Цветок с пятью лепестками - читать онлайн книгу. Автор: Полина Гриневич cтр.№ 51

Она сделала несколько шагов в сторону этой черной полосы и остановилась. Почему-то ее вдруг пронзило предчувствие, что, войдя внутрь, она впервые сделает выбор, который уже навсегда оставит снаружи ту девушку, которая еще недавно просто радовалась жизни и старалась не особенно заглядывать вперед, позади останется не слишком успешный менеджер и неудавшаяся баронесса, возможно, даже обычная ведьма — эта мысль была поистине удивительна своим полным абсурдом. Внутри храма ее ожидало нечто такое, что может открыть что-то еще непознанное в ней самой, хотя последнее время она узнавала о себе новое почти каждый день. И неизвестно было, удастся ли ей справиться с этим знанием.

Решение, которое никак ей не давалось, в который раз приняли за нее. Черная полоса на секунду словно посерела, и наружу вышел человек. В тени здания он словно сам оставался частью тьмы, которую Пантеон временно оторвал от себя и выпустил наружу совсем ненадолго, для того, чтобы понять: можно ли уже распространить свою власть вне стен.

Лицо, скрытое капюшоном, казалось, не имело ни выражения, ни человеческих черт. Свет отражался на предмете, который неизвестный сжимал в руке.

— Escidiqui!1

Голос мужчины был грубым, низким, и Кира вздрогнула. Она ответила по-французски, стараясь говорить максимально спокойно.

— Я не говорю по-итальянски! Мы пришли за девушкой. Она здесь.

Монах, священник, кем бы он ни был, секунду помолчал, а потом продолжил раздраженным тоном.

— Vadavia. Iltuoturnononè ancoraarrivato! Esci!2

Маттео сделал шаг вперед.

— Кто ты, чтобы останавливать меня, Маттео Болони?

— Убирайся и ты! Здесь собрались истинные сыны церкви вершить свой суд!

Мужчина поднял руку, и вновь Кира уловила на секунду блеск металла. Тень за спиной неизвестного вдруг словно ожила и вытолкнула еще один силуэт. Мужчина зашатался и начал валиться вперед, но ему не дали упасть. Мягко опустив тело в тень, женщина сделала неслышный шаг им навстречу.

— Внутри храма много людей. Может быть, с оружием. Почему ты не отвечаешь на звонки, девушка?

Эту женщину Кира, кажется, видела мельком. Да, она была в Польше. Но как ее звали, она не помнила.

— Кто ты?

Милан взял девушку под руку и, склонившись к уху, еле слышно проговорил.

— Я ее знаю. Мы встречались.

Он не стал отодвигаться, и дыхание мужчины согревало и наполняло ее хоть какой-то уверенностью.

Сара продемонстрировала пистолет, которым еще несколько секунд назад им, не раздумывая, угрожал неизвестный.

— Можете не шептаться. Я знаю вас всех и все про вас всех.

Маттео выступил из-за спины Киры и, не обращая внимания на оружие, сделал несколько шагов вперед.

— Я надеюсь остановить происходящее в храме. Эти люди являются служителями церкви, и они обязаны подчиниться.

Сара смотрела на него несколько мгновений, словно раздумывая над его словами. Потом покачала головой и протянула оружие.

— Они вас не послушаются. Но попытаться всегда можете. А ты, девушка, не ходи туда. Скоро приедет Анна и несколько девушек. Потом, может быть, удастся покончить со всем этим.

Губы Киры внезапно пересохли, и она почувствовала, что не в состоянии разомкнуть их и произнести ни слова. Но она должна была.

— Я не могу ждать. Уршула… С ней может произойти ужасное.

Теперь Сара с таким же вниманием рассматривала девушку. Кира стояла, замерев, словно зверек, пытающийся избежать взгляда хищника. В женщине, стоящей перед ней, ощущался отголосок стихий. Она уже однажды чувствовала такое, не очень давно. Сила, которая словно надломилась, и уверенность, которая достигается с помощью прилагаемых невероятных усилий.

— Столько в тебе всего. Я всеравно не смогу задержать такую, как ты. Попробуй…

Теперь путь в темноту был свободен, и она, постаравшись унять возникшую неизвестно откуда дрожь, сделала первый шаг между белых колонн.

Милан опередил ее уже у самого входа и с видимым усилием попробовал открыть створки пошире. Она шагнула в неосвещенный холл, застеленный, судя по всему, мраморными плитами. Двигаться в совершенной темноте не хотелось, но не успела она об этом подумать, как за спиной уже загорелись экраны телефонов, осветив впереди еще одни двери, правда, не такие большие, но совершенно точно закрытые.

Шаг, еще шаг. Двери, за которыми была неизвестность и что-то еще. Казалось, за этими дверями ожидал ужас. Что-то давило изнутри, словно хотело вырваться и поглотить не только ее, но, может быть, и всех, кто рядом: на площади, в машине, дальше и дальше — весь мир.

Кира неуверенно обернулась. Лицо Милана было невидно в темноте, но едва заметный кивок она смогла заметить. Он тоже что-то ощущал. Маттео, стоящий буквально в шаге, прижимал левую руку к виску.

— Из-за этого я не могу участвовать в экзорцизмах. Эта темная энергия, вырывающаяся наружу, не позволяет мыслить.

— Но это никак не связано с Уршулой! Это — само по себе!

Иезуит покачал головой.

— Это всегда предшествует обрядам. Поэтому я никогда в них не участвую.

Кира отвернулась. Все в душе клокотало. “Он не участвует, какой ранимый мужчина! Конечно, у тебя же есть другие, не такие тонкие натуры. Подходящие для общения с этим. Что же Это такое, там, внутри?”

Странно, но она не ощущала со стороны зала за дверями никого и ничего конкретного, просто странное давление. Войти внутрь — означало погрузиться в это нечто, позволить коснуться ее, а может, даже овладеть ею. Эта мысль пришла к ней совершенно неожиданно, найдется ли нечто, способное одолеть ее, навязать свою волю, несмотря на все эти новоприобретенные возможности? И вновь Милан покачал головой. “Конечно, она должна верить в себя. И в мужчину рядом. Вместе они уже одержали одну победу, не может быть, чтобы могло случиться по-другому. Чех внезапно сделал шаг вперед и обнял ее. Он не произнес ни слова, но все тепло, которое она ощутила, эта сила, бесконечная сила мужских рук, надежность, вера, которую она почувствовала. Да, он был уверен в ней! Может быть, даже больше, чем она сама была уверена в себе. Оставаться в этом кольце рук было необыкновенно приятно. Казалось, вся эта непонятная сила на время отхлынула, словно поняв, что здесь ей не место, вернулась обратно в зал Пантеона, к своим хозяевам. А ее чувства вновь ожили и закружились в мелькании цветных пятен, карнавалом необыкновенных оттенков. Наверно, впервые она позволила им закружиться в танце всем вместе и выпустила наружу повеселиться в этом холодном, по-зимнему промозглом каменном зале. Темнота исчезла, она исчезла только для нее и для Милана, и вместе с ее исчезновением она увидела, что зал освещен тысячью разных оттенков, переливов радуги. Оттенки метались, ежесекундно меняясь местами, пока вдруг не осветили разными

цветами четыре стены зала. Конечно, каждая стена продолжала свой танец тысячью полутонов, но это были полутона конкретных цветов: красного, зеленого, синего и желтого. Цвета заполнили не только стены, они метались на полу вокруг стоящих людей. И только в самом центре зала, вокруг Киры и двух мужчин, оставался круг черного, абсолютно черного цвета. “Место, где черный объединяет все”.