— Итак, — чопорно начала Тритон, напомнив мне Кери, и начала разливать красноватый напиток по чашкам. Чай в Сахаре. — Пришло время рассказать тебе о пчелках и птичках. Милая, у тебя был секс с Трентоном Алоизием Каламаком?
Удивленная прямотой, я потянулась за кружкой.
— Нет.
Тритон уставилась на меня, даже не прикоснувшись к своей чашке.
— Эльф был твоим фамильяром больше года, и он ни разу не посыпал блестками твое зеркало вызова?
Смутившись, я сделала глоток из чашки, и сплюнула все обратно.
— Он мне даже не нравился до недавнего времени.
— Не нравился? — Тритон взмахнула рукой, и у меня на глазах у нее выросли длинные волнистые волосы. — Можно подумать это важно для хорошего секса.
— Почему все считают, что я с ним сплю? — спросила я возмущенно.
— Потому что он эльф, милая, и они очень хороши в сексе. — Тритон посмотрела на Ала и Трента, стоящих в отдалении, и ее лоб нахмурился, когда Ал толкнул Трента, прижав его к скале, и прошептал ему угрозу на ухо. — Почему ты думаешь, Ал столько времени держал у себя ту эльфийку? Кажется, ее звали Кери? Ведь не из-за большой любви. Ой, подожди секунду, дело было… — Ее взгляд затуманился, потом снова обрел четкость. — Чай горчит, возьми печенье.
Я уставилась на появившуюся на столе тарелку с печеньем, и я открыла рот от удивления, когда поняла, что печенье свежее, оно даже казалось теплым, и до меня донесся запах шоколада, сильно отдающего жженым янтарем.
Тритон взяла печенье и размахивала им, пока говорила.
— Дело не сексе, дело в магии. И ты уже пробовала ее, я вижу это в тебе. Я лишь молюсь, чтобы любопытство не обернулось в привычку.
Я встревожено посмотрела в сторону Трента, который дерзко выслушивал поток ругани Ала.
— Эльфийская магия так приятна, но она может вызвать зависимость. — Тритон произнесла эти слова тихо, почти не дыша, и посмотрела на Трента со странной тоской во взгляде. — Ты думаешь, что она ничего не стоит, потому что не пачкает ауру, но она всегда позже выставляет счет. — Взгляд ее черных глаз вернулся ко мне. — Их Богиня та еще мошенница. Если ты согласишься подчиниться ей, лучше покончить с собой прямо сейчас. Тебя ждет лишь страдание и предательство за предательством до самого ужасного конца, когда она, рассмеявшись, заберет твою душу, чтобы сделать себе новые глаза.
Я вспомнила о своих снах с фиолетовыми глазами и крыльями. Я осторожно откусила печенье, и мне стало интересно, где она их берет.
— Так ты, м-мм, знаешь о Богине?
— Конечно, я знаю. Я присутствовала, когда мы убили ее.
Я склонилась ближе и отряхнула крошки с коленей.
— Так значит, она реальна?
— О да. Мы смоги победить эльфов только потому, что убедили их, что Богини больше нет. — Она указала на меня зажатым в руке печеньем. — Эльфа, который не верит в свою магию, всегда можно одолеть. А тот, кто верит, всегда найдет способ выжить. Поэтому Ал так расстроен, что из твоей линии тянут дикую магию. Соедини ее с истинной верой, и она окажется сильнее демонской магии, хотя никто этого и не признает.
Я обдумывала ее слова, наблюдая, как демоница положила печенье в рот и проглотила его. Она скривилась, будто оно оказалось не тем, что ей хотелось, а затем замерла, когда и вправду распробовала его. Трясущимися пальцами она схватила еще одно.
— Какое вкусное печенье, — прошептала она.
— Так значит, из моей линии сочится дикая магия, — сказала я, глядя на нее.
— Нет. — Быстро моргая, Тритон благоговейно откусила еще кусочек. — Кто-то вытягивает дикую магию из пространства между мирами, а твоя линия маленькая и находится в отдалении. Ей легко манипулировать. Что ты думаешь предпринять?
Я представила мир, в котором она живет, мир, где хрустящее шоколадное печенье может вызвать слезы восхищения. Так не должно продолжаться.
— Я собираюсь выяснить, кто и зачем вызывает волны, и скажу им прекратить.
— Хорошо. — Она подтолкнула ко мне тарелку. — Возьми еще печенья.
— Можешь доедать, — ответила я, и она улыбнулась мне.
Тритон пробежалась взглядом по разрушенному Безвременью, заметив, как ветер выдувает песок кучками из-под камней.
— Тебе известно, почему Ал так долго держал у себя Кери? И обучил ее всему что знал? — спросила она, наблюдая за Алом и Трентом.
— Она была его выставочным образцом, демонстрирующим его выдающийся талант в создании фамильяров, — ответила я, зная, что это не правда, не смотря на то, что это были собственные слова демона.
— Он пытался найти способ, чтобы она смогла забеременеть, — сказала Тритон, погрузившись в воспоминания. — Сейчас он никогда в этом не признается. Даже может убить за одно упоминание. Мне он все рассказал в бреду, считая, что умирает, когда его аура сгорела после проклятья Ку'Сокса. Бедный дурак потратил тысячу лет, ища ответ в магии и науке, зная, что только так она сможет стать для него больше, чем рабыней. Я подозреваю, что если бы ему это удалось, он бы скорее бился до последнего со всеми нами, чем позволил бы эльфийке уйти. Но когда он не смог найти решение, он просто… смирился. — Тритон перевела на меня взгляд своих черных, немигающих глаз, и меня поразила ясность ума, отразившаяся в них. — Вот сколько времени ушло у него, пока надежда умерла. Мы упертый народец.
Смутившись, я отвела взгляд в сторону. Я любила Кистена, зная, что у нас никогда не будет детей. Для меня это было не важно, но видимо, если твой вид бесплоден, дети начинают иметь огромное значение. Настолько огромное, что даже могут прекратить войну, например.
— Рэйчел, эльфы опасны, — сказала Тритон, и я заставила себя выбросить из головы улыбку Кистена. — И очень умны, сильны, пленительны. И в момент слабости можно опрометчиво довериться им. Если они практикуют магию, то она занимает каждый кусочек их души, и они способны оторвать тебя от этой грешной земли. Эти ощущения неповторимы. Ты точно уверена, что у тебя не было секса с твоим эльфом?
Я невесело помотала головой.
— Он женится в этом году. — И тогда все уже будет не важно.
— На тебе? — спросила она, шокировав меня.
— Нет, на другой эльфийке.
Тритон откинулась назад, притянув тарелку с печеньем ближе к себе.
— И они наплодят еще эльфов. Я этого не понимаю. Ты освободила нас от Ку'Сокса только для того, чтобы снова поработить.
Я затрясла головой, представив, какого будет быть с Трентом, ощущать его касания на моей коже, дотрагиваться до его мускулов руками. Вздохнув, я отбросила эту пленительную грезу, надеясь, что Тритон не заметит пробежавших по моей коже мурашек.
— Он знает, как освободить вас от проклятья.
— Но он все еще не освободил, — сказала Тритон, понизив голос. — Уже не важно. Не думаю, что мы сможет покинуть нашу темницу, даже если разрушим стены реальности изнутри. Мы как светлячки в банках. — Склонив голову, демоница подобрала ближайшую банку и уставилась на нее. — Так что вы собирались делать с этими банками?