Подготовиться, мать ее! Форти наверняка поехал покупать дурь. Она разбрызгивает себе на лицо какую-то фигню из баллончика. Лав налаживает связь с Майло. В машине воняет косметикой. Все идет наперекосяк. Доктор Ники Анжвин собирает за решеткой свою армию, а я вынужден сопровождать бездельников на вечеринку в память о Хендерсоне. Опускаю стекло, чтобы глотнуть свежего воздуха. Лав немедленно требует закрыть.
– Подожди, – отвечаю я.
Влезает Майло:
– Джо, сзади очень дует.
Еле сдерживаюсь, чтобы не пустить машину под откос.
– Подожди, – повторяю я и судорожно ищу кнопку.
– А мне нормально, – выдает Моника. Ее забыли спросить!
Лав хихикает, как актриса.
– Ну вот, теперь я вся растрепанная… Джо, пожалуйста, закрой окно.
– У тебя отличная прическа, – успокаивает ее Моника, приглаживая собственные идеально прямые волосы. И все трое принимаются обсуждать стрижки.
Когда я наконец закрываю окно, Лав даже меня не благодарит. Она смотрит на Майло.
– Как думаешь, не слишком нарочитая укладка? По-моему, выглядит так, будто я их вытягивала.
– Нет, что ты… А вот она, похоже, вытягивала, – Майло кивает вперед.
– Точно! – подхватывает Моника. – Я сама научилась – по модным журналам. Хочешь, брошу тебе пару ссылок?
Идиоты! Майло заявляет, что хочет составить для каждого персонажа список любимых книг и журналов. Моника вопит, что это чудесная идея. Лав хвалит интересную задумку. А я молчу. Я – пустое место. Безгласный водитель; только фуражки, как у таксиста, не хватает. Майло ловко исключает Монику из общей беседы, переводя разговор на планы по продвижению фильма. Я судорожно пытаюсь придумать, что ей сказать, чтобы втянуть в диалог и прервать наконец затянувшееся молчание, но она моментально утыкается в телефон и начинает с кем-то переписываться. У меня в голове звенящая пустота. Включаю радио. Лав немедленно требует выключить.
– Хорошо, – откликаюсь я. – Без проблем.
– Джо, ты на что-то сердишься?
– Нет.
– Не стоило тебе садиться за руль, – влезает Майло.
– Он сам настоял, – отвечает ему Лав.
– Мне нравится водить.
В зеркале заднего вида отражаются ее глаза. Из-за черной подводки она выглядит чужой.
Майло опускает свою грязную лапу на колено моей девушки.
– Все нормально. Мы справимся? Да, Джо?
Растягиваю губы в широкой ухмылке:
– В точку, Майло!
Мы встаем в пробку, но я сдаваться не намерен. Нравы на дорогах Лос-Анджелеса порой как в столовке старшеклассников. И раз уж я выжил в настоящей школе, справлюсь и с этим, несмотря на то что моя девушка морозит меня и превращается в гламурную голливудскую стерву.
Она обсуждает со своим «партнером», как приятно вернуться в цивилизацию, к ресторанам, торжественным церемониям, стейк-хаузам и выступлениям в БГН и других клубах. Опускаться до такого идиотизма я не собираюсь, но если б у Моники хватило такта, она отложила бы свой гребаный телефон и завела беседу со мной, чтобы развеять нездоровую обстановку в салоне и выдернуть меня из изоляции. И тогда, быть может, Лав приревновала бы и захотела присоединиться к нашей интересной, содержательной, интеллектуально насыщенной оживленной беседе. Так нет, Моника строчит сообщения. Лав шепчется с Майло. Я перебиваю их и говорю, что у меня есть несколько музыкальных подборок из «Кладовки», однако Лав предлагает включить Стива Миллера.
– Почему его? – возражаю я. – Какой-то странный выбор; все равно что требовать в кафе вместо жареной курицы цыпленка-гриль.
Над моей шуткой никто не смеется, а Лав говорит, что ей нравятся цыплята-гриль. И вся эта ситуация напоминает сцену из «2012», когда начинается землетрясение и перед Амандой Пит в полу магазина разверзается огромная трещина. Так и между нами с каждой милей растет дистанция. Теперь понятно, почему в киноиндустрии так высок процент разводов.
Наконец мы добираемся до Франклин-Виллидж. Там все по-прежнему: та же старая заправка, сайентологическая церковь, обшарпанные домики. Когда я сворачиваю налево на Бронсон-авеню и дальше к каньону, Лав надувает губы:
– Куда ты?
– Я хочу припарковаться сам.
– Если у тебя нет денег на парковщика, давай я заплачу.
Майло закусывает губу. Если он опишет эту сцену в каком-нибудь из своих бездарных сценариев, клянусь, я найду и придушу его. Моника не поднимает головы от телефона. Я въезжаю на стоянку – грубо и небрежно, как плебей, каким, по сути, и являюсь. Лав вскрикивает, хватается за Майло, переигрывает. «Аккуратней, пожалуйста!» Я глушу мотор, она выскакивает из машины. Моника сидит.
– Приехали!
– Ой, да? – кудахчет она и запихивает телефон в сумочку.
Лав улыбается мне, как четвероюродному племяннику.
– Ну как? Рад, что повидаешься с друзьями? Или они работают допоздна?
– Они на такие мероприятия не ходят.
Лав равнодушно берет меня за руку.
– Что же ты не сказал? Я могла бы достать пару контрамарок, ну, то есть билетов на стоячие места.
Делаю вид, что чихаю, и убираю руку.
– Можно было и не объяснять. Я из Нью-Йорка.
– О, я в курсе. Как тут забудешь?
Дальше идем молча. К счастью, никто из моих «друзей» не явится. Я убедился в этом заранее через соцсети. Келвина оштрафовали за вождение в нетрезвом виде, и теперь он работает сверхурочно. У Харви Заглотуса диагностировали рак гортани, и он, как может, противостоит ему, «не теряя юмора и иронии». Дез устраивает вечеринку в честь своей собаки Литтл Ди. Дилайла участвует в прямом эфире какого-то никому не известного интернет-шоу типа «Сегодня вечером».
Мы почти на месте. Вдруг Лав дергает меня за рукав:
– Ты на меня злишься?
– Нет.
– Тогда почему так глупо вел себя в машине?
– Как?
– Прекрати. Ты понимаешь, о чем я.
– По-моему, сейчас ты ведешь себя глупо.
– Вот это, я понимаю, взрослый разговор, – вздыхает она. – Слушай, что произошло? Почему ты закрываешься? Бред какой-то! Мне сейчас не до этого.
– Ну и ладно.
– То есть ты хочешь сказать, что все нормально?
Я пожимаю плечами. Из-за угла показывается Форти и машет нам.
– У меня сейчас нет времени, – заявляет Лав.
– Нет времени на меня?
Не ожидал, что все кончится так быстро. Ее подводка напоминает боевой раскрас.
– Джо, так не пойдет.
– О чем ты, черт возьми?