Хазарский пленник - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Сумный cтр.№ 25

Солнце выглянуло, не по-зимнему окатило светом и приятным теплом, но посланник уходил сумрачным, едва шевеля губами, то ли проклиная, то ли молясь. И даже любимый конь, красавец с лебединой шеей, не мог успокоить Калокира. Взлетев в седло, он грубо рванул узду, разворачивая белоногого скакуна. Уехал, оставляя князя торжествовать...

Ему казалось, что всё окончательно разладилось в Киеве. И не столько княжья спесивость удивляла — с тем ещё можно выждать, случится что серьёзное, прибежит, куда денется, — сколько именно события в Константинополе подталкивали, склоняли к окончательному решению.

А в столице Византии — Цимисхий! Кто мог знать, что Цимисхий преуспеет? Покорил болгар, разбил германского императора Оттона, всюду утверждает силу оружия и пользуется любовью армии. А время уходит. Замыслы Калокира превращаются в пыль. Опасность растёт.

Зачем новому императору соперники? Да, он становится не соратником, не верным другом, с которым таили замыслы, рискуя головой, а источником опасности.

Не справившись с киевским князем, посол Византии вынужден ловить ветер в паруса судьбы. Стиснув зубы, выжидать. Выжидать, надеясь на непредвиденное, ибо случай частенько поворачивает ход событий. Могут рассориться заговорщики, могут споткнуться на ровном месте, и такое бывало! В любом случае он, посланник императора, обязан обеспечить себе путь к спасению. О чём сейчас и приходилось думать, проклиная безмозглого Глеба. Разве это богатство? Дань-полюдье, коей гордится князь? Да стоило Калокиру приложить руку, и в Киеве осело бы настоящее золото! Только затевать подобное можно с умным правителем, найдя в нём друга и соратника, а не с мелким выскочкой, каким оказался новгородский ставленник. Нет, с таким и разговор заводить о серьёзном глупо! И хуже всего то, что время поджимает, нет времени ждать, пока судьба сама развяжет узелки...

Трудно иметь дело с людьми, не способными внимать доводам рассудка. Таким нужен хлыст или пряник, это верно, но разве кто перещеголяет иудеев в искусстве лести? А угроз Глеб может и не понять! Что остаётся?

Калокир покачал головой, ускорил ход и подумал, что у него нет обратного пути. Или он заставит князя выполнять все приказы, или карьера посла завершится. Завершится... а ведь он мечтал о большем!

Составляя письмо Ярополку, Глеб кратко высказал озабоченность его тратами, посетовал, что денег более не предвидится, и пообещал, что если гуляка примет под свою руку Изборск, а ещё лучше — Новгород, то всё в его жизни изменится к лучшему. Потом он добавил несколько слов, осуждающих византийцев. Мол, роскошь да гульба к добру не приведут. И, желая привлечь юношу к серьёзным делам, намекнул на предстоящие столкновения с врагами: где ещё проявить себя молодому воину, как не в походах?

— А что, хазары на деле чинят препятствия нашим купцам? — спросил он Августа, глядя на проворную прислужницу, отмывающую дверь. Сок растёкся по дереву, пришлось позвать девку. Та старалась, лёгкий сарафан обхватил склонившееся тело, и взгляд князя поневоле прилипал к манящим очертаниям.

— Ох, чинят, ох, чинят! — решив, что спросили её, ответила девица. — Брат двоюродный сказывал, в полуденных городах одним хазарам торговать дозволено, а наши всё скопом отдают за бесценок! Ещё и вес обманом вычисляют, берут за сырость, якобы порчено...

Август вскинул бровь, удивляясь бойкости простушки, но князь не одёрнул и даже сказал серьёзно:

— Вот как? Ты мне опосля расскажешь. Нынче, к вечеру. Как освобожусь от хлопот.

— Не к добру вспомнили! — выглядывая в окно, усмехнулся Август. — Хазары пожаловали. Примешь или как?

Глеб для вида подумал какое-то время и важно кивнул:

— Пускай. Послушаем, что запоют!

Щипнув девицу за бедро, князь рассмеялся, прикрыл за ней дверь и негромко спросил телохранителя:

— Эт чья же будет? Как с ней? Можно?

Тот лишь плечами пожал:

— А чего ж нельзя? Какая дура откажет князю? Девке подол задрать — первая радость!

Пришли хазары. Как всегда, притащили подарок — отливающие серебром шкурки искусной выделки. Мягкие, на стол брось — сползают, как спелый мёд с ложки. Но не долго им пришлось улыбаться. Глеб, нутром понимая, что Калокир прав, сразу же обрушился на пришедших с упрёками:

— Вы что мне дарите? Мех? Из моего леса взяли и мне же поднесли?

На лицах пришедших недоумение, обида. Можно подумать, их удручает несправедливость князя.

— Чем вызван твой гнев, князь? Или Калокир нашептал злого? Видели мы посла византийского, так и подумали, не к добру встреча!

Оба посланника присели скромно, во все глаза глядят на князя, внимая ему как владыке, тот смягчился, но спросил всё же:

— Добры вы на словах! Добры! А что ж купцов наших притесняете? Ладно, недосуг с числами ковыряться, придёт пора, разберусь! Вы мне скажите, как там Владимир, племянник мой непутёвый? Что слышно? Признался в худых делах, нет?

Гости переглянулись, негласно советуясь меж собой, и старший ответил:

— Не знаем, князь, как тебе и сказать. В землях наших ему ничего скверного не творили, однако он нашёл гибельное дело.

Второй хазарин, живо кивая, тут же пояснил:

— Пристал Владимир к недоброму! По своей воле отправился в дальние странствия, но не за товарами, не за доблестью, а страшно сказать — за согдийскими дивами! Нашёлся ведун, волхв по-вашему, увлёк глупого, пропадут они! И Владимир, и его ратники.

— Как ведун? — не понял Глеб. Он надеялся услышать о смерти племянника, хотел иметь развязанные руки, а тут непонятное. — Так он жив или нет? Куда они направились?

— Князь, мы не смеем лгать. Ведун твердил, что способен прорицать, ну сам знаешь, что говорят сумасшедшие! Зрелый человек не поверит, а юный князь пристал к пустомеле! Отправились вместе, да вряд ли воротятся! Всяк, кто кричит, обещая власть и великие богатства, вскорости свернёт себе шею!

Хазарин красноречиво развёл руками, подчёркивая неизбежность развязки, и закатил глаза, мол, бог всё расставит на свои места. Но Глеба такие пояснения не радовали. Ушёл, пристал к волхву, то всё разговоры. А ну как через месяц здесь появится?

Ярополку сидеть в Новгороде, а он свалится как снег на голову! И ведь не утаишь! Раздавить? В том нет сложного, но на что тогда возня с хазарами? Глеб надеялся взять залог, объявить о смерти Владимира и править державой, не оглядываясь на прошлое. Но снова хазары подвели!

— Всё-то у вас не по-людски, всё через пень колоду! — посетовал князь и вздохнул. — Ладно, говорите, чего хотели, да и разойдёмся. Дел много, письмо писать надобно, и вообще...

Они закивали, понимающе улыбаясь: мол, всем известно, сколь тяжка ноша правителя, — и кинулись объяснять суть:

— Мы слыхали, ты, великий князь, отдаёшь византийцам право торговать винами и крепкими напитками, право первой руки! Просим, не решай сгоряча! В далёких лесах, где византийца никто в глаза не видывал, нам торговать винами станет запретно? Ибо только они имеют право? Ну не смешно ли?