. Типа рыцарь. Да и Наташа расстроится, подруги всё-таки…
– Ещё чаю?
Но гости решили, что пора отправиться гулять дальше. Это было правильное решение.
– Вы с нами?
Я уже хотел рассказать что-то трогательно-извинительное, но к несчастью, Наташа, обуреваемая идеей спасти подругу от будущего ужаса, оседлала инстинкт наседки и не могла оставить Веронику в опасной компании. Самое ужасное, что эту мысль вложил в неё я.
– Ты с нами?
Иногда проблема одного выбора автоматически снимает проблему выбора другого.
– Нет, я, пожалуй, дома посижу.
Наташа поджала губы.
– Как хочешь.
Никак я не хочу. Не мои это кочки, чтобы по ним прыгать.
Вечером, когда я уже собирался на боковую, раздался трезвон в дверь.
Неторопливо почёсываясь, я открыл, и на меня с порога бросилась Наташа с кулаками и проклятьями:
– Сука ты такая! Ты что наделал? Зачем?
Я чуть на спину не упал от неожиданности и напора. Кое-как попытался унять эту атаку. Успокаивающие слова, обнимашки…
– Ты! – это в ответ на всё хорошее.
– Я… Я… – отвечаю ей, как в сумасшедшем доме на собеседовании.
И тут я заметил, что левый Наташин глаз отливает синевой.
– Кто тебя ударил?
– Кто-кто… Бывшая лучшая подруга!
– За что?
– Из-за тебя мудака!
– Я-то каким боком?