Новая Ты - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Кепнес cтр.№ 49

– Кровь пошла из носа.

– Вот черт! А я говорила Форти, что у него паршивый кокаин… Келвин советует местных дилеров.

Мне слишком плохо, чтобы обсуждать таланты Деза по подгону дури, поэтому я говорю, что выйду на воздух. Моника отвечает:

– Ок. Не парься!

Протискиваюсь сквозь плотную толпу «фанатов», шикающих на меня за то, что я отвлекаю их от действа. Пусть катятся к чертям собачьим! Выбравшись на улицу, пишу Лав:

«Пошла кровь из носа. Буду в кофейне в “Кладовке”. Мне тебя не хватает. Я не понимаю, что произошло».

Приложение показывает, что сообщение доставлено и прочитано, но Лав не отвечает. Впрочем… Чем молчание не ответ? Все кончено.

Открываю дверь в «Ла Пубелль». Там темно, прохладно и малолюдно, как я люблю. Сегодня местная публика либо поклоняется таланту Хендерсона в театре импровизаций, либо дожидается афтерпати в «Птицах», где он начинал свой творческий путь и блевал по углам, когда его еще не пускали в закрытые клубы. У стойки я замечаю фигуру в обтягивающем мини-платье. Она глушит водку и пытается флиртовать с равнодушным барменом. За хороший минет я сейчас душу готов продать, поэтому окликаю ее:

– Дилайла!

Она оборачивается и расплывается в улыбке.

– Смотрите-ка, кто явился!

Хлопает по свободному стулу, приглашая сесть рядом.

Я заказываю двойную водку без всего – на коктейли нет времени.

Дилайла представляет меня бармену, как своего старого друга Джо – значит, все еще хочет. Когда она отлучается в туалет, я проверяю, что нового появилось про доктора Ники Анжвина в Интернете. К дискуссии присоединилась одна известная блогерша – требует, чтобы гражданская онлайн-платформа Change.org удалила его петицию. ФЕМИНИСТКИ, ВПЕРЕД! Ее возмущает, что горе-мозгоправ, стараясь избежать правосудия, делает козла отпущения из пациента. Вместе со своими товарками она вопит, что только женоненавистники могут обвинять в произошедшем Джиневру Бек, успешную женщину, писательницу, интеллектуалку, без пяти минут магистра, счастливую, уравновешенную, социально адаптированную жительницу Нью-Йорка. Они настаивают, чтобы доктор Ники заткнулся, его жена обратилась к квалифицированному психиатру, а полицейское управление перестало тратить деньги налогоплательщиков на поиски воображаемого пациента Дэнни Фокса. Спасибо, дурочки! Иди к черту, Лав! И привет, Дилайла! Она уже дефилирует обратно, садится рядом, гладит меня по ноге и, беззастенчиво облизывая голодные губы, шепчет, что я отлично выгляжу.

– Ты тоже, – улыбаюсь я.

Бог вознаграждает меня за страдания: мне наконец-то сосут – со всей страстью и усердием – на погрузочной площадке за «Кладовкой». Дилайла сначала ломалась – мол, грязно, воняет и вообще фу, – но потом принялась за дело. И дело свое она знает. А я знаю, что ей нравится: приказываю встать на колени и взять в рот, и – вот оно, чудо жизни! – сперма ударяет в яйца, и все теннисные мячики летят в цель. Дилайла – профи. Господи, как же я по этому скучал… Все-таки одной Любовью сыт не будешь.

К черту Лав! К черту любовь!

Потом мы идем ко мне. Дилайла лучится благодарностью. Она подстраивается под мой шаг, и мне вдруг приходит в голову, что, может, вот оно, мое счастье, как в классических голливудских историях любви – опять это мерзкое слово! – где идеальной спутницей оказывается соседка сверху, которая все время была рядом, только руку протяни… Пока мы идем по пустынным улицам, Дилайла жмется ко мне и рассказывает, как ей нагрубил официант в модном органическом кафе, когда она попросила принести кетчуп. Забавная. Мне хорошо рядом с ней.

Когда мы подходим к моему – ее – нашему дому, оказывается, что входную дверь поменяли.

– Кто-то разбил старую. – Она пожимает плечами.

Входим в подъезд, и Дилайла набрасывается на меня прямо у почтовых ящиков, лезет в штаны и шепчет:

– Возьми меня.

Я отпираю дверь в квартиру, она рвет с меня рубашку (недешевую, кстати) и стаскивает свое платье. Мы сношаемся, как дикие звери. Похоть и ярость. Мне интересно, где у нее границы, и в то же время насрать на них, главное – выбить к чертям всякую любовь из головы. Я рву ее волосы, кусаю соски, бью по заднице, она царапает мне спину. Добро пожаловать в Голливуд, детка! В Малибу никто не злится и так не трахается.

Дилайла лижет мне яйца. Она не обманывает меня, как Лав, которую снимут в кино, хотя она даже не актриса; ее позвали на главную роль, хотя она не прошла пробы, не подрабатывала ассистенткой, не пробивалась из низов, не завидовала звездам, дефилирующим по красным дорожкам, не таскалась по мастер-классам и не оттачивала мастерство.

– Как провела лето? – интересуюсь я.

– Обычно. В Эл-Эй его не замечаешь. Разве что выберешься на какую-нибудь вечеринку на пляже. Только толку-то…

Жалуется мне, что за лето совсем не отдохнула. Это ложь. Я вижу, как она изменилась: стала тише, спокойнее, уравновешеннее, будто кошка, которую стерилизовали. Собственное ночное шоу утихомирило ее амбиции. Голод отступил.

Мы лежим в кровати и пялимся на потолок в декоративной штукатурке. Совсем недавно он дико меня бесил, казавшись воплощенной метафорой непреодолимого барьера на пути к лучшей жизни. Теперь все изменилось. Я и забыл, как приятно жить в границах. Вот они, близкие, осязаемые – мои. Здесь я хозяин – можно не благодарить за все подряд как заведенный и не переживать, что я случайно съем чей-то йогурт.

– Я голоден.

– Закажем пиццу? – предлагает Дилайла.

Нет. Ныряю под простыню и целую ее в бедро, двигаюсь выше, лижу, кусаю, посасываю. Она сжимает мои волосы. Я вознаграждаю ее, и она принимает ласку с благодарностью. Выкрикивает мое имя, дрожит всем телом, стонет, будто смеется и плачет одновременно. Воет, как дикий зверь. Ликует, как ребенок, нашедший афикоман ^[11] на пасхальной трапезе. Я – ее приз, ее Майло. Она восхищается мной и говорит, какой я сильный и горячий и как она скучала по мне. Про мать больше не заикается, отношений не предлагает и не хватается за член, как проигравшийся неудачник за рычаг «однорукого бандита». Кое-чему ее жизнь все-таки научила, например, что секс – это просто секс.

Заказываем жареную курицу с картошкой фри и включаем «Ханну и ее сестер». Я плачу́ курьеру и держу пульт от телевизора. Нам не нужен кинозал и океан за окном – достаточно телика, дивана и моего члена.

– Расскажи, как там? – ластится Дилайла.

– Где?

– У Квиннов. Я их особняк только на фотках видела. Там правда боулинг есть?

У меня кусок застревает в горле. Что за фигня? Вместо того чтобы млеть от блаженства и мечтать о совместном будущем, она вынюхивает и выспрашивает, как гребаный репортер. Еще и сидит так по-дурацки, будто йогой занимаемся или строит из себя Молли Рингоулд в «Клубе “Завтрак”».