Айдарский острог - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Щепетов cтр.№ 76

— Эн-хой, таучины! Эн-хо-о-ой!!

— Эн-хо-ой!!! — откликнулись воины, повторив его жест.

* * *

Размеренное бездельное существование вдруг сменилось лихорадочной суетой и непрерывным движением. На учёного обрушился прямо-таки поток информации. А в сухом остатке этого потока оказалась идея войны — тотальной войны с мавчувенами и менгитами. Для её начала необходимы были лишь два условия — установление санного пути и возвращение Киря. То и другое сегодня свершилось: надо срочно ехать, потому что... Потому что Ньхутьяга-Чаяк роет землю копытом от нетерпения!

И вновь снег, нарта, олени. И бесконечные сопки справа и слева, которые кажутся все одинаковыми. А если присмотреться, то бесконечно разными, так что уже и не можешь понять, видел этот холм раньше или нет. На душе у Кирилла было довольно мрачно, а вот тело оживало день ото дня. Двигаться по свежему снегу было трудно, часто его упряжка оказывалась первой на маршруте, которым потом будут пользоваться многие, так что приходилось прокладывать лыжню. В первые дни отвыкшее от такого движения тело сопротивлялось и просило пощады. Пощады Кирилл не давал — ему теперь никого не было жалко и себя в первую очередь.

А в остальном путешествовал Кирилл с комфортом, поскольку при нем была «женщина». Он даже иронизировал по поводу того, что его спутница чрезвычайно удобна в эксплуатации: с разговорами не пристаёт, места на нарте занимает мало, почти ничего не весит, зато готовит еду и оборудует ночлег как настоящая. Собственно говоря, он собирался оставить Инью в первом же стойбище, где придётся остановиться, но за разговорами забыл о ней, а перед самым отъездом обнаружил её на своей нарте. Девочка ничего не просила, просто смотрела на Кирилла большими тёмно-карими глазами. Учёный вздохнул и решил, что оставит её в следующем селении. И, конечно же, не оставил. А потом привык, как привыкают к обиходному предмету вроде ножа, который всегда под рукой, всегда исправен и не требует никакой заботы.

Целью поездки было знакомое место, в котором чаще всего собиралось зимнее ополчение таучинов. Чаяк должен был быть уже там или вот-вот приехать. Двигаться, конечно, пришлось не по прямой, а зигзагами, посещая все попутные и не очень стойбища. От стойбища Тылгерлана Кирилла сопровождал только один таучин — остальные остались сворачивать лагерь. Через неделю он двигался уже в составе каравана из двух десятков беговых нарт и целого табуна запасных и «пищевых» оленей. Понять свой нынешний статус Кирилл толком не мог — все теперь его знали, но встречали не с ликованием, а с каким-то трепетным почтением. При этом хозяева упорно подсовывали ему... баб. Ну и девушек, конечно. Зачем это нужно, понимали все, кроме него самого — «гостевой проституции» у таучинов нет и в помине, а о том, чтобы сделаться «друзьями по жене», речь как бы и не шла. В самом начале этой секс-эпопеи он чуть не сделал глупость — вежливо отклонённая красавица собралась покончить жизнь самоубийством. В общем, Кирилл махнул на всё рукой — спермы не жалко...

* * *

То, что Кирилл увидел на месте сбора, его смутило, если выражаться мягко. В этот район, где сливались три небольшие речки, переместилось несколько довольно крупных стойбищ. Кроме того, здесь возник лагерь, в котором жили приезжие мужчины в ожидании начала похода. Боеспособной публики было очень много — оценить на глаз её количество Кирилл просто не смог. Получалось где-то под тысячу, и должны были подойти ещё. «Может быть, это и не всё взрослое мужское население Таучинского полуострова, но значительная его часть. Сила, конечно, немалая — теоретически, а практически это толпа, управлять которой не сможет никакой демон. Что с ними делать? Науке это не известно... Зато совершенно точно известно, что распустить их по домам нельзя — не поймут».

Начал Кирилл с того, что разыскал своего «друга». Он боялся, что застанет Чаяка в бесноватом состоянии от предвкушения тотальной мести, однако оказалось, что тот сам недавно появился в расположении войск и теперь пребывает в некотором смущении.

— Нас очень, очень много, Кирь! Почему-то меня это не радует. Сам не пойму почему...

— Могу объяснить, — усмехнулся учёный. — Ты отведал власти — абсолютной власти над людьми. Ты понял, что, ведомые одной волей, таучины способны на многое. Они способны побеждать менгитов, а не просто гибнуть от их пуль. Командовать ЭТИМИ людьми ты не сможешь — ты понимаешь это.

— Что же делать?

— Слушай, давай подумаем над этим хотя бы пару дней. Надо поговорить с народом, понять, чего он хочет, чего можно от него ожидать, а чего нельзя. Вот ты, к примеру, прикинь, сколько и каких людей ты бы взял для нормальной войны с менгитами?

— Может быть, нам всем напасть на Айдарский острог? Уничтожить его вместе с Худо Убивающим и всеми его воинами, а? Наверное, мы сможем!

— Вряд ли... — разочаровал «друга» Кирилл. — Острог и построен для обороны от таких вот армий. Напасть внезапно у нас не получится, значит, менгиты смогут подготовиться. Даже если нас будет в несколько раз больше, люди не смогут лезть на стены, а потом сражаться на улицах среди деревянных домов.

— Да, мы никогда не делали этого раньше, — признал Чаяк. — А всё новое страшит даже самых смелых.

— При этом не забывай, что у таучинов за спиной будет родная тундра, а русским отступать некуда. «Добровольной смерти» они не знают и, значит, будут сражаться отчаянно — до последнего. Может быть, мы и уничтожим острог, но таучинов останется совсем мало — кто будет пасти наших оленей, кто станет добывать китов и моржей? Там, где заходит солнце, живёт неисчислимое множество русских. Их царь пришлёт других своих слуг взамен убитых нами, они построят новый острог...

— Твои слова имеют горький вкус. Но, увы, они похожи на правду.

— Не только похожи, — вздохнул Кирилл. Его очень радовал задумчивый, вполне вменяемый вид Чаяка. — Давай поговорим с людьми, узнаем, что они думают и чего хотят.

— Давай, — согласился человеко-демон. — Я слышал, что здесь появился Рычкын вместе со всеми своими домашними.

— Я схожу к нему, — почти обрадовался Кирилл.

Как выяснилось, летний поход старому вояке вышел боком. Он увёл в него почти всех дееспособных мужчин своего посёлка. В результате добычи они толком не взяли, а летнюю «путину» безнадёжно сорвали и остались без запасов на зиму. Клану Рычкына осталось надеяться на гостеприимство своих оленных «друзей» и на зимнюю добычу, которую, как известно, олени в основном и составляют. Кстати, в подобном положении оказались многие — и те, кто участвовал в летнем походе, и те, по чьим летним пастбищам прошлось войско Петруцкого. Даже если стада и не были захвачены врагами, их пришлось отгонять в неудобные для отёла и летнего выпаса места. В итоге потери оказались значительными, особенно с учётом того, что данный летний период выдался для оленей не очень благоприятным. У Кирилла создалось впечатление, что большинство воинов настроены не столько бить русских, сколько грабить их прихлебателей-мавчувенов.