Ищу квартиру на Арбате - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Фарбер cтр.№ 30

В Пензе она окончила курсы стенографии. Хоть на что-то бабушкины уроки по игре на пианино пригодились: Марина печатала быстрее всех на курсе и отличалась цепкой памятью. Могла прочесть половину страницы и, не заглядывая в текст, напечатать без единой ошибки.

Первым делом Марина, как и планировала, пошла в издательство Всесоюзного общества «Знание». Еще в Пензе она записала его адрес, решив, что там работают серьезные люди.

Ее приняли сразу, хотя начавшаяся «перестройка» уже привела организацию в упадок. По инерции гигантская пропагандистская машина еще продолжала работать, и Марина оказалась в нужное время в нужном месте – секретарь главного редактора собиралась в декрет.

Москва явно благоволила Марине, и реванш должен был быть не за горами. С самого детства, сколько она себя помнила, ее грызла изнутри черная зависть, ревность к московским родственникам. Сколько раз она проклинала собственную бабушку за то, что та упустила возможность переехать в Москву! С годами семейные рассказы о болезненности Елены Ионовны и сложном выборе родителей между дочерьми стерлись. Остался лишь сухой факт, и факт этот говорил о несправедливости, которая поломала и ее, Маринину, судьбу.

Мать Марины до замужества была красивой и веселой – это ясно читалось по старым фотографиям. Неудачный брак выбил почву у нее из-под ног. Муж пил, а потом и вовсе бросил.

Маленькая Марина еще застала скандалы с оскорблениями, угрозами и рукоприкладством. Мать тоже стала пить: поначалу от безысходности, а потом уже видя в бутылке единственный выход. Быстро опустилась, потеряла работу и теперь мыла полы в соседнем магазине. С ее-то высшим образованием.

Видимо, на сберкнижке у нее были кой-какие сбережения, потому что иногда, в хорошем настроении, она покупала Марине красивые платья, которые не могла бы позволить на свою зарплату. Однажды Марине перепали даже немецкие сапоги, каких не было ни у одной одноклассницы. Очевидно, из этой же кубышки доставались и деньги на выпивку.

Марина задалась целью найти мужа в Москве. В своих мечтах она представляла, как будет замужней дамой. Как она с супругом – ей очень нравилось это слово, такое желанное, такое упругое, как мячик – «су-пруг» – пойдет в гости к родственникам. Как ей будет завидовать Катька, как тетка умрет от злости, а Анна Ионовна поймет, что и она, Марина, не лыком шита, даром что родом из Пензы. Они-то сами тоже оттуда, московские выскочки.

«Су-пруг», «су-пруг», – перекатывала она на языке перед сном слово-мячик, слово-икринку. Казалось, чуть надавишь на него, и оно лопнет, как воздушный шарик на полиэтиленовой упаковке, которую самозабвенно лопали в детстве.

Марина рано осознала свою привлекательность. Не красавица в обычном понимании, она была, что называется, «секси»: высокая грудь, тонкая талия, покатые бедра, которыми она покачивала при ходьбе, имитируя походку Мэрилин Монро. Если голливудская дива, говорят, подламывала для этого каблуки, то Марина научилась обходиться без таких жертв.

Румянец и озорные ямочки на щеках вводили мужчин в заблуждение. Им казалось, что эта хохотушка, «кровь с молоком» – юная провинциальная «святая наивность». Невдомек им было, что Марина в совершенстве овладела техникой соблазнения, и не они ведут охоту, а она. Марина давно для себя решила, что мужчин нужно только использовать, все они – дураки и ничтожества, а все их мысли сосредоточены ниже пояса.

Мужчины были наивны, но не настолько, чтобы позволить себя женить. Похороводившись с Мариной, они нутром чувствовали опасность и, чуть только охотник ослаблял хватку в надежде, что жертва уже не убежит, смывались под разными предлогами, а иногда и вовсе без объяснений. И по всему выходило, что наивна сама Марина: как Диана-охотница, она пленяла мужские взгляды своим телом и без устали выпускала из лука стрелы, но стрелы эти не достигали цели. Терялись в кустах, тонули в болотах, застревали в коре деревьев.

Впрочем, Марина не сдавалась. Она флиртовала с каждым без разбору, везде и всюду. Только на работе, в издательстве, оставалась скромна и не заводила служебных романов. Она дорожила своим местом.

К Анне Ионовне в Брюсов переулок Марина наведывалась крайне редко, и только тогда, когда точно знала, что тетка Надька уехала в санаторий. Она и раньше недолюбливала Марину, а сейчас вовсе не хотела ее видеть. Но ничего, Марина еще придет к своим дорогим родственничкам! Но придет туда победительницей, а не бедной родственницей.

Анна Ионовна с Катей недоумевали: они всегда приглашали Марину, предлагали остаться ночевать, чтобы не возвращаться одной поздно вечером в Перово, но все это она воспринимала как милость, которой тяготилась.

Когда Катя познакомилась с американцем, Марина оттаяла – в надежде, что у Майкла могут оказаться друзья в Москве. Неудачный поход в высотку на Котельнической набережной ее расстроил, но не смутил. Домов-то много, вон Катька каждый день по ним ходит.

Сперва она хотела подластиться к сестре, так же, как Катька в детстве ластилась к ней, и попроситься на работу в агентство «Фостер». Однако, поразмыслив, решила, что это то же самое, что прийти в гости в Брюсов переулок на воскресный пирог. Гордость не позволила.

Марина решила чаще звонить Катьке и составлять ей компанию, тем более с каждым месяцем дела в издательстве «Знание» шли все хуже. Вот уже и принадлежавший ему еженедельник «Аргументы и факты» откололся и стал частной газетой. Дисциплина работников хромала, уже можно было позволить себе опоздать с утра, уйти раньше, а то и вовсе исчезнуть посреди рабочего дня, выдумав благовидный предлог, но зарплаты на жизнь пока еще хватало.

Как-то раз Катя взяла Марину с собой в Дом правительства, где в арендованной квартире только что был закончен грандиозный ремонт, стоивший Кате немалых сил и средств. Квартира была лакомым кусочком: Катя рассчитывала выгодно ее сдать, а потому пока вложила собственные средства. У нее была назначена встреча с Агнесс, русскоговорящей немкой, которая подыскивала в Москве квартиру для своего шефа.

Появилась эта квартира неожиданно.

– Это Катерина? – услышала Катя старческий скрипучий голос в телефонной трубке.

– Да.

– Квартиры сдаешь? Кто поручиться может, что не обманешь? – старательно выговаривая слова, спросила старуха.

– Извините, с кем я разговариваю?

– С Верой Петровной, – прокаркал голос в трубке. – Мне соседка с двенадцатого подъезда телефон дала, в газете прочитала. Приходи сегодня к шести часам вечера, я на тебя посмотрю. Побеседуем. Квартира… хотя нет, я тебя у подъезда встречу. Погляжу на тебя сначала.

– Адрес-то какой? – без особого интереса спросила Катя. Звонков в агентстве становилось все больше, и подчас приходилось отказываться от наименее выгодных предложений.

– Дом на набережной, десятый подъезд, – коротко сказала старуха и положила трубку.

Без десяти шесть вечера Катя стояла у подъезда, и ровно в шесть часов дверь его распахнулась.

Вера Петровна выглядела лет на девяносто, хотя на самом деле ей было всего лишь шестьдесят пять. Правая рука безвольно висела, дикция нарушена, но сама речь осмысленна и логична. Стала понятной странная интонация, с которой она говорила: последствие перенесенного инсульта.