– Как вы это поняли? – аккуратно подняв песчинку на ноги и бережно удерживая её за талию, так как видел, что и ей отказывает самообладание, Владыка внимательным прищуром контролировал, как встает и пересаживается на лавочку магистр.
– Медальон… – сдавлено прошептав, артефактор буквально впился взглядом в абсолютно дезориентированную внучку. – Я сам его делал… Он… Именно он не позволил мятежникам тебя найти, но и мы… Мы пришли в монастырь год спустя после того, как ты его покинула…
– Мятежникам? – задавая вопросы вместо Сэндиры, Владыка понимал, что здесь и сейчас происходит нечто крайне важное, нечто крайне судьбоносное.
– Сэндира дочь Зеркального клана.
– Какого? – обретя дар речи и даже сумев высвободиться из неуместных мужских объятий, девушка также опустилась на лавочку.
– Зеркальный клан. Клан, видящий душу и все пороки. Клан, умеющий уничтожать не только смертных, но и духов. Если в клане рождается девочка… – сглотнув и сначала замотав головой, словно до сих пор не верил своим глазам и тому, что говорил, спустя несколько минут напряженного молчания всё же продолжил. – Девочка рождается именно Карателем.
– Девочка? А мальчики?
– Мальчики лишь Зеркала.
Но я не Каратель! – возмущенно вспыхнув, потому что прекрасно знала цену человеческой жизни, Сэндира зло сжала кулачки.
– Каратель. Необученный, несовершеннолетний, но Каратель. И я обязан сопроводить тебя домой.
– Домой? – непонятно почему, но вспылив ещё сильнее, да так, что легкий вечерний ветерок в секунды превратился в угрожающий штормовой, закружив вокруг троицы лепестки опадающей сакуры, девушка зло процедила. – Где вы были, когда я нуждалась в доме? Где вы были, когда я вас звала и искала? Когда жила в трущобах? Когда скиталась по миру, тоскуя и желая умереть от одиночества?
– Сэнди…
– Сэнди выросла в шестнадцать лет! Сэнди сама себе хозяйка! И Сэнди… хочет вас покинуть! – сорвавшись с лавочки со следующим порывом ветра, девушка, не обращая внимания на выкрики вернуться и поговорить, тонкой песчаной струйкой стремилась туда, где сейчас веселились беспечные студенты.
Хорошо им… Ни хлопот, ни забот, ни дедушек… Не выдержав и расплакавшись в первый раз за сорок лет, девушка вернула себе тело и самым маленьким краешком сознания радуясь, что не долетела до зала, а всё ещё в парке, упала на траву и уже там зарыдала навзрыд. Она хотела дом… Она мечтала о доме… Мечтала о родителях, о семье, о любви близких…
Но она никогда не мечтала о роли Карателя и изгоя. За что? Зачем? Почему её не убили ещё тогда??!
– Сэндира? Сэнди???
Он искал её с той самой минуты, что закончилась официальная часть. Он купил цветы, нашел самый подходящий стих, придумал, как будет извиняться… А она… Плакала!!!
– Кто? Кто тебя обидел? Имя и я уничтожу эту мразь!!!
– Сгинь! – выкрик и порыв ветра от Тарисшая, наконец догнавшего беглянку и обнаружившего склонившегося над ней постороннего мужчину, да так, что тот улетает в ближайшие кусты. – Сэнди, успокойся.
– Сгинь!! – торнадо уже от Сэнди и сам непонятливый дедушка летит туда же, причем падая четко сверху на Ингира, только-только очнувшегося, чтобы встать.
– Сэнди… – Владыка, не решающий вмешаться в разборки духов пустыни, но тем не менее, рискнувший подать голос (всё-таки территория Академии), предусмотрительно стоял как можно дальше. – А можно без убийств?
– Можно. – злясь на то, что у её слабости появились свидетели, девушка всхлипнула последний раз и, приняв протянутую руку торопливо подошедшего мужчины, встала. – Нужно. – судорожный вздох, косой взгляд на матерящиеся кусты и хмурый взгляд исподлобья на правителя этой страны. – Прошу прощения за неуместную вспышку гнева. Позвольте откланяться…
– Сэндира…
– Я не желаю обсуждать произошедшее.
– Я тоже. – неловко улыбнувшись, следующими словами Владыка весьма удивил собеседницу. – Может, погуляем? Такая приятная ночь, луна полная… Цветы даже… вот.
Цветы? Точно цветы… А откуда на лавочке букет орхидей? Впрочем, это совсем не важно. Она не любит орхидеи. И гулять она тоже не хочет.
– Спасибо за предложение, но… нет. – улыбнувшись в ответ, но так неестественно, что даже мужчина это увидел, покачала головой. – Этот вечер стал для меня слишком большим потрясением, я, пожалуй, пойду домой.
– Я провожу.
– Дениро… – шумно вздохнув, потому что мужчина отказывался понимать намеки, капельку прищурилась. – Я не буду вашей женой. Ни женой, ни любовницей, ни просто женщиной. И не надо на меня так смотреть. Я эгоистичное дитя пустыни, у меня нет привязанностей, у меня нет обязательств. И вы меня утомили. Возвращайтесь к жене, Дениро-сэш. Спокойной ночи.
Торопливо отряхнув испачкавшееся в траве платье и не менее торопливо направившись к воротам Академии, песчинка не видела, каким опустошенным взглядом провожал её мужчина. Мужчина, нашедший… и вновь потерявший.
Каратель? Кажется она, сама того не ведая, покарала ещё одного. На этот раз за самонадеянность и веру в то, что жена не препятствие любви. А на самом деле это такое препятствие… это очень большое препятствие. Слишком большое. По крайней мере для такой собственницы, как песчинка.
Глава 10
Домой Сэндира так и не дошла.
Выйдя за территорию Академии, девушка отправилась бессмысленно бродить по улицам столицы. Сейчас она не сможет находиться в четырех стенах, сейчас она не сможет заснуть, сейчас она может лишь слово за словом, взгляд за взглядом прокручивать в памяти момент его признания. Дедушка…
А дедушка ли? А не солгал ли он ей?
Хотя вся её сущность прекрасно понимала, что мужчина не лгал, душа не желала принимать его рассказ. Она никого и никогда не убивала. Никого. Никогда. Она лишь давала сдачи, если того требовала ситуация, она лишь карала словами и тумаками, но никак не лишением жизни…
А что будет, когда о ней узнают те, из-за кого её спрятали в монастыре? Попытаются ли уничтожить? А почему он ни слова не сказал о родителях? Где они? Что с ними?
Как мерзко!
Устало вздохнув, потерла лоб. Хотела узнать о себе побольше… Горькая усмешка скользнула по губам и пропала. Ну, узнала? Нравится? И что ты будешь делать дальше, Сэнди? Ты никогда не пасовала перед трудностями. Но стоят ли эти трудности твоего спокойствия и беспечности? Ведь если принять его слова, то детство уйдет. Детство, затянувшееся на пятьдесят лет, закончится… Ни прогулок по пустыне, ни афер, как со Скаем, ни учебы в Академиях… ничего.
А что будет?
Он говорил, что она необученная. Кто её будет учить и чему?
Он говорил, что до ста лет ей нельзя в мир людей. Где она будет жить и с кем?
Он говорил, что из-за медальона ни один из них не может её найти…