Булочка с изюминкой  - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Горбачева cтр.№ 115

Машинально погладила ожерелье, как зверька, согревшегося на груди. От него и впрямь шло ровное тепло… А ведь Тео обронила мимоходом тогда, в пещерах, что близким людям, попавшим в беду, оно помогает услышать друг друга на расстоянии! Потому-то ей вовсе не почудился там, в палате, Пашкин вскрик… Господи, спасибо тебе, что вложил в этого мальца такой шебутной и неуёмный характер! Другой на его месте и не копнулся бы, парализованный чужой магией, так бы и дал скинуть себя с балкона…

Сейчас он, будто и не пережив совсем недавно самые настоящие страсти-мордасти, довольно подпрыгивал на сиденье и чокался с Матеушем апельсиновым соком, который разыскал в машинном мини-баре. Да уж, любил себя побаловать в дороге герцог Авиларский! Хорошо хоть, его рыжий воспитанник не добрался до шампанского.

— Ой, Барб! — вскричал он, лёгок на помине. Этот парень, похоже, просто-напросто не умел спокойно разговаривать. — А почём ты знала, что нас трясти больше не будет? А ведь и правда, не трясло, и наши сказали, что новых толчков не ждут…

«Нашими» он уже запанибратски называл безопасников.

— Ты угадала или точно знала? — Глаза его вдруг заблестели. — Ба-арб! Ну, скажи!

— Да, собственно…

Варвара растерялась.

Только сейчас, когда всё вокруг, наконец, улеглось, и замаячила впереди дорога домой — домой! — где тихо, спокойно, надёжно и уже привычно — до неё вдруг стало доходить, что, она хоть и невольно, снова ввязалась во что-то необычное, из ряда вон выходящее. И весьма похоже, что отмолчаться не получится. Хотя бы потому, что… не знает она, как вести себя с этим неведомым существом, которое по её необъяснимому капризу приняло собачий облик, и не только: кажется, ещё и собачьи привычки… Господи, твоя воля! Хорошо, что ей всегда нравились большие добродушные псины, а не какие-нибудь свирепые гладиаторы или бойцы, вроде кане-корсо и питбулей. Или доберманов, например, с весьма специфичным характером. Уж с сенбернаром они как-нибудь поладят!

Но вот что в нём теперь от пса, а что от…

От кого? Кто это, собственно говоря, вообще такой?

И с кем ей о нём поговорить, разузнать больше?

Придётся ждать Теотикану. А пока — как-то договариваться с этим непонятным существом, и играть именно на собачьих струнках души. Не забывать его, держать поблизости, под контролем — чтобы не было новой беды, ублажать, поддерживать в хорошем настроении… Всё это промелькнуло в голове в считанные секунды. Под вопрошающим взглядом Пашки особо не помедитируешь.

— Знала. Определённо.

И добавила, вроде бы невпопад:

— Матеуш, а как вообще наш Кристофер относится к собакам? К очень большим, милым и добрым собачкам?

— Э-э… его светлость… — растерянно начал дворецкий.

— И объясните мне, наконец, кто такой Барлог и зачем ему веники?

— Э-э… Барлог? Умеете вы спросить, ценьора… Это вообще-то… дух, злой дух, — в изнеможении отвечал пожилой слуга, совершенно сбитый с толку. — Вернее, в классической интер… — Запнулся. Но справился с трудным словом: — … интерпретации — злой, а в нынешней мифологии он переродился в повелителя подземных духов, хранителя пещер и сокровищ, скучающего под землёй и охотно играющего с теми, кто случайно набредёт на его укрытие. Говорят, он очень любит цветы и траву, и всё пытается их взрастить у себя, но без солнца у него прорастают какие-то жалкие прутики, годные лишь на… веники. Вообще-то, есть даже детская сказка, ценьора, она ещё с таким жалостливым концом, о том, как бедный Барлог оплакивал прекрасную принцессу, заснувшую навек, и рыдал так сильно, что земля тряслась…

Подумав, он добавил:

— А потом от его слёз веники ожили и расцвели… Его светлость-то, думаю, давно забыл саму сказку, но они с друзьями, пока были маленькие и играли в рыцарей, очень, помню, впечатлились… И если рыцарь из их отряда давал какой-то обет — свершить подвиг, например, или прославить свою Прекрасную Даму — он восклицал, потрясая игрушечным мечом: «Клянусь Барлоговыми вениками!» Это было очень торжественно и… трогательно. А почему вы об этом заговорили, ценьора?

Не удержавшись, Варвара хихикнула.

— А я-то ещё попросила его запастись вениками… Матеуш, дружище, ваше сердце себя нормально ведёт? Вот и хорошо. Дело в том, что скоро у нас в саду заведётся…

— Барлог! — завопил Пашка.

Дворецкий укоризненно покачал головой. Покосился на молодого ценьора, поправил наставительно:

— Собачка, ценьор Паоло! Ведь я правильно понял, ценьора?

— Ага. Почти.

— Почти «правильно»? Как это?

Варя виновато отвела глаза. Ей было стыдно опять пугать несчастного.

— Почти собачка.

— Шеф, всё пропало! — почти не сдерживаясь, рыдал в переговорник безымянный младший ассистент суольского академика. — Установка погибла, нас депортируют в ближайшие два часа, Эстер Авиларской больше нет… Всё бессмысленно! Ха-ха-ха-ха-ха!..

— А ну-ка, прекратите истерику, — прошелестел в ответ холодный безжизненный голос. — Излагайте по порядку. Слушаю.

— Установка погибла…

— Это я читал. Кто виновник?

— Шеф, я не знаю! Мне показалось…

— Меня не интересуют ваши видения. Говорите конкретно: что случилось? Кто сумел проделать всё на ваших глазах, идиот?

— Шеф, это какая-то потусторонняя сила. Клянусь! Её даже камеры в зале не зафиксировали. Нас просто смело с места каким-то ветром, а машину приподняло и шлёпнуло… Камеры никого не видели, шеф!

— Достаточно.

Интонация сменилась, будто кто-то там, на другом конце связи, брезгливо поморщился.

— Агент Шесть, что с вами? Держите себя в руках. Похоже, что по этому вопросу внятных объяснений я от вас не дождусь. Излагайте далее, по перечисленным пунктам.

Ассистент судорожно вздохнул. Безжизненный голос невидимого босса, обычно вселяющий ужас, в этот раз подействовал, как ни странно, благотворно, успокаивающе, ибо служил подтверждением, что даже в рушащемся на глазах мире кое-что остаётся незыблемым, постоянным. Это, что ни говори, вселяло уверенность. И помогало обрести почву под ногами.

Ассистент академика, он же «Агент номер Шесть» Суольской разведки нервно дёрнул головой, откидывая длинную чёлку — неделями репетированный жест, дабы придать образу помощника учёного определённую индивидуальность. И зашипел, стукнувшись затылком о стену за спиной. Для сеанса связи ему пришлось уединиться в крошечной кладовой Геомузея, предназначенной для хранения швабр, веников и прочего инвентаря, но незадачливый шпион, привыкший за несколько лет к простору лабораторий и государственных квартир, всё время забывал о теперешней тесноте. Однако сейчас ему пришлось сдержать готовое сорваться с языка ругательство, чтобы не навлечь на себя неудовольствие или, того хуже, язвительные насмешки собеседника.