Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи - читать онлайн книгу. Автор: Василий Костовинский cтр.№ 47

Я бережно положил мою ладонь на могучее плечо гиганта:

– Стёпа! Мы ведь не в силах пересмотреть и изменить наше глупое и бестолковое прошлое. Да и стоит ли делать это?! Как говорил мой друг, Омар Хайям:

– Что было, то прошло, что будет – неизвестно.

Так не тужи о том, чего сегодня нет.

Степан медленно выпрямился, украдкой смахнул со щеки слезу и мягко улыбнулся:

– Да чего уж жалеть? Ведь она подарила мне двух прекрасных дочерей.

Осторожно ступая по гранитной брусчатке, отполированной в течение веков бесчисленными подошвами прихожан, мы осторожно подошли к парадному входу ухоженной средневековой церквушки.

Неожиданно неприятная и тревожная мысль проявилась в моем свыше меры утомлённом сознании:

– Странно. До Рождества Христова осталось всего лишь несколько часов, а у церкви не видно никаких признаков начинающегося торжественного богослужения. Хотя, судя по стойкому запаху свежей краски, здесь совсем недавно были завершены наружные ремонтные работы. Однако вполне вероятно, что внутри старого храма реставрационные работы всё еще продолжаются. А, случайно, не бой ли часов этой церквушки мы и приняли по ошибке за звуки курантов на Башне Клериков? В Порто великое множество различных церквей и соборов, и почти что каждый храм имеет свои музыкальные башенные часы. Но в таком случае, мы не приближаемся к центру города, а идем в абсолютно другом направлении.

Я уже было открыл рот, чтобы озвучить мои подозрения, однако против воли задал товарищу совершенно неуместный вопрос:

– Стёпа. А почему ты бросил учебу в институте? Ведь, насколько я понял, ты затратил немало усилий, чтобы стать студентом КПИ. У тебя возник конфликт с администрацией этого довольно-таки популярного учебного заведения? Или тебе попросту не было где жить?

– Ни то, ни другое. С начальством я ладил, а проживал в просторной комнате с тремя однокашниками в весьма уютном студенческом общежитии, – задумчиво разглядывая верхушки колоколен, продолжал свою сагу Степан. – Жизнь привольная, развесёлая, без родительской опеки и надзора. Ребята в моей группе оказались, как на подбор: дерзкими, энергичными, неисправимыми оптимистами и жизнелюбами. Учиться с ними для меня была великая честь и к тому же сплошное удовольствие. Не учёба, а не прекращающиеся юморина и КВН с утра и до позднего вечера! Я удивляюсь, как у меня только времени хватало на сам процесс образования. Ведь студенческим затеям, мероприятиям и увеселениям не было ни конца, ни края. На торжественном вечере, посвящённому Дню Студента, я и познакомился с Любашей, студенткой четвёртого курса нашего института.

Мы бросили прощальный взгляд на церквушку и двинулись по неширокой улочке в приглянувшемся нам направлении.

– Постой! – встрепенулся я. – Так она на четыре года тебя старше?

– На пять, – густо покраснел Степан. – Я ведь всегда был крупным мальчиком. В школу пошёл с шести лет. И так смотрелся среди одноклассников, как второгодник с богатейшим стажем и с солидным опытом протирания штанов. Ну, разве в такие моменты думаешь о разнице в возрасте? После весёлых, энергичных танцев и выпивки в приятной компании, мы очутились в комнате Любаши в нашем институтском общежитии. Её подруги и соседки по комнате каким-то таинственным образом незаметно растворились. И мы нежданно-негаданно остались совершенно одни. В эту ночь я утратил невинность, а она после первой же нашей интимной близости понесла.

– Что и куда понесла? – не понял я.

– Ну, то есть забеременела, – терпеливо пояснил Степан. – Люба кинулась к гинекологу, чтобы сделать аборт, но тот предупредил её, что она очень сильно рискует в будущем никогда не познать радости материнства. Люба всегда была женщиной твёрдой и волевой. Решила рожать, даже если я откажусь от ребёнка. На зимние каникулы я съездил домой и рассказал всё родителям. Отец сурово взглянул на меня, осуждающе покачал головой и ультимативно молвил:

– Ну, сынок! Сумел на девку вскочить – учись и отвечать за свои поступки. Ребёнок не должен расти без отца.

Да кто там вскочил?! Люба всегда в нашей семье во всём верховодила! Даже во время любовных утех неизменно предпочитала находиться сверху!

Степан полез в сумку, вытащил оттуда помятую фотографию и протянул мне. Я подошёл к фонарному столбу, чтобы рассмотреть потертое изображение. На снимке рядом с гигантом стояла невысокая, пышногрудая, крутобёдрая девушка. Густые чёрные волосы блестящими потоками стекали на её покатые плечи. На красивом бледном лице застыла улыбка профессиональной манекенщицы, но цепкий взгляд миндалевидных, карих глаз был на удивление холоден и насторожен. И хотя Люба стояла в туфлях на высоченной платформе, она даже макушкой не доставала до уровня плеча своего башнеподобного возлюбленного. На дальнем плане фотографии золотым сиянием переливались купола соборов Печерской Лавры.

– Господи! – не смог я сдержать нахлынувших эмоций. – Да она же, по сравнению с тобой, просто Дюймовочка! Не удивительно, что она у вас верховодила в интимных отношениях! Ведь ты, копошась и ворочаясь, мог ненароком раздавить её в постели! И вы не комплексовали из-за такой разницы в росте?

– Ничуть! – отверг мои сомнения Степан. – Любаша как-то показала мне свою ладонь со словами:

– Видишь! Все пальцы по длине разные!

Потом согнула их в суставах и прижала друг к другу:

– А теперь? Все стали одинаковы! Так и люди, в жизни – все разные, а в постели – одинаковые! В любви и сексе все родственны и равноправны!

Да и разница в годах меня тогда тоже не очень-то и беспокоила. Как-то я случайно подслушал, как мать в смятении сетовала отцу на наше отличие в возрасте. Но мой батяня на всё это с хохотом отвечал:

– Как говорят в народе: маленькая сучка – всегда щенок. Наша Любаша и в 65 лет будет обворожительной и привлекательной женщиной.

– Послушай, Стёпа! – решился я задать животрепещущий вопрос. – А была ли между тобой и твоей Любашей настоящая любовь?

– Только второй Любаши на мою голову тогда и не хватало, – забухтел не понявший меня исполин.

– Да я вовсе не имел в виду любовницу! Питали ли вы друг к дружке искреннее и взаимное чувство любви? – уточнил я предмет моего интереса.

– Вообще-то, это же был вынужденный брак, – скорчил довольно-таки кислую гримасу Степан. – Ещё в день моего признания я пытался растолковать отцу, что не испытываю к Любе особо пылкого чувства.

– Надо было об этом раздумывать до того, как нырять под одеяло невинной девушки! – резко отрезал батяня.

Я хотел уже было съязвить, что никто и не принуждал непорочную барышню раздвигать её белые ножки. Но неожиданно мой батя расплылся в широкой улыбке и высказал довольно-таки банальную мысль:

– Ничего страшного, сынок! Стерпится – слюбится!

И по-отчески хлопнул меня по плечу, да так, что подо мною треснула дубовая половица. Хотя батяня и был чуточек пониже меня, но силища у него была как у сибирского мамонта. Потому-то и возражать мне ему было как-то совсем несподручно.